Я не выдержал и поделился своими впечатлениями с историком, путешествовавшей с нами. Прекрасная дама пожала плечами: "Ну а что Вы хотите? РПЦ - это всего лишь секта, хотя и большая. То, что это - мировая религия, по существу ничего не меняет, все моменты, связанные с пребыванием в секте, у православных представлены в полной мере, как-то:
1. Игнорирование культуры, не имеющей отношения к православию. Например, никому из них не придёт в голову не мыть дома посуды. Но если Вы им скажете, что стекло на иконах неплохо бы дезинфицировать, то на Вас посмотрят, как на больного. В лучшем случае Вы услышите, что заразиться через икону невозможно, потому что этого не может быть никогда.
2. Полное безразличие и даже ненависть ко всему не-православному.
Как видите, типичное положение дел в секте, т.е. замкнутой внутри себя группы, разорвавшей со всей остальной культурой и живущей по своим правилам. Своей неадекватности эти люди не замечают, как не замечают они и того, что всё больше расходятся с окружающей их реальностью. Более того, они усматривают в этом некую доблесть даже в том случае, если их идея ведёт их же самих к очевидному самоистреблению".
Путь из Верхотурья в Челябинск долгий, и я задремал. Мне снились кошмары: сначала мне казалось, что я напился "ключевой" водицы и у меня начинается холера. Потом - и это было чрезвычайно неприятно - приснилось, что меркушинцы, погибшие на фронте, воскресают и с удивлением и ужасом смотрят друг на друга и самих себя, ибо в карманах вместо партийных и комсомольских билетов обнаруживают нательные кресты, на своём теле - форму гитлеровских "хиви", а в руках - "шмайссеры".
SMPX
ПОЕДИНОК
ТВОРИЛ ЛИ СТАЛИН БЕЗЗАКОНИЯ?
Н.С. ХРУЩЕВ И ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛИ – ДА
Г.Г. ЯГОДА - НЕТ
(Продолжение. Начало в №№30, 2009 г., №4)
Протокол допроса от 13 мая 1937 года
Вопрос. На допросе 26 апреля вы показали, что Волович наряду с другими заданиями, которые он выполнял в плане заговора, организовал для вас возможность прослушивания правительственных разговоров по телефонам «ВЧ». Когда, как и в каких целях вы прослушивали правительственные разговоры?
Ответ. Раньше чем ответить на этот конкретный вопрос, разрешите мне остановиться на общем состоянии, в котором я лично находился в продолжение многих лет моей заговорщической и предательской деятельности. Я всегда чувствовал к себе подозрительное отношение, недоверие, в особенности со стороны Сталина. Я знал, что Ворошилов прямо ненавидит меня. Такое же отношение было со стороны Молотова и Кагановича. Особенно меня тревожил интерес к работе Наркомата внутренних дел со стороны Николая Ивановича Ежова, который начал проявляться еще во время чистки партии в 1933 году, переросший в конце 1934 года в контроль, настойчивое влезание им в дела НКВД, вопреки препятствиям, которые мы (участники заговора) чинили ему; все это не предвещало ничего хорошего. Это я ясно понимал, отдавая себе во всем отчет, и все это еще больше усиливало тревогу за себя, за свою судьбу. Отсюда целый ряд мероприятий страховочного порядка, в том числе и мысль о необходимости подслушивания правительственных переговоров.
Вопрос. О каком «целом ряде страховочных мероприятий» вы говорите?
Ответ. Это была система окружения, обволакивание людей, близких к правительственным кругам, простая слежка за членами правительства и ПБ и прослушивание их разговоров. Начну хотя бы с того, что Паукеру я дал задание ежедневно мне докладывать не только передвижения членов правительства, но и доносить мне абсолютно все, что станет ему известно из личной жизни членов ПБ: кто к кому ходит, долго ли засиживаются, о чем говорят и т.п. Паукер все это мог выполнить через работников охраны членов правительства.
Вопрос. Значит, вы Паукеру и Воловичу давали прямые задания вести «особое наблюдение и слежку» за членами правительства?
Ответ. Да, это именно так.
Вопрос. Зачем вам это нужно было?
Ответ. Конечно, не из простого любопытства. Мне это нужно было в моих заговорщических целях. Во-первых, человеку (я имею в виду себя), реально готовившему государственный переворот, надо всегда быть в курсе дел личных взаимоотношений членов правительства, которое он намерен свергать, надо знать о них все. Во-вторых, пока дело до свержения правительства еще не дошло, путем повседневной слежки, подслушивания телефонных разговоров, подборов всяческих слухов из личной жизни членов правительства, на основе этого можно неплохо лавировать и вовремя реагировать там, где требуется. Так поступал я, используя в этих целях аппарат НКВД. Не удовлетворившись этим, я окружил людей, близких членам ПБ и правительства, сетью своих информаторов. В первую очередь это относится к дому Горького. Общеизвестна роль М. Горького, его близость к Сталину и другим членам Политбюро, авторитет, которым он пользовался. В доме Горького часто бывали руководители правительства. Поэтому на окружение Горького своими людьми я обратил особое внимание.
Началось с моего сближения с П. Крючковым, секретарем Горького, прямым его подкупом деньгами. Крючков выполнял у меня роль агента при Горьком. От него я узнавал, кто бывает у Горького, что говорят именно обо мне с ним члены правительства, о чем вообще они беседуют с Горьким. Через Крючкова же я добивался отстранения от Горького лиц, которые могут влиять отрицательно на его отношение ко мне. Затем я подвел к Горькому группу писателей: Авербаха, Киршона и Афиногенова. С ними же бывали Фирин и Погребинский.
Это были мои люди, купленные денежными подачками, связанные антипартийными настроениями (Фирин и Погребинский — участники заговора), игравшие роль моих трубадуров не только у Горького, но и вообще в среде интеллигенции. Они культивировали обо мне мнение, как о крупном государственном муже, большом человеке и гуманисте. Их близость и влияние на Горького было организовано мною и служило моим личным целям.
Вопрос. Вы показываете, что подслушивание правительственных разговоров являлось составной частью всей вашей системы мероприятий «страховочного порядка». Как оно было организовано?
Ответ. Аппарат для прослушивания был по моему распоряжению куплен в Германии в 1933 году и тогда же был установлен у меня в кабинете инженером Винецким, работником Оперода. Распоряжение о покупке этого аппарата я дал Паукеру и Воло-вичу. Мысль о необходимости подслушивания правительственных разговоров возникла у меня в связи с разворотом моей заговорщической деятельности внутри НКВД. Меня, естественно, тревожила мысль, не прорвется ли где-нибудь нить заговора, не станет ли это известно в кругах правительства и ЦК. Особенно мне понадобилось подслушивание в дни после убийства С. М. Кирова, когда Ежов находился в Ленинграде. Но так как дежурить у подслушивающего аппарата в ожидании разговоров между Ежовым и Сталиным у меня не было никакой физической возможности, я предложил Воловичу организовать подслушивание переговоров Ленинград — Москва на станции «ВЧ» в помещении Оперода.
Вопрос. Волович подслушивал разговоры между тов. Ежовым и тов. Сталиным?
Ответ. Да, прослушивал и регулярно мне докладывал.
Вопрос. А после событий, связанных с убийством тов. Кирова, продолжалось подслушивание?
Ответ. Только тогда, когда Сталин выезжал в отпуск. Я помню, в частности, что в сентябре 1936 года Волович подслушивал разговор между Сталиным, находившимся в Сочи, и Ежовым. Волович мне доложил об этом разговоре, сообщил, что Сталин вызывает Ежова к себе в Сочи.
Вопрос. Вы поручили Воловичу, немецкому шпиону, подслушивание правительственных разговоров не только потому, что эти разговоры интересовали вас, но и потому, что это требовала немецкая разведка. Вы признаете это?
Ответ. Я давал задание Воловичу подслушивания правительственных разговоров только по мотивам, о которых я говорил выше. Но несомненно, что Волович передал содержание этих переговоров и в германскую разведку.
Вопрос. По вашему поручению?
Ответ. Нет, по собственной инициативе.
Вопрос. Какие еще задания вы давали Воловичу?
Ответ. В конце 1935 или в начале 1936 года Волович сообщил мне, что познакомился с Примаковым. Насколько я помню, это произошло через Лилю Брик, которая вместе с Примаковым пришла к Воловичу домой. Знакомство Воловича с Примаковым заинтересовало меня в плане возможности установления с ним организационной связи и привлечения его к заговору (я уже показывал, что искал связи среди военных). Поэтому я поручил Воловичу попробовать сблизиться с Примаковым, прощупать возможности его вербовки.