И пока эта загадочная молодая особа отсутствовала, у отца Якова появилось время всё обдумать, понять, переварить. Ему сложно было давать оценку всему, что произошло. Он не верил в мистику случившегося. Но и совсем не верить услышанному от так называемого ангела тоже уже не мог. Что-то непостижимое было в этой незнакомке. Она была действительно странная, экзальтированная, как ему показалось. Возможно, даже страдала неким психическим расстройством. Что было не исключено. Но он не ощущал никакой исходящей от неё агрессии, давления или опасности. Утомления от общения с ней тоже не чувствовал. Неприятного осадка не осталось, лишь удивление и ощущение некой недосказанности. Как ему показалось, она неохотно делилась своими мыслями, переживаниями и какой-то имеющейся лишь у неё мистической информацией; хотя в услышанном не было ничего сверхъестественного. И взгляд её не был воспалён бешеным огнём фанатической убеждённости или затуманен блуждающей сонливостью психопата. Глаза были ясными, взгляд спокойный, но печальный.
Она наговорила много чего, но из всего этого словесного изобилия Яков уловил то небольшое, что заставило его задуматься. Но не о ней, а о смысле того, что она сказала.
Богиня. Рептилоиды… Звери, люди… Боги. Или ангелы?
Кажется, теперь всё вставало на свои места, многое обретало смысловое очертание и многое становилось понятным в мире. И всё же ощущение, что он «свалился с Луны», не покидало его. Чувство растерянности было для Якова непривычным.
Время шло.
День за днём проходил как обычно. Службы шли спокойно. Ничего неординарного, сверхъестественного и мистического. Только снова ожила библиотека, расположенная на самом верху часовни. Яков всё свободное время, если не вёл службу и не беседовал с прихожанами, то проводил именно там, за старинными книгами, рукописями и копиями свитков, которые он привёз с собой с прежнего места службы. Он часами копался в сносках и комментариях, искал подтверждения или опровержения словам Анжелы. Он хотел опровергнуть её слова. Но не мог. Он раз от разу натыкался на косвенные или прямые доказательства её слов о существовании рода Носителей Света под разными именами в различные эпохи, в различных книгах, у различных авторов и в истории разных народов. Но всегда это имя на разных языках означало одно и то же, — Свет и Истина, Благо и Польза. И Дьявол — это, возможно, реальный представитель рептилоидов. Именно этих разумных рептилий древние называли демонами и дьяволами?
Неужели всё, что она рассказала, — правда?! Тогда это просто новое Откровение.
И Яков потерял покой. Мир вдруг показался ему совершенно незнакомым, он таил в себе, оказывается, гораздо больше тайн, чем прежде думал святой отец. Его дух жаждал знаний и открытий. Вдруг нахлынувший информационный голод был ужасен. Нужные книги проглатывались Яковом буквально за несколько часов. Дни и ночи пролетали как одно мгновение. Восприятие обострилось, слух утончился, теперь он ловил необходимую информацию повсюду: из радиоприёмника и с телеэкрана, из книг, из диалогов окружающих людей, из наблюдений за животными и растениями.
Вдобавок ему стала сниться Анжела, она мерещилась среди прохожих на улице. Он думал о ней и её словах. Он вспоминал её печальные глаза.
Часто за книгами священник засиживался до глубокой ночи, а то и вовсе до утра. Так, замечая свет на верху часовни, и заставал его нередко в библиотеке послушник Владок, приехавший вместе с отцом Яковом из Польши.
Это был славный паренёк, верный делу Церкви, послушный, улыбчивый и кроткий. Он мечтал стать не просто исключительным и образцовым католиком и священником, но и помышлял об иезуитской мантии. В орден иезуитов брали лучших из лучших. Поэтому Владок прилагал все свои силы и старания к осуществлению заветной мечты. И отец Яков ему в этом старательно помогал. Владок безоговорочно доверял старшему товарищу и стремился снискать всяческие похвалы с его стороны. Он знал, что отец Яков хоть и достаточно молод сам, но о нём уже знают в Варшавском епископате. Он на хорошем счету у глав Церкви. И ему прочат блестящую карьеру архиепископа, если ему хватит мужества, мудрости и терпения быть безоговорочно преданным делу Церкви.
Яков вспомнил свои летние каникулы в Ватикане. Состояние, которое он испытывал всякий раз, видя Папу Иоанна Павла II даже издали, несравнимо ни с чем. Этот восторг он бережно хранил в своём сердце, как самое драгоценное сокровище. И не только потому, что Папа Римский был его соотечественником. Хотя это, без ложной скромности, вызывало некую долю гордости. И всякий раз, когда Якову удавалось попасть в Ватикан, он обходил все его доступные для туриста места с тщательностью учёного исследователя. Якову было интересно всё: от древней языческой архитектуры до новейших средств связи с верующими по всему свету. А к древним книгам и письменам он относился с такой же трепетностью, как к собственной матери, благодаря которой и стал священником. Их семья была еврейской, но уже в седьмом поколении всей душой исповедовала католицизм. И в каждом поколении кто-нибудь из семьи становился священником. Наравне с любовью и преданностью католицизму Яков сохранил уважение и к своим историческим корням. Он не сторонился общения с правоверными иудеями. У Якова вообще были достаточно прогрессивные взгляды на религию и общество в целом. Именно это и ценили в Варшаве и Кракове. В нём видели потенциал мудреца и сильной личности. Возможно, поэтому его и послали в самый сложный и неоднозначный район Российской католической епархии. Но в глубине души Яков был более привязан к Богу, нежели к Церкви. Поэтому ему с лёгкостью удавалось найти общий язык с представителями различных конфессий.
12
Август выдался жарким.
Тёплыми вечерами и всеми ночами напролёт Яков продолжал сидеть в библиотеке перед открытым окном и штудировать церковную и неканоническую литературу, притчи, церковно-художественные произведения и легенды.
Яков открыл апокриф, Евангелие от Фомы, того самого Дидима Иуды, и начал опасливо читать, надеясь найти в нём нечто такое, чего нет в канонических евангелиях. Подсказку, откровение, неожиданные слова признания… Хоть что-нибудь.
«Сказал Иисус: Пусть не останавливается тот, кто ищет; он ищет, пока не найдёт, и, когда найдёт, он будет потрясён, и, если он потрясён, он будет изумлён, и он будет царствовать над всем».
Яков задумался. Неужели он все эти годы был слеп? Неужели от него, как и от других скрывали нечто важное? Всё это время Истина лежала на поверхности, но никто её не замечал, не хотел замечать. Что же это?
«…Но Царство — оно внутри вас, и оно глаз ваш! Когда вы познаете самих себя, тогда вы будете познаны, и вы поймёте, что вы — сыны Бога Живого. Но если вы не познаете самих себя, тогда вы пребудете в скудости и вы — скудость».
«Сказал Иисус: Познай то, что присутствует пред лицем твоим, и то, что скрыто от тебя, откроется пред тобою. Ибо нет ничего тайного, что не стало бы явным».
«Сказал Иисус: Блажен тот зверь, которого съест человек, и зверь станет человеком. И проклят тот человек, которого съест зверь, и зверем станет человек!»
Это в высшей степени, верно, подумалось Якову. Та женщина говорила что-то про зверей и людей, что они как вроде соплеменники, что ли.
«Иисус сказал: Я бросил огонь в мир, и вот наблюдаю его, пока он не запылает».
Что же это может значить на самом деле? Огонь — это Слово Господа?
«Сказал Иисус ученикам своим: Уподобьте меня, скажите мне, на кого я похож. Сказал ему Шимон Пётр: Ты похож на ангела праведного. Сказал ему Мэтфий: Ты похож на мужа философа мудрого. Сказал ему Фома: Учитель, совершенно мои уста не позволяют сказатть, на кого ты похож. Сказал ему Иисус: Я не твой учитель, ибо ты пил, и ты напился из источника бурлящего, который я измерил. И он взял его, он удалился с ним и сказал ему три слова. Когда же Фома пришёл к своим товарищам, они спросили его: Что сказал тебе Иисус? Сказал им Фома: Если я скажу вам одно из слов, которые он сказал мне, вы возьмёте камни, бросите в меня, и огонь выйдет из камней и сожжёт вас».
— Странно. Выходит, что евангелие от Иуды Искариота, на самом деле есть евангелие от Иуды Фомы, раз в нём есть то же самое место, в котором Иисус говорит с Иудой теми же словами, что и с Фомой, отделив его от остальных учеников! Почему я раньше этого не заметил? Стало быть… Иуда и есть на самом деле Фома-Дидим?
Яков достал сшитые листы Евангелия от Иуды и начал искать то место, что соответствует подобной фразе в Евангелии от Фомы.
— Ну да, вот оно. «Один раз он был со своими учениками в Иудее, где они собрались и сидели в благочестивом внимании. Когда он подошёл к своим ученикам, (34) собравшимся вместе и сидящим и возносящим благодарственную молитву за хлеб, то рассмеялся».