лета не будет, ха-ха!
Клауса поставили на ноги и толкнули в спину. Стихли разговоры и смешки, но он чувствовал, что вокруг много людей. Скверных людей с оружием и недобрыми намерениями. Что-то многовато их за пределами дворца, надо бы попросить короля навести порядок.
Когда ничего не видно и не слышно, время можно отсчитывать шагами. Клаус начал было, но сбился – замечтался. Он представлял, как разрывает путы, сбрасывает с головы мешок и отважно сражается с противниками. Чем дальше они продвигались к неведомой цели, тем красочнее становился воображаемый подвиг, тем восторженнее звучали благодарности спасённых товарищей. Гном перестанет ворчать и называть Клауса балбесом, а высокомерный принц Иво…
– Эй, ноги подымай!
Невежливо надевать человеку мешок на голову. Ещё хуже сообщать ослеплённому пленнику о ступеньках уже после того, как тот споткнулся.
Ступеньки вели вниз. Они не скрипели, не стучали от прикосновения к подошве и очевидно не были деревянными или мраморными.
– Пришли, – сообщил грубый голос уже после того, как лестница закончилась, а Клаус криво поставил ногу и растянулся на полу.
Его снова грубо поставили на ноги и избавили от лукового мешка.
Принцев и гнома привели в круглый грот без окон – судя по многочисленным выходам, лишь часть большого подземного лабиринта. Факелы освещали утрамбованный пол и облицованные камнем стены, сундуки, разноцветные пуфы и диваны с подушками.
В центре грота стоял массивный трон. Его красная обивка, изогнутые позолоченные ножки и подлокотники, инкрустированные драгоценными камнями, в сочетании с прочей обстановкой намекали… не так – ясно давали понять, что трон позаимствовали. Нет, опять не так. Стырили этот трон у кого-то, вот, как будет правильно.
Вокруг сновали незнакомые люди с небритыми и недобрыми лицами.
К счастью, его спутники были рядом: тоже связанные, тоже сердитые. Принц Иво наконец слегка помялся и стал походить на человека. У Никса оказался разорван рукав, а на щеке алела царапина.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Клаус заботливо.
– Молчи, – последовал ответ.
– Да, лучше помолчи, принц Клаус! – произнёс человек со скрипучим голосом. Он стоял перед троном, высокий, замотанный в объёмный плащ с капюшоном. Лица зловещей фигуры было не разглядеть, только руку в чёрной перчатке: рука вынырнула из складок плаща, да не одна, а с мечом. – На колени, сейчас я буду тебя убивать.
Кто-то толкнул Клауса в спину, и он рухнул к ногам палача.
– Не убивать, а убирать, мы же так условились, – услышал принц чью-то подсказку.
– Это без разницы.
– Не скажи…
Клаус также имел мнение по данному вопросу. Подняв голову, он приготовился его высказать, но услышал свист рассекаемого воздуха, увидел занесённый меч, и слова застряли в горле.
8
На границе Алфена и Лихтенфельса обстановка накалялась. В ожидании однозначного приказа от правителей войска коротали время как могли.
Накануне утром, например, несколько десятков солдат устроили вдоль границы соревнование по прыжкам в мешках. Организовались две команды, участники сменяли друг друга и прыгали от линии старта до финиша. Безусловно, каждый прыгал со своей стороны, не пересекая границы чужого королевства, – лишние провокации никому не нужны.
Во втором туре болельщиков стало больше: поглазеть на бравых воинов-защитников пришли девушки из близлежащих деревень. Они также в чужое королевство не совались, лишь издали махали потенциальным врагам, а потом заливались румянцем и хихикали над ответными подмигиваниями.
Среди войск – и Алфена, и Лихтенфельса, и рядовых и генералов – ходили невероятные слухи: тут вообще никто воевать не хочет. Об этом только шептались тихо, ведь недостойно это воина – не желать воевать. Есть занятия увлекательные и полезные: можно в карты играть, грядки полоть, сочинять песни и посвящать их дамам сердца (или другим дамам, что также бывает не лишним). А есть долг перед королевством и королём – тут различать надо.
Но однозначный приказ так и не поступал. Вот вчера, например, гонец передал важное сообщение: без промедлений идти в бой.
– Это король Хунфрит приказал? – уточнил генерал Лихтенфельса.
– Так и есть. Но не письменно, а устно передал через Гидиуса, главного советника.
– Что ж, что ж… Идти в бой, получается. И как это понимать? Размытая формулировка приказа, туманная, я бы сказал.
Но воля короля, даже устная и печатью не заверенная, закон. Заручившись поддержкой местных жителей, за несколько часов рядом с лагерем была установлена самая большая палатка. Внутри оборудовали кухню, прилавок, свезли пенных и горячительных напитков.
Палатку обозначили трактиром и нарекли «Бой» – даже вывеску соответствующую повесили. И каждый солдат – от рядового до генерала – считал своим долгом несколько раз в день выполнять приказ короля и в этот «Бой» ходить.
~~~
Прости, дорогой читатель. Ты наверняка волнуешься, как дела у Клауса, а тебя отвлекают подробностями скучного ничегонеделанья ленивых войск. Вернёмся же в Янтарный лес, где в подземном гроте зловещая фигура в капюшоне занесла меч над головой принца!
– Так дело не пойдёт. Разве можно просто взять и убить человека? Хотя бы объясните несчастному, в чём он провинился, угостите последней трапезой и разрешите сказать последнее слово. Мой отец с приговорёнными именно так поступает.
Клаус разлепил веки и поднял голову, раз уж она пока была на месте. Обращение короля Радульфа с приговорёнными можно было считать гуманным, даже великодушным, особенно часть с трапезой: после сытного ужина и умирать веселее. Ещё веселее, конечно, жить.
– Не надо последнее слово, – вмешался Никс, видимо, предложение Иво ему тоже не понравилось. – Не надо вообще его трогать. Глупый принц, и голова его пустая, бестолковая: что она на плечах, что по полу катится – разницы не заметите. Меня лучше возьмите, если так уж приспичило убить кого-то.
– Что? – в приступе возмущения Клаусу почти удалось вскочить, но чьи-то сильные руки вновь бросили его на колени. – Никс, ты чего надумал?
– Помолчи, балбес, – гном оттолкнул плечом одного из своих сторожил и сделал шаг вперёд. – Говорю вам, голова принца вместе с телом дорого стоит, а моя – почти ничего.
– Если позволите, – вставил Иво, – я не согласен.
Палач в капюшоне несколько растерялся и даже опустил меч.
– Тебя мне не заказывали, – проскрипел он Никсу.
– А кого заказывали? И кто? Когда и за сколько? – если бы у принца Иво не были связаны руки, он загибал бы пальцы. – Есть заказ – есть и плата. Плата – это вопрос цены. А такие вопросы, уж поверьте, я решать умею.
Где-то поблизости стукнула дверь. Послышались тяжёлые шаги. С их приближением в гроте становилось всё тише. Разбойники прятали оружие и засовывали руки в карманы, некоторые подносили ладони ко рту, чтобы в случае чего изобразить приступ кашля. Меч человека в капюшоне опускался всё ниже, с ним его плечи, шея и настроение.
Застыв, все смотрели на одно из отверстий в стене. Вот появилась нога в сапоге внушительного размера, затем другая; потом из проёма выплыла железная кольчуга, старая,