Читать интересную книгу Гекатомба - Гарри Зурабян

- Почему тогда о твоих способностях никто не знает?

- Кому надо, тот найдет. Я не делаю рекламы, но и не скрываюсь, обронила Аглая. Она помолчала и вдруг перешла на официальный тон: Господин Осенев, я твердо убеждена, что какими бы гениальными способностями не обладал человек, он при этом имеет полное право на личную жизнь. Я не могу исцелить всех страждующих и найти всех пропавших без вести. Не могу и не хочу. - Голос ее дрогнул, стал тише и Димке пришлось даже напрячь слух, чтобы услышать ее: - Я согласилась на встречу, это так. Но не потому, что возмечтала о популярности. Денег мне, слава Богу, хватает. Я должна извиниться: я никогда бы не дала согласие на это интервью.

Димка смотрел на нее во все глаза. В нем отчаянно боролись два чувства. Ему было жаль эту красивую и несомненно одаренную девушку. Но с другой стороны - его использовали, провели, как мальчишку. И его мужское самолюбие требовало немедленного, сиюминутного ответа. Татьяна, поняв по лицу Осенева, что надвигается гроза, поспешила ретироваться из комнаты, скороговоркой объяснив, что на кухне без присмотра остался пирог. Неловкое, затянувшееся молчание нарушила Аглая:

- Дима, я понимаю твое состояние и обиду. - Он увидел, как под смуглой кожей Аглаи расцветает нежно-персиковый румянец. - Танька мне все уши о тебе прожужжала... Я очень хотела познакомится с тобой. - И не давая ему опомнится от столь откровенного признания, быстро, сбивчиво продолжала, словно боясь, что он ее перебьет: - Мне кажется, я знаю тебя много лет. Наверное, это глупо с моей стороны, пытаться удержать тебя. Поверь, я никогда не использовала свои способности во вред, для нажима и давления... Но с тех пор, как я узнала о тебе, у меня не раз возникало желание ... повлиять на тебя. - Она глубоко вздохнула: - Но сегодня ты здесь по своей воле и вправе уйти и забыть обо мне. Первое, чему научил меня Сергей: любовь и насилие - несовместимы. Вот...

Она опустила голову и замолчала. Дмитрий продолжал пребывать в шоковом состоянии. Это было самое настоящее признание в любви - не отнять, что называется, не прибавить... Он, по-разному, представлял свою вторую половину, но даже в самых смелых фантазиях ему никогда не приходило в голову, что это будет девушка, хоть отдаленно напоминающая Аглаю. Впоследствии он так и не смог объяснить, что именно заставило его сделать этот шаг, но Дмитрий никогда о нем не пожалел. Это был какой-то безумный, безотчетный порыв, искра, молния, - одним словом, огонь. Осенев встал, легко подхватив девушку из кресла и прижав к себе, прошептал ей на ухо:

- Аглая, я здоров, как бык. Все мои родственники тихо и мирно сидят по домам. Но я хочу попросить тебя об одном одолжении . - Он сделал паузу, на миг испугавшись и представив, что произойдет, если он неправильно ее понял. Но почти тотчас отбросил эту мысль и "кинулся в омут с головой": - Выходи за меня замуж.

Она слегка отстранилась:

- Ты представляешь себе, что значит иметь такую жену, как я - слепую "ведьму"?

- Позволь тебя огорчить, я тоже не ангел, - в тон ей ответил Дмитрий и мечтательно проговорил: - Зато какие у нас будут дети... Рыженькие, как ты, голубоглазые, как я. Рожки маленькие, копытца стройненькие. И... хвостики!

- И у каждого персональная метла, - продолжила Аглая.

- Ага, с проблесковым маячком. Так ты согласна?

- Я сделала даже больше, - прошептала счастливо Аглая. - Я согласилась нарожать тебе чертову дюжину.

- Танька! - заорал Осенев так, что Аглая отшатнулась.

- Что случилось?! - застыла та испуганно, влетев в комнату.

Следом за ней вбежали Кассандра и Мавр.

- Свидетельствую! - указующий перст Димки уперся в сторону смущенной Аглаи. - Эта женщина меня околдовала и отныне я вынужден терпеть ее присутствие "в горе и в радости, в богатстве и в бедности, пока смерть не разлучит нас."

- Дима... Аглая... - Татьяна, боясь поверить в мелькнувшую догадку, неуверенно присела на краешек кресла. - Осенев, в натуре, ты что, женишься?!!

Дмитрий привлек к себе Аглаю.

- Пора и мне на покой, - философски заметил он.

- А-а-а! - взвизгнула Танька, кидаясь к ним и повисая всей своей нехилой массой на обоих. - Осенев, это же бомба будет в городе! Никто не поверит - "беспредельщик пера" женится! - Она обернулась к присмиревшим животным: - А вы чего расселись, как партбюро? Гуляют все!

Собака и кошка задумчиво созерцали суету сует человеческую.

КАССАНДРА : Таня говорила, что у него есть квартира в "курятнике". Как ты думаешь, Мавр, он переедет к нам или заберет Аглаю к себе? Должно быть, это ужасно жить вместе с курами. Они гадят, где попало.

МАВР: Если он любит ее, то останется в этом доме. У нас теперь будет два хозяина. Начнется неразбериха: один одно говорит, второй - другое. Порядки, наверное, изменятся, дисциплина станет жестче.

КАССАНДРА : Я слышала, большинство мужчин кошек терпеть не могут. Соседский Вася, рассказывал, как однажды нечаянно опозорился в уголке. Так хозяин схватил его сзади за шею и, чуть не сломав, принялся тыкать в кучу прямо флизимо... физиномомией, в общем, мордой.

МАВР: Святой Анубис, какая безживотность!

КАССАНДРА : Василий говорил, что он пред этим просился, но все смотрели какой-то боевик по "ящику" и никто не хотел вставать, чтобы его выпустить.

МАВР: Эти люди, действительно, иногда бывают совершенно несносны. И вообще меня давно волнует вопрос: думают ли они?

КАССАНДРА: Если и думают, то очень немногие.

МАВР: А Дмитрий?

КАССАНДРА: Он поделился со мной из своей тарелки и погладил.

МАВР: Я видел. А какая у него рука?

КАССАНДРА: Сильная, но ласковая. По-моему, он не будет нас шпынять.

МАВР: Я принесу жертву Святому Анубису и попрошу его подсказать Дмитрию быть со всеми поласковей в этом доме.

КАССАНДРА: - У меня осталась рыбья головешка. Думала, завтра утром доем. Да чего уж теперь! Раз такие дела, возьми от меня эту жертву. Твой Анубис не обидится, что не вся тушка, а только головешка?

МАВР: - Главное, чтоб шло от сердца. Тогда все примется, сложится, взвесится и вернется в судьбу.

КАСАНДРА: - Мавр, я подумала, если он останется надолго в нашем доме, здесь могут появиться новые люди... маленькие.

МАВР: - Если большие люди хотят маленьких людей, значит они любят друг друга.

КАССАНДРА : - Все у тебя просто. Ты меряешь больших людей нашими мерками.

МАВР: - Кассандра, я чувствую этого человека, он - хороший. Не злой и не предатель.

КАССАНДРА: - Поживем-увидим, но ты захвати Анубису и мою рыбью головешку...

ДНЕВНИК УБИЙЦЫ.

... Зачем я родился? Кто повелевает мной? Я сам? Люди? Бог?

Если я сам, то почему не волен в своих поступках? Я родился свободным, но все, что есть у меня моего - только имя. Я принадлежу этому дому, этой улице, городу, стране. Я - их собственность. Если я захочу перестать ею быть, я должен откупиться деньгами. Должен иметь очень много денег, чтобы сделать другой паспорт, продать здесь свое имущество, заплатить с него налог, пройти через все посты, вокзалы, таможни и границы. Но почему?!! Почему должен платить я? Всегда, всем, за все. Ведь никто из тех, кому я должен сегодня, ничего не заплатил за то, чтобы я родился свободным. То были другие люди, которых уже нет...

Я должен платить за проезд, хлеб, квартиру, учебу, врача. Я - должен! Но кто заплатит мне? Мне давно никто не платил. У меня украли мои годы, работу, зарплату. Я сам ничего ни значу. Я - раб. Рабов хотя бы кормили...

Иногда мне нечего бывает есть. Но я никогда не смогу украсть. Я берусь за самую грязную работу. Когда я прихожу ее делать, те, кто мне ее дают, видят мои глаза, в которых только голод. Они знают, что я буду терпелив и покорен, потому что я уже "на дне".

Они удивляются: зачем я пытаюсь выплыть на поверхность? Зачем мне солнце, берег, твердая земля? Они не говорят вслух, но я чувствую их взгляды. "Этот парень - не наш, - говорят они себе и друг другу. - С ним ясно: он не умеет жить, крутиться, приспосабливаться к обстоятельствам. Он обречен. Он - слабый, а нам нужны сильные."

... И сильные уходят вперед, оставляя на обочинах слабых, подбирая их скарб, воровато ощупывая карманы, срывая крестики и ладанки.

Я закрываю глаза, а вокруг только черное, черное, черное... Когда я их открою, ничего не изменится. Я стою "на дне". Без тепла, солнца и надежды. Меня придавили ко "дну" ноги сильных. Они стоят на моих плечах...

... Может, ведут меня и повелевают мной люди?

Но кто они - "ведущие и повелевающие"? Кто решил, что ЭТИ люди могут быть "поводырями", а ТЕ, например, нет? Кого они призваны вести - свободных или рабов? У сводобных одна дорога, у рабов - другая. А "поводыри" у всех одни. Но разве может тот, кто ведет свободных, знать, о чем мечтает раб, его желания и мысли, явные и тайные?

Свободными движет любовь и вера, рабами - страх и ненависть. Но что движет нашими "поводырями"? Они над любовью, верой, страхом и ненавистью, над свободными, которых ослепили и над рабами, которых погрузили в сон. Они боятся прозревших и проснувшихся. Если каждый из нас будет видеть свою дорогу, зачем ему "поводырь"? Но мы не видим и боимся остаться в одиночестве. Мы готовы отдать все, что есть: душу свою, мысли, совесть и тех, кого любим, кому завидуем, кого ненавидим. Даже тех, кого рожаем и кого хороним.