Играет оркестр. И вот я вижу источник этого странного свечения!
Музыка становится громче.
Мы проезжаем мемориал президента Джефферсона. Он окружён бесконечными рядами огромных юпитеров. Всё пространство вокруг, насколько хватает глаз — заполнено. Как будто привидениями, хотя это, конечно, не так. Судя по всему — какой-то концерт. Сквозь просвет в тумане я вижу, что в толпе много людей в военной форме!.. Машина останавливается. Вижу какую-то афишу, но не могу различить, что на ней написано. Те, кто доставил меня сюда, предлагают покинуть машину и прогуляться. «Как я его узнаю?» — спрашиваю я. «Не беспокойтесь», — говорят они. «Но куда же мне идти?» — «Куда хотите». Я выхожу из машины и бреду навстречу туману. Машина отъезжает. (После паузы.) Иду в сторону афиши. И, наконец, натыкаюсь на неё. Там написано: «Оркестр морской пехоты США».
Музыка громче.
Даже в лучшие времена я не любил толпу, а на сей раз творилось нечто ужасное. Итак, я решаю двигаться в направлении мемориала, который выступал из тумана, как светящийся белый гриб.
Начинает вырисовываться мемориал Джефферсона.
В ротонде какие-то люди, но их немного. Я смотрю вниз, сквозь облако, и вижу… нет, не могу различить почти никого.
Статую Джефферсона можно распознать по общим очертаниям. Это относится и к окружающим её колоннам.
И тут я слышу…
Вдруг раздаются шаги. Они приближаются к Тренту. Шаги замирают на краю мерцающего столба света, пронизывающего туман. Фигура человека неразличима, видны лишь ноги.
Голос. Мистер Трент?
Трент поворачивается на оклик. Голос кажется ему знакомым. Человек приближается к Тренту в лучах призрачного света. Первое, что мы видим — он в военной форме. Но лица пока не различить. Затем он выходит вперёд, на более освещённое место. Это генерал Уилмер.
Генерал Уилмер (мягко). Ну что ж, давайте побеседуем? (Улыбается Тренту.)
Гонг.
Затемнение
Генерал Уилмер и Трент исчезают в темноте.
Музыка: ребёнок учится играть на рояле. Свет на Тренте. Он в одежде, какую носят за городом. Сцена вокруг него преобразуется в его дом в штате Коннектикут. Через открытые окна в глубине комнаты можно разглядеть деревья и лужайку. Нежный летний ветерок играет занавесками. Комната представляет собой гостиную уютного, обставленного без претензий фермерского дома. На полках много книг. Прежде чем Трент начинает говорить, выдерживается пауза.
Трент. Первая задача каждого драматурга… заставить зрителей поверить ему. (После паузы.) Более того, из всех его задач эта, пожалуй, наиболее важная. Ведь без доверия к автору ни одного зрителя не будут волновать герои пьесы и их судьба. Драматурга не спасёт ни его остроумие, ни изящество стиля… В таком случае пьеса обречена. Это ясно, как божий день. (После паузы.) Итак, как же автор добивается доверия зрителей? Каковы правила игры? В чём секрет? (После паузы.) А никаких секретов нет. Кроме одного. Если драматург сам не верит в то, что он пишет, не поверят и зрители. (После паузы.) Проблема же здесь в том, что я не верю. Не верю тому, что нашёл. Точнее, выяснил. (Вскидывает голову, как будто услышал снаружи какой-то звук.)
Тишина, доносится лишь пение птиц.
Между прочим, если вы ещё не догадались, это мой дом в штате Коннектикут или, во всяком случае, его некое подобие; в действительности он совсем не такой, хотя кое в чём похож, давайте не будем придираться в столь поздний час. Нет, по сути он похож! Весьма похож. Очень похож! И сюда прибывает Стоун, чтобы посмотреть, как идут мои дела. Как идут мои дела! (Доверительным тоном.) Хорошо, выложу вам всю правду. Я сказал ему, что встреча с Глубоким Горлом не состоялась. Сказал, что её отменили. Вообще-то говоря, у меня не хватило духа сказать ему это в лицо, и я оставил записку. То же самое я сообщил своему литературному агенту и даже жене. Имейте в виду, это не такая уж большая ложь, как вам может показаться, — особенно, если учесть то, что произошло. Не оправдал ваших надежд? Извините.
Голос мальчика. Папа!
Трент. Это мой сын. Ему одиннадцать.
Голос мальчика. Кажется, твой продюсер пришёл!
Трент. Прекрасно. Ну вот, начинается.
Голос мальчика. Сказать маме, чтобы привела его?
Трент. Нет. Пусть сам сюда пробирается. (К зрителям.) Моя жена сейчас в саду, в шезлонге, читает стихи. Если всё пойдёт хорошо — а в данный момент мне это представляется невероятным, — вы так и не встретитесь ни с женой, ни с сыном. Как я сказал ранее, не хочу впутывать их в эту историю.
Стоун. Трент!
Трент. Зов диких предков… (Стоуну.) Я в гостиной! (К зрителям.) Сейчас вы увидите высший пилотаж в боевых условиях.
Входит Стоун. Оглядывает комнату.
Филипп!
Стоун останавливается, переводит взгляд на Трента. Внимательно рассматривает Трента. Потом начинает улыбаться.
Ну что ж, рад видеть вас в добром настроении!
Стоун медленно направляется к Тренту. Трент в ужасе стоит как вкопанный. Стоун протягивает вперёд обе руки. Кладёт их на плечи Тренту. Всматривается ему в лицо. Продолжает улыбаться.
Стоун. Давненько вас не видел.
Трент. Да!.. Верно… кажется, около… месяца, может быть, не уверен, даже… больше.
Стоун продолжает рассматривать Трента, тому явно неловко.
Стоун. Почему отменили встречу?
Трент. А! С этим… Э-э, с Глубоким Горлом? Не знаю. Они не говорят… Подозреваю, по соображениям безопасности. Жду, когда назначат вновь.
Стоун. Что заставляет вас думать, будто её опять назначат?
Трент. Ну, в общем… так они говорят.
Стоун. И тем не менее по какой-то причине они не потрудились сообщить вам, почему её отменили.
Трент. Нет-нет, ну, безопасность!.. Я имею в виду, знаете ли… они так сказали. Сказали насчёт этого. Слишком опасно встречаться вечером — вот что они сказали.
Входит жена Трента Энн. Она на четвёртом месяце беременности.
Энн. Одри приехала, дорогой.
Трент. Что?
Энн (направляясь к Стоуну). Привет! Меня зовут Энн Трент.
Трент. Вон! Вон отсюда!
Энн. Что?
Трент (бросается к ней, вполголоса). Убирайся отсюда! Иди! Объясню тебе всё позже. Не хочу тебя впутывать в это. Давай уходи!
Он уговаривает её, подталкивает, пытается вывести из комнаты, когда входит Одри.
Одри!
Одри. Здравствуй, миленький.
Стоун. Не предполагал, что вы составите нам сегодня компанию.
Одри. Да и мой клиент тоже. Мне нужно поговорить с тобой наедине, миленький.
Трент (удивлён). Конечно.
Одри (собираясь уйти с Трентом). Мистер Стоун, вы не возражаете, если мы с моим клиентом удалимся в…
Стоун. Нет, прошу вас, оставайтесь здесь, уважаемая. Так получилось, что ваше вмешательство весьма кстати, поскольку я обнаружил, что мне немедленно нужно позвонить. Может быть, ваша очаровательная жена покажет мне, где телефон.
Энн. Конечно. (Уводит его, оглядываясь с любопытством на мужа.)
Одри. Миленький, боюсь, у меня чрезвычайно плохие новости для тебя.
Трент. О!
Одри. Дай мне что-нибудь выпить.
Трент. А-а-а, разумеется. Гм…
Одри. Мартини, миленький. Пора бы уж знать.
Трент. Да. Конечно. И с… оливкой!
Одри. Нет, миленький. С долькой лимона.
Трент. Да, конечно. (Направляясь к бару.) Так что же это за… плохие новости?
Одри. Понимаешь… Кажется, твой продюсер, миленький, начал судебное дело против тебя.
Трент. Что?
Одри. Он возбуждает иск против тебя, миленький. За мошенничество.
Трент. Мошенничество?
Одри. А также за нарушение договора.
Трент. Что??
Одри. Тсс… Миленький. Прошу тебя.
Трент (шёпотом). Почему?
Одри. Точно не знаю. Вообще-то мне даже не положено знать то, что мне известно. Мартини, миленький — это не с ромом, а с джином.
Трент. Я думал, что это… Ах! Прости меня. Итак, как ты это… гм… ты это… э-э-э…