Читать интересную книгу Зверь - Аллен Селина

Подняв взгляд, заметила, что меня поймали.

Сердце пропустило удар и подпрыгнуло к подбородку.

Зверь понял, что уже несколько секунд я смотрю на его наготу, и вопросительно вскинул правую бровь.

Мои щеки моментально залило краской, глаза забегали, никак не находя точку опоры, и мне уже хотелось бежать из раздевалки, как вдруг я вспомнила, зачем вообще пришла.

– З-зверь, я хочу задать пару вопросов.

– Ты что-то говорила об эклерах, – серьезно ответил он, заставляя меня с ног до головы покрыться красными пятнами стыда. Мой взгляд так и норовил убежать вниз, поэтому я, не прерывая зрительного контакта, широко раскрыв глаза, смотрела на лицо обнаженного мужчины передо мной. Выглядело это странно, словно я была пьяна.

Зверь вдруг отвернулся, и вальяжно взяв черные боксеры, натянул их на свои потрясающие крепкие ягодицы.

Как низко я пала, разглядываю гладкие, светлые и такие упругие ягодицы Пауэлла. Господи, томительное желание, пробежав по всему моему телу, опустилось в самый низ, сводя меня с ума.

Он обернулся и, сложив руки на груди, хмуро взглянул на меня.

– Так что там насчет эклеров? – спросил мерзавец.

Его веселила эта ситуация. Однако, не могу не отметить, что он натянул на себя боксеры, чтобы скрыть наготу, хотя мог, как типичный придурок-хоккеист провоцировать меня и выводить на эмоции.

Я тряхнула головой, прогоняя наваждение, которое посылал мне сам дьявол, и гордо вскинув подбородок, сказала:

– Пара вопросов.

Макс фыркнул.

– Я не отвечаю на вопросы сегодня.

Ты не отвечал и вчера, болван!

– Я быстро.

– Нет.

Наша битва взглядов продолжалась несколько секунд. Он был упертым. Большой, несгибаемый Зверь, но и я не готова была отступать.

– Не будь засранцем.

– Как ты меня назвала?

Пауэлл угрожающе склонил голову, мышцы на его груди и руках напряглись. Моя настойчивость могла принести большие проблемы. Макс имел право сообщить дирекции об одной неугомонной журналистке, которая не понимает слова «нет». Большие боссы хоккейного клуба не любили, когда представители прессы досаждали их золотым игрокам. Поэтому, я ходила по очень острому лезвию.

Он хотел снова отказать, но я шагнула ближе, оказываясь окутанной сладким ароматом его геля для душа и запахом чистой горячей мужской кожи.

– Пожалуйста, Макс. Только я, посмотри, все остальные заняты другими игроками…

Он раздумывал несколько секунд, затем устало выдохнул и с хмурым выражением лица, которое не предвещало ничего хорошего, коротко кивнул.

Когда в следующий раз мы окажемся наедине, он вдавит меня в стенку, и скажет, что так и было. Я раздражала его, это видно сразу.

– Быстро.

Я вытащила свой телефон и включила диктофон. Заметив, что я собираюсь интервьюировать Зверя, другие журналисты стали подтягиваться и обступать нас. Макс был внешне суров, но спокоен, словно знал, что так получится, но все равно согласился.

– Вопрос первый, – нерешительно начала я. Договорить мне не дали. Высокий и полный мужчина с брюшком вклинился и перебил меня. Тем временем к нам подошло еще два журналиста. Маленькие компактные микрофоны и телефон протянулись в сторону Зверя, готовые записать каждый его ответ.

– Макс, как вы считаете, ваша победа в первых трех…

– Вы перебили ее, – грубо бросил Зверь.

От такой явной и неожиданной поддержки я растерялась.

Мужчина, которого оборвал Пауэлл, был недоволен, и с презрительным выражением лица смотрел на меня, ожидая действий.

– Макс, вы превосходно начали игру, полагаю в этом был какой-то особый план, разгромить своих соперников и показать остальным командам в Лиге, что в этом году вы намерены победить? – протараторила я, сомневаясь, что он разберет все слова.

Подняв глаза, заметила, что Пауэлл, сдвинув брови к переносице и склонив голову, слушал меня. Его ледяные глаза были полностью сосредоточены на моем лице. Мне стало не по себе, находиться под таким пристальным вниманием. Казалось, вся раздевалка замолкла, чтобы дать мне поговорить со Зверем.

– Каждый внес свой вклад, мы лишь вышли отдохнувшие, готовые к настоящей честной игре и показали хороший результат, – как на автомате выдал он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Что вы думаете насчет тактики… – заговорил мужчина слева от меня, протягивая телефон с работающим диктофоном Зверю, но я, в очередной раз, вспыхнув от беспардонной попытки перебить меня, не дала ему сказать.

– Вы забили две шайбы, один удар получился феноменальным, шайба вышла из-под ноги, но достигла своей цели, был ли это особый замысел или простая случайность? – спросила я, не обращая внимания на протестующие взгляды со всех сторон.

– Случайность, я увидел возможность и ударил, – пожал плечами Пауэлл.

– Чем в этом сезоне может удивить нас команда? – задала я свой следующий вопрос, под недовольные придыхания моих коллег. Однако каждый из них внимательно слушал все, что отвечал Зверь.

– Скорость и точность.

Я кивнула.

– Тактика укрытия шайбы от соперников, я имею в виду то, как вы держите шайбу перед собой и показываете вашим противникам лишь спину, насколько оправдана она, если игрок в основном действует вслепую?

Мужчина рядом со мной удивленно вскинул брови.

Как я и говорила, многие из них считают меня симпатичной говорящей головой, но я гораздо больше чем моя внешность.

– Я не могу сказать, что игрок действует вслепую, мы видим, что нужно, кроме того многие моменты происходят автоматически, к тому же помогают другие чувства.

Я решила немного повысить градус нашего диалога. К тому же, мне нужна была хорошая статья, а стандартные вопросы не привлекут внимание читателей.

– Ваш фирменный стиль, вы вбиваете противников в стекло, нарочно убирая их из игры, скажите это какая-то особая тактика или таким образом вы находите выход своей агрессии и куража?

Мышца на скуле Макса дернулась, он сузил глаза, наверняка представляя, как именно будет убивать меня. А я чувствовала, как во мне горит решительность. Он не мог нагрубить сейчас, не тогда, когда куча микрофонов и записывающих устройств нацелены на него. Пауэлл был мудаком, но он не глуп.

– Скажу лишь, что если перед матчем появляются агрессия и кураж, то игра может получиться как самой зрелищной, так и полным провалом.

Уходит от ответа.

– Но вы действительно пользуетесь этим? Агрессия помогает вам на льду?

Его подбородок дернулся.

– Не могу назвать себя агрессивным человеком.

Я чуть не зашлась в диком хохоте. Но в раздевалке стояла такая тишина, что я не посмела бы нарушить это. Каждый слушал Зверя, каждый удивлялся моей смелости или глупости. Он не дает личных интервью, но из этого, я выжму все.

– Ваше поведение говорит о другом. И хоккеисты, получавшие от ваших действий травмы, с вами не согласятся. Это вы называете честной игрой?

– Хоккеисты и прочие нытики должны понимать, что они выходят на лед с большими и нацеленными на победу мужчинами. Не умеешь печь рогалики, не берись, – холодно ответил он, не сводя с меня взгляда.

По спине пробежал холодок.

– Хочешь, я сверну тебя в сексуальный рогалик, малыш?

Он повысил голос, звучал угрожающе и устало. Я ходила по грани, играла с его терпением. Но это было самым малым. Последняя его фраза была адресована только мне.

– Значит, леопард не меняет своих пятен? – спросила я, прикусывая нижнюю губу. Он ведь не изменился, Пауэлл – все тот же придурок.

– Он определенно остается при своей шкурке. Советую не играть с дикими кошками, мисс Митчелл, это может здорово ранить вас.

Я нервно сглотнула, услышав откровенную угрозу, а после пришло возмущение. Он вздумал угрожать мне?

Пауэлл окинул взглядом раздевалку.

– Интервью окончено, – резко выдал он, отворачиваясь к шкафчику. – Всех посторонних прошу удалиться.

Я видела перед собой черту, красную линию, которую не следовало переступать, и торжествующе, под громкие овации в своей голове я ее переступила.