Рейгар уже даже и не смотрит на нас, а затем жестом приглашает меня на выход.
Следую вместе с ней в свою комнату и размышляю о том, что произошло. И на мгновение во мне зарождается надежда на совместное светлое будущее. Вероятно, Гретта вообще во всем была права, и если я буду следовать ее советам, то скоро я стану единственной женщиной в жизни своего мужа.
Но тут же осекаю себя и напоминаю о том, что предательство уже было, и оно никуда не денется. По крайней мере из моей памяти. Способна ли я простить это и забыть? Возможно, со временем так и будет, а пока моя рана свежа, и сейчас я просто не в состоянии здраво рассуждать о будущем.
Но даже если я смогу стать единственной для Рейгара, изменит ли он отношение ко мне? Он — сама власть, диктатор, который не допустит компромиссов, если они хоть капельку претят его желаниям. Он привык диктовать свои правила, подчинять всех и каждого. И он дал ясно понять, что даже истинная не станет исключением из его правил. И вряд ли это изменится, даже если я вывернусь наизнанку и стану идеальной женой в его понимании.
Сейчас я понимаю это так ясно, как никогда. После его измены я словно прозрела и увидела истинную картину своего мира. Я воображала идеальную семью со взаимоуважением и пониманием друг к другу.
Но с Рейгаром это просто невозможно, ведь у него на первом месте стоит «я», а на втором… И на втором тоже. Вряд ли в его мировоззрении вообще существует понятие «мы». И даже если я попытаюсь сохранить нашу семью, то моим уделом навсегда останется подчиняться, а его — подчинять.
Мне больше не стоит питать ложных иллюзий, в которых я могу остаться с Рейгаром и быть счастливой. Но это происходит само собой, когда он рядом, и я ничего не могу с этим поделать. Мне остается лишь пережить сегодняшний вечер и надеяться, что книга даст ответы на мои вопросы, и я смогу разрешить свою проблему раз и навсегда.
И я покоряюсь желанию мужа, надеюсь, в последний раз. Принимаю ванну, надеваю новое белье и платье, а затем сижу перед будуарным столиком, пока служанки укладывают мои волосы и наносят макияж.
Смотрю на свое отражение в зеркале и просто не узнаю себя. Еще не так давно, когда я только вышла замуж за Рейгара, служанки так же помогали мне со сборами перед визитами к нему. Тогда я так же сидела перед этим зеркалом, и мне казалось, будто я стала такой красивой! Я просто светилась изнутри. Глаза горели, щеки пылали румянцем, а с губ не сходила улыбка.
А сейчас в отражении я вижу потухшее нечто. Бледное, осунувшееся, с пустым взглядом. И такой я себе не нравлюсь.
С приготовлениями окончено, и я отправляюсь в покои Рейгара. Вхожу с его позволения и тоскливо опускаю взгляд, когда вижу его комнату. И здесь все так же, как было вначале нашего брака. Всюду стоят высокие вазы с букетами из алых роз, над кроватью висит полупрозрачный балдахин, а в полумраке дрожат огоньки свечей.
− Прошу, − Рейгар отодвигает стул, приглашая меня к столу, который, кстати, тоже накрыт весьма празднично.
− Благодарю, − произношу я, расправляю подол, чтобы не помять ткань, и сажусь.
Рейгар берет кувшин с напитком рубинового цвета и наливает себе в бокал. Затем подходит ко мне и заносит кувшин над моим бокалом:
− Будешь?
− Нет, спасибо, − вежливо отказываюсь я, улыбнувшись.
Я и так не очень люблю этот напиток, а сейчас мне его и вовсе нельзя.
− Верно, − согласно кивает он и наливает мне сок из свежих ягод.
Затем располагается за противоположным краем стола и продолжает свою речь:
− Тебе нужно следить за тем, что ты пьешь и ешь, чтобы выносить здорового ребенка. Кстати, об этом…, − он делает паузу, а мое сердце панически сжимается в груди и подскакивает к горлу.
Неужели он уже узнал, что я беременна?
− Слушаю тебя, − произношу я и нервно тереблю салфетку в руках, безотрывно глядя на Рейгара. С ужасом ожидаю того, что он скажет дальше. Ведь, очевидно, он меня не похвалит за то, что я не сообщила ему о беременности. Но откуда он узнал? Лекарь сообщил? Или он сам почувствовал? − Когда в последний раз у тебя были женские дни? − начинает он издалека. Собираюсь ответить ему, что прямо сейчас, чтобы избежать сегодняшней близости, на которую Рейгар наверняка настроен. Но вовремя осекаюсь, опасаясь, что моя ложь может раскрыться. Особенно, если он уже точно уверен в моей беременности. − Недавно, − без конкретики отвечаю ему. − А почему ты спрашиваешь? − Ясно, хмыкает он недовольно. − Значит нужно отвезти тебя к королевскому лекарю, чтобы он разобрался, в чем причина отсутствия зачатия. Облегчения от его ответа не наступает. Выходит, он все же не знает о ребенке. Но его решение может совсем скоро это изменить. И мне нужно что-то с этим делать. − У меня ведь бывал уже лекарь. И он говорил, что я абсолютно здорова. Да и кто мы такие, чтобы сомневаться в воле Богов? Это ведь они решают, кому и когда появиться на свет. Видимо, ещё не пришло наше время. А четыре месяца − не такой уж и большой срок. Ну, давай уже ужинать и не забивать голову пустыми и бессмысленными переживаниями. Я стараюсь говорить непринуждённо, чтобы убедить Рейгара в том, что причин для беспокойства нет. Беру в руки приборы и принимаюсь за мясной стейк, от запаха которого меня сейчас почему-то воротит. Но я не подаю вида и кладу в рот кусочек, с лёгкой улыбкой поглядывая на мужа. − Я разве спросил, что ты думаешь по этому поводу? − грубо произносит он, с грохотом опустив бокал на стол. — Я считаю нужным показать тебя лекарю, значит, так оно и будет. − Хорошо, − киваю я, понимая, что спорить с ним все равно нет смысла. − Тогда давай поедем к нему сразу после следующих регул, если они придут. − Зачем ждать? − его недовольство немного стихает, а разговор приобретает будничный тон. − Вдруг именно в этом месяце у нас получится, или уже получилось? А несвоевременное вмешательство только навредит и прервет едва зародившуюся жизнь. − Я подумаю над твоими словами, — сухо отзывается он, делая добрый глоток из бокала. Соглашаться