как вы заговорили, Эллия?! Называете себя хозяйкой? — эмоционально прошипел он, пытливо вглядываясь в мое лицо. — Что же вы прятали себя настоящую так долго?
— О чем вы?
— О том, как вы себя подаете. Если бы вы умели постоять за себя, как сейчас, или умели внушать уважение, о вас бы не сплетничала половина двора, и, возможно, тот же пьяный мужчина не попытался бы кидать в вас яйцом. И чтобы вы ничего не надумали, я не собирался вредить этому щенку.
Я долго смотрела в глаза Оливера, не отводя свой взгляд. Это был самый откровенный разговор, который я когда-либо имела с женихом. Сейчас будущий герцог совершенно точно не был равнодушен, его взгляд быстро перемещался по моему лицу, словно пытаясь что-то найти.
— Это плохо? — спросила я, на секунду опустив взгляд.
— Что плохо?
— Что я надеюсь на то, что люди, которым я не сделала ничего плохого, будут относиться ко мне, если не хорошо, то по крайней мере нормально? — я опять подняла глаза и сейчас смотрела на него в упор.
За свою жизнь я не сделала ему ничего плохого, почему он считал что имеет право обсуждать и оскорблять меня при своих друзьях, при моей сестре с которой он спит? Почему Доротея, которой я всю жизнь платила любовью ненавидит меня? Мысль о том как они оскорбляют меня за моей спиной не давала мне покоя. Сколько это длилось?
"Зависть, ревность и вседозволенность" — мысленно подсказывала я, но вторая половина моего разума конечно не могла этого услышать.
Не получив ответа на свой вопрос, я освободила плечо из его захвата и двинулась к самому крайнему загону в котором жил мой любимец.
Я слышала шаги Оливера за моей спиной, но он не делал попытки приблизится или перехватить меня.
Приблизившись к загону я сразу увидела его — он был одним из самых больших лонгхаундов которые у нас имелись. Кроме того, он безусловно был самым толстым, что для данной породы было почти невозможно и у него также отсутствовала половина левого уха.
— Привет малыш — он увидел меня и сразу же подбежал, хвост быстро двигался из стороны в сторону. Его носатая мордочка была безумно счастлива и он всячески пытался вылизывать мои руки а также подставить бок под почесывания.
— И чем же хорош этот хаунд? — с сомнением спросил Оливер за моей спиной. Я собиралась ответить что он лучший пёс на свете но оказывается вопрос был адресован Ровану который также следовал за нами.
— Это личный хаунд миледи Эллии. Миледи была здесь в день его рождения и сразу же выбрала его, она даже сама его назвала, — отозвался Рован.
После этого Оливер также приблизился к загону, не сводя с меня взгляда. Он, как будто, пытался понять меня, обнаружив, что я не та, кем он себя представлял все это время. Думаю, его интерес был обусловлен тем, что его самооценка пострадала — все это время он был уверен, что я была в него влюблена, во многом из-за тех дурацких комплиментов, которые я постоянно говорила. Сейчас он, скорее всего, медленно осознавал, что это не так.
— Как его зовут? — спросил Оливер.
— Его зовут Батон, — гордо ответила я, погладив лобастую голову между ушей.
— Батон? — Оливер на секунду потерял дар речи. — Этот хаунд выглядит самым неповоротливым и неуклюжим из ваших собак, Эллия. Почему вы выбрали именно его?
Я раздумывала над ответом, рассматривая довольную мордочку Батона и его торчащие в сторону уши.
Как я могла не выбрать его?
— Не знаю, Ваша Светлость. Почувствовала в нем брата, я тоже самая неуклюжая и неповоротливая в нашей семье, — хмыкнула и с удивлением услышала, как Оливер усмехнулся в ответ. Посмотрев на него, я увидела, что на его губах застыла лёгкая улыбка.
— Послушайте, Эллия, я хотел… — но мне было не суждено узнать, чего он хотел.
— Ваша Светлость, Миледи! — к нам бежал один из людей Оливера, на его лице застыла тревога. — Миледи, ваш отец, барон Торнхар…
* * *
Отец умер от сердечной болезни из-за происшествия на конной прогулке. Желая впечатлить герцога, отец решил продемонстрировать нового, совсем молодого коня, который ещё не был объезжен. В итоге конь понёс. Отец, с которым такое случалось множество раз, оценил опасность и принял решение спрыгнуть, поняв что конь был неуправляем, и стремился в лес, где любая кочка могла закончиться поломанными ногами для коня и смертью для папы. Возможно, из-за повышенного стресса от ситуации, новый удар сердечной болезни оказался последним.
Дом был погружен в траур, слуги тенями бегали по дому, пытаясь справиться с ситуацией, так как хозяева были слишком заняты собственным горем. Первые два дня я не вылезала из своей комнаты, не в силах справиться с чувством утраты. Мне было больно за отца, мечты которого так и остались мечтами: он не увидел, как Торнхары возвращаются в столицу, не устроил Алека в гвардию. Последние три года после объявления о помолвке он, казалось, жил тем моментом, когда он наконец сможет использовать связи от моего брака, но он так и не увидел этого.
Мне было также больно за себя, маму, Алека и Доротею. Отец был нашей поддержкой, иногда очевидной, а иногда — нет. Наша семья иногда была токсичной, но отец всегда уравновешивал её, занимая центральную позицию в любом конфликте.
В голове я перебирала воспоминания с отцом, его уроки, защиту, его слова о долге, обязанностях перед нашей землёй и семьёй. Отец, в основном, жил ради нашей семьи и наших людей, у него были мечты о собственных достижениях, но они никогда не стояли на первом месте.
Вздохнув, я решила, что пора выходить. Я знала, что не могу прятаться вечно, смерть отца не только полностью меняла нашу семью, но и означала, что моя жизнь вступает в новую фазу. Впереди было принятие титула, источника а также… брак с Оливером, которого я отчаянно не хотела. Милли относилась к моему состоянию с пониманием, постоянно принося всю еду в мои покои. Она также держала меня в курсе событий о том, что происходит в семье и дома. Все переживали трагедию по-разному.
Доротея оказалась самой стойкой в нашей семье и сейчас единственная управляла поместьем. Мама точно также не выходила из комнаты, как и я. Удивительно, но в том, как мы справлялись с потерей, мы оказались похожи.
Алек, к сожалению, пил. В последние дни его видели в городе в различных тавернах. Доротея посылала людей, которые попытались его вернуть, но пока