Читать интересную книгу Диалоги (июль 2003 г.) - Александр Гордон

А.Г. Это в магнитном поле?

Л.У. В магнитном поле. В слабеньком магнитном поле треки качественно сразу изменились. То есть поверхность почернения осталась той же, а вид качественно изменился. Поэтому это добавило некоторой уверенности, что вот эта самая штука по крайней мере взаимодействует с магнитным полем. То есть, аргумент в пользу того, что это излучение. Раз оставляет трек, значит излучение. Видно, что оно корпускулярное, это не волна. След достаточно странный, он такой точечный. В этом смысле волчковая модель Лошака подходит качественно, на интуитивном уровне. Какие же есть аргументы в пользу того, что это магнитная частица? Первое, что она явно не электрическая, она бы не добежала. Оставляет взаимодействие, значит, это должна быть, скорее всего, магнитная. Реагирует с магнитным полем. Захватывается железом, меняет поле на ядре. И вот, пожалуй, все экспериментальные аргументы в пользу магнитных зарядов.

А.Г. Ещё один вопрос. А вы исследовали влияние этого странного излучения на живые клетки? Поскольку вы всё-таки имеете дело в эксперименте с каким-то видом излучения, и тут мало ли что может произойти? Вы, слава Богу, тьфу-тьфу, живы и здоровы, но мало ли что.

Л.У. Да, Александр. Когда сообразили. Но это было года через два после того, как начали эксперимент. Были некоторые пилотные опыты. В общем, влияния отрицательного не оказывает, по крайней мере, на том уровне мощности, как у нас. И даже, как говорят биологи, и наоборот. По крайней мере, на мышах они видят, что это достаточно благотворно влияет на организм. Влияние есть, и это сейчас то, что можно было бы отнести к фактам. Работа выполнена ими достаточно аккуратно, и эффект явно вылезает за ошибку.

А.Г. А кто эти работы выполнял?

Л.У. Работа выполнялась челябинским медицинским центром. Потому что мы были связаны по старой тематике, и у них большой опыт по изучению…

А.Г. Влияния радиации…

Л.У. Да, влияние радиации на организм. Поэтому они к этому делу и подключились. Эффект есть. Но там-то дело совсем безнадёжное. Потому что если мы ещё хоть как-то, на понятном объекте, всё-таки плёнка – понятный объект, сцинцилятор понятный. То там-то ещё и объект сам непонятен, то есть непонятно, что влияет на клетку, которая непонятно как устроена. Но сам факт меня поражает. Потому что у нас вот такого размера сцинциляторы, и мы с большим трудом что-то видим, а тут вот такие маленькие, по нашим понятиям, мало атомов, и вдруг здесь это влияние ловится достаточно «дубово», методы их были очень просты. И в чём дело, я, откровенно говоря, не понимаю, почему это столь эффективно взаимодействует – излучение с клеткой.

А.Г. Грубо говоря, обычный биологический эксперимент: есть контрольная группа…

Л.У. Да. Заводится стадо – я их терминологией немного овладел, линейных мышей, штук 400 сразу покупается, и их по партиям, по весу. Это большая, тяжёлая работа, как я понял. И ужас в том, что ты никогда не можешь привести в исходное состояние. Если я могу, то организм назад уже в эту точку – нет. И дальше уже статистика, и пошло, и пошло, поехало. То есть, труду их позавидовать нельзя. У нас гораздо проще – с неживой-то материей работать.

А.Г. У меня вот какой вопрос. Теоретически обоснованное существование монополя заставляет, по крайней мере, с точки зрения элементарной логики, попробовать обнаружить его в окружающем мире. Верно? Провести ряд каких-то экспериментов, которые касались бы не столько ядерной физики, скажем, и не столько электромагнетизма, но затрагивали бы астрофизику. И затрагивали бы всё что угодно. Да? Ну, есть же космос, он огромный, почти необъяснённый, с огромным экспериментальным полем. Чёрт его знает, что существует… Такие вопросы космологам и астрофизикам задавались?

Ж.Л. Можно задать себе хотя бы один вопрос. Как известно, есть теория, и очень хорошая теория энергии Солнца. По этой теории основным явлением является бета-распад. Эти бета-распады должны производить нейтрино. И поскольку нейтрино почти ничто не останавливает, они должны дойти до Земли, их можно зарегистрировать. Это совершенно верно. И их наблюдают. К сожалению, есть одна трудная задача – не хватает тридцать процентов. Так, на первый взгляд, можно сказать, что это не так важно, потому что это же не хватает 30 процентов только по сравнению с теоретическим предвидением. Так надо просто изменить теорию. А это не так просто. Потому что эта теория замечательно замкнута. И если попытаться её изменить, чтобы увеличить число нейтрино, так это влияет на другие предвидения, что уже совсем не подходит. Есть некоторые гипотезы по этому поводу. Одна из гипотез – это что все нейтрино, которые излучаются Солнцем, могут быть не электронные нейтрино, которые предвидены, а мюонные нейтрино, то есть связанные с мюонами. По-видимому, за последнее время это объяснение пользуется некоторым успехом. Я скромно предлагаю другую гипотезу, а может быть, среди этих нейтрино есть магнитные монополии, тогда легко доказать, что они останутся на Солнце и нас никогда не достигнут. И может быть, из-за этого их не хватает. Но это тоже гипотеза. Ну, а что касается критериев, характеристических экспериментов, которые можно делать. Так можно ещё задать себе другие вопросы. Например, я предложил просто ввести электрическое поле, чтобы посмотреть, как они вращаются вокруг этого поля. И вообще вращаются ли они. Это проверить надо. Можно допустить ещё следующее. Можно показать, что если ввести крест магнитного и электрического поля, так получается явление, которое известно с электронами и которое даёт некоторый дрейф движению. Этот дрейф можно предвидеть, и он будет не тем же самым для монополя или для электронов. Это очень легко вычислить и, мне кажется, не очень сложно это проверить. Но, допустим, что это получится. Так это покажет, что это монополь. А это ещё не доказывает, что это «мой» монополь. Потому что, чтобы доказать, что это «мой» монополь, надо проверить моё волновое уравнение. Это означает, что этот монополь имеет поляризацию волны. И тогда эту поляризацию можно наблюдать при помощи таких экспериментов. Этих вычислений я ещё не сделал. Да я всё-таки хочу кое-что по этому поводу добавить. Что у вас есть в России одна замечательная книга, которая для меня одна из Библий для уравнения Дирака. Это «релятивистский электрон» Соколова и Тернова. Можно сказать, что всё то, что знают об электроне, там находится. И значит, все возможные вычисления по электрону можно там найти. И вдобавок я столько рылся в этой книге и столько проверял все вычисления, что могу утверждать, что до сих пор я никакой ошибки не нашёл. При помощи этой книги мне не так сложно взять моё уравнение и перенести на монополь то, что мы знаем об электроне. И пытаться предвидеть новые эксперименты. Ну, я перед вами обещаю сделать эти вычисления.

А.Г. Мы прервёмся на рекламу, а когда мы вернёмся, я хочу, чтобы вы ответили вот на какой вопрос. Если монополи из космоса всё-таки попадают на Землю, какие эффекты они должны вызывать на Земле? И есть ли что-то, что до сих пор не объяснимо в поведении земной ли коры, ядра, взаимодействий на Земле, что можно было бы объяснить с помощью теории монополя?

Л.У. Прежде чем регистрировать монополи, если они действительно существуют в природе, надо понять как это делать. Жорж кратко сказал о монополях, но ведь это есть наше представление о них. И это совсем не то, что может оказаться в самой природе.

А.Г. Я даже понял, что есть три группы представлений о монополе.

Л.У. Да, есть дираковские монополи, швингеровские, так называемые классические монополи, есть монополи Полякова-Т'Хофта. Такие, очень тяжёлые, поборником которых у вас выступал Рубаков Валерий. Совершенно не подходят все эти монополи. Есть взгляд итальянцев. Это Риками, Маньяни, которые пытаются взглянуть на монополи как на некое сверхсветовое движение электронов. И надо отметить, что эта точка зрения совершенно не противоречит специальной теории относительности. То есть, если такая частица родилась, то она имеет право на существование.

А.Г. То есть, она родилась уже сверхскоростной. Тогда нет необходимости преодолевать…

Л.У. Преодолевать скорость света. Но такая точка зрения не очень хороша, на мой взгляд. Если такие монополи существуют и не взаимодействуют с нашим миром, то нам нет смысла об этом говорить. Что нам толку рассуждать о том, что никак себя не проявляет, это можно нафантазировать всё что угодно. Все эти замечательные теории, о которых рассказывал Рубаков, квалифицированный, талантливейший человек, на мой грубый экспериментальный взгляд, все эти струны, мембраны, доменные стенки – всё прекрасно, всё красиво. Это мне сильно напоминает наше здание Академии наук. Вы смотрите издалека и видите такое вот…