Читать интересную книгу Слепой. Живая сталь - Андрей Воронин

– Это вряд ли, – сказал Гриняк.

– А чем плохо? – одновременно с ним произнес горячий по молодости лет Сердюк. – Там же Штаты буквально под боком! Построиться в колонну и двинуть прямо на Вашингтон!

– Угу, – иронически буркнул Сумароков. – Двигай, Саня, мы с тобой. Прикроем, если что. Как двинем-то – напрямик через Карибское море или посуху? Плевое дело, прогулка по бульвару! Сперва налево через Колумбию, потом по Панаме, через канал и дальше – через Коста-Рику, Никарагуа, Гондурас, Гватемалу и Мексику, а там уже и граница. Правда, Сальвадор и Белиз остаются в стороне, но для бешеной собаки сто верст не крюк, заглянем и туда…

– Да ладно, – отмахнулся широкой мясистой ладонью Сердюк, – отстань ты со своей географией! Уже и пошутить нельзя… Ясно ведь, что мы там будем делать – учить местных мартышек газ от тормоза отличать.

– Это вряд ли, – словами Гриняка возразил Сумароков. – Ничего, что у них собственная военная академия имеется? Так что учителей, которые умеют газ от тормоза отличить, у них и без нас хватает.

– Да будет вам чепуху молоть, – сказал Гриняк. – Как дети, честное слово. Сколько нам платить будут, слыхали? Ну так чего вам еще не хватает? Климат тропический, условия – чистый курорт, участие в военных действиях контрактом не предусмотрено… Давайте лучше выпьем, что ли, а то у меня от вашей трескотни во рту пересохло.

– Контракт, – с готовностью поднимая рюмку, проворчал Сердюк. – А кто его видел, этот контракт?

Они чокнулись и выпили.

– Кому надо, тот видел, – аккуратно поддевая вилкой норовящую развалиться шпротину, туманно ответил на вопрос Сердюка Гриняк. – Плохо, что рейс отложили. Горобец там, поди, совсем изведется…

– Кто-о? – не донеся до рта бутерброд с вареной колбасой, изумился Сердюк.

– Го-ро-бе-е-ец? – тем же тоном протянул Сумароков.

Гриняк усмехнулся как человек, которому блестяще удался давно задуманный розыгрыш.

– А вы не знали? Горобец, Горобец. Что, соскучились? Давно он вас в хвост и в гриву по матушке не крыл!

– Да по матушке – это ладно, – отмахнулся Сумароков. – Чего он там делает-то, в Венесуэле?

– Налаживает главный конвейер на вагоностроительном заводе, – ровным голосом, как о чем-то вполне обыкновенном и малозначительном, сообщил Гриняк.

Сердюк длинно присвистнул и впился зубами в бутерброд. Теперь у него был вид человека, который наконец-то все понял, во всем разобрался и больше не имеет к присутствующим никаких вопросов.

– Да, дела, – задумчиво произнес Сумароков. – Ты гляди, что делается! А я, помнится, услышал как-то краем уха в новостях и долго удивлялся: на кой ляд, думаю, им в этой их Венесуэле вагоностроительный завод? Да еще наш, российский… А так, конечно, все ясно. Раз им Горобец конвейер налаживает, значит, вагоны получатся знатные. Еще те вагоны!

– Универсальные, – энергично жуя, с энтузиазмом поддакнул Сердюк. – Для любой колеи. Наливай, папа Гриша, не томи! Это дело необходимо спрыснуть.

После первой бутылки на кухне стало шумно – не так, чтобы очень, поскольку народ тут собрался серьезный и обстоятельный, но все-таки шумнее, чем обычно.

– А что? – увлеченно жестикулируя дымящейся сигаретой, горячо разглагольствовал вдохновленный хорошей новостью Сердюк. – Нет, ты скажи, чем плохо-то? Поди, лучше, чем за валюту всякое старье покупать!

– Конечно, строить завод, чтобы собирать на нем то же самое старье, не в пример умнее, – хмыкнул в ответ Сумароков. В общем и целом он был согласен с Сердюком, но, видя, что тому до смерти хочется спорить, снисходительно шел навстречу этому желанию.

– А что, не так, что ли? – мгновенно проглотил наживку вместе с крючком и леской простодушный Саня. – Вон, посмотри на корейцев! Купили у «Опеля» права на старый «кадет», штампуют свои «дэу» и пачками налево и направо продают. Да ты сам четыре года на «нексии» ездил и горя не знал! Радовался, что новенькая, из салона, без пробега совсем – муха не садилась! А «Опель» эту модель еще в середине восьмидесятых с конвейера снял – устарела.

– Ну, ты сравнил, – посмеиваясь над горячностью младшего коллеги, продолжал дразнить его Сумароков. – Это тебе не «опель».

– То-то, что не «опель»! «Опель» у человека может быть, а может и не быть. А без нашего товара до сих пор ни одно государство обходиться не научилось. Ну, кроме, разве что, какого-нибудь Монако или Люксембурга, так это и не государства вовсе, а так, пара мелких недоразумений. Прикинь, сколько бабок они поднимут, пока всех своих соседей отоварят!

– Как бы их америкосы за такие штучки раньше не отоварили, – вскользь заметил Сумароков.

– А вот это уже не наши проблемы, – заявил Сердюк.

– Пока мы тут, на Лехиной кухне керосиним, факт, не наши. А там видно будет…

Гриняк перестал слушать спорщиков. В голове слегка шумело, мир перед глазами подернулся знакомой жемчужной дымкой, и Алексей Ильич удивился: с чего бы? Выпили-то всего по сто пятьдесят! Водка паленая попалась, или, может, просто настроение такое? Не захворать бы, а то будет тебе командировка в жаркие страны…

Рассеянно взяв с подоконника пульт, он зачем-то включил телевизор. Передавали новости; бормотание диктора практически ничего не добавило к общему шумовому фону, и на него никто не обратил внимания, в том числе и сам Гриняк, неожиданно для себя всерьез задумавшийся о предмете продолжающегося на кухне спора.

Схема, вкратце обрисованная Сердюком, выглядела не только логичной, но и вполне жизнеспособной. Регион, куда они сейчас направлялись, никогда не отличался спокойствием, и реализация такого проекта, действительно, представлялась довольно разумной и выгодной, потому что позволяла не только укрепить обороноспособность страны, но и оттяпать у дядюшки Сэма приличную долю в весьма и весьма прибыльном бизнесе. Россия, построившая в Венесуэле, фактически, филиал Уралвагонзавода, конечно, будет иметь процент с прибыли. И, если Сердюк не ошибся, предполагая, что речь идет о продаже прав на выпуск одной из морально устаревших моделей, сделка выгодна вдвойне: на тебе, боже, что нам негоже, не пропадать же добру! Зачем выбрасывать на помойку то, что можно выгодно продать?

Вытряхнув из лежащей на столе пачки сигарету, Алексей Ильич закурил, встал с табурета, чтобы немного размять ноги, и подошел к окну. Снаружи уже стояла непроглядная тьма, в которой яркими пятнышками света горели окна жилых домов и рубиновые позиционные огни на заводских трубах. Когда несколько недель назад над Челябинском рванула та хреновина, которую официально объявили крупным метеоритом, оконные стекла в квартире Гриняка устояли – как, впрочем, и во всем доме, прикрытом как раз с той стороны, где рвануло, кварталом выстроенных поблизости девятиэтажек. Тогда, сразу после взрыва, некоторые предприимчивые деятели нарочно били окна в своих квартирах и резались осколками, чтобы получить обещанную пострадавшим денежную компенсацию. Гриняк ничего такого делать, разумеется, не стал, за что некоторые соседи до сих пор косо на него поглядывали: на фоне их затянутых полиэтиленом пустых оконных проемов и переломанных рам целехонькие стекла в окнах квартиры Алексея Ильича, мягко говоря, вызывали вопросы. Один из этих деятелей даже рискнул прямо в глаза назвать Гриняка штрейкбрехером. «А ты подай на меня в суд, – посоветовал Алексей Ильич. – Или морду набей». Деятель увял: ни один из предложенных вариантов не сулил успеха. А Гриняк потом еще долго удивлялся: что за народ?! У них над головами взорвалось крупное космическое тело, город не сровняло с землей только чудом – можно сказать, отделались легким испугом, хотя могли и костей не собрать. Такие события в человеческой истории можно пересчитать по пальцам одной руки, миллиарды людей прожили своей век и померли, не увидев ничего похожего, а они из-за компенсации морды себе стеклом полосуют…

Пожав плечами, Гриняк выбросил из головы жадное дурачье, которого за последние десятилетия в России развелось как-то уж чересчур много, и вернулся мыслями к насущным проблемам. В неожиданно здравых рассуждениях Сани Сердюка, который, вообще-то, разбирался в бизнесе, как верблюд в устройстве акваланга, имелось всего одно слабое место. Место это называлось Александр Андреевич Горобец. Все они знали Горобца как облупленного, потому что долго работали с ним бок о бок. И именно поэтому Алексею Гриняку казалось, что для налаживания выпуска в Латинской Америке снятых с производства российских моделей (каких моделей, чего, ясно даже и ежу – вагонов, разумеется, чего же еще!) этот человек подходит даже хуже, чем они трое – на роль каких-нибудь механизаторов широкого профиля или бульдозеристов. То есть с наладкой конвейера Горобец справится играючи, как и его тезка Саня Сердюк с управлением бульдозером любой модели, будь то сверхмощный японский «Камацу» или один из первых отечественных ЧТЗ. Но это будет то же самое, что забивать микроскопом гвозди или вскрывать дешевые рыбные консервы космической лазерной пушкой прямо с орбиты. Или, скажем, вспахивать дачный участок на «Черном орле».