Читать интересную книгу Солнечные часы - Софи Ханна

– Раз с отелями ничего не выходит, пожалуй, надо придумать нечто противоположное, – поразмыслив, протянула Оливия.

– В каком смысле – противоположное? – удивленно вскинулась Чарли.

Сестра давно и однозначно наложила вето на самообслуживание в кормежке, хотя Чарли и обещала закупать продукты и готовить на двоих. С точки зрения Чарли, сварганить полдюжины тостов утром и миску салата днем – невелик труд. Сестричке бы день-другой побыть в шкуре полицейского.

– В смысле – кардинально. Турпоход, к примеру, палаточный лагерь, все такое.

– Турпоход? – Чарли не верила собственным ушам. Услышать такое от женщины, которую не затянешь в Гластонбери, где в отеле туалетная бумага не того сорта?

– Ну это же вынужденно. Я хотела отдохнуть в симпатичном испанском отеле, под ласковым июньским солнцем. Похоже, это невыполнимо, а издеваться над своей мечтой я не позволю. Уж лучше тогда гнить в палатке. Дерьмо оно и есть дерьмо. Туристам положено спать на голой земле под рваной тряпкой и всухомятку уминать разную гадость из пакетов…

– Боюсь, попытка закончится плачевно. Ты растаешь, как злая волшебница из страны Оз – только грязная лужа и останется.

– Ладно. Тогда махнем к родителям, а? Мы лет сто вдвоем у них не были. Мама спит и видит, что мы приедем. Они оба постоянно спрашивают, когда меня ждать, – и между строк я улавливаю легкую угрозу лишить наследства.

Чарли поморщилась. Родители недавно вышли на пенсию и переехали в Фенвик, деревеньку на побережье Нортумберленда, где обнаружили в себе страсть к гольфу, несовместимую с самой идеей игры, предполагающей приятный досуг. Оба вели себя так, словно их приняли на работу под названием «гольф» и уволят в случае недостаточного усердия. Оливия побывала с ними в клубе и доложила сестре, что «мама с папой расслабились на полную катушку – примерно как наркокурьеры на таможне в аэропорту».

Чарли сильно сомневалась, что ей достанет жизненных сил, чтобы выдержать всех трех самых близких родственников разом. Отдых и родители несовместимы. Но ведь она и вправду сто лет к ним не выбиралась. Может, Оливия и права.

Бармен сделал музыку погромче. «Первой раны глубже нет», – сладко хрипел Род Стюарт.

– Моя любимая. – Старик подмигнул Чарли. – У меня и майка есть со словами «Бог по имени Род». Всегда ее ношу. А сегодня вот не та. – Он в изумлении уставился на свою грудь.

Род Стюарт, обои в клеточку… Чарли вдруг осенило.

– Знаю! – воскликнула она. – В Шотландию поедешь?

– Да куда угодно, лишь бы нормально отдохнуть. Но почему именно в Шотландию?

– Почти рядом с родителями, можно к ним пару раз выбраться, но без ночевок. Проглотим мамин фирменный ланч – и улизнем…

– Куда?

– У меня случайно оказался проспект одного пансионата. Там шале…

– Господи!

– Нет, сначала выслушай. Место вполне приличное.

– Угу, – капризно простонала Оливия. – С мерзкой жрачкой.

– «По желанию клиента – блюда домашней кухни», – процитировала Чарли.

– Три раза в день? Завтрак, обед и ужин?

Черт. Может ли человек мечтать о порции выпивки, да покрепче, в тот самый момент, когда алкоголь обжигает горло? Чарли снова закурила.

– Давай позвоним и все узнаем. Но если честно, Лив, реклама мне понравилась. Кровати кинг-сайз и прочая роскошь. Одним словом, шале класса люкс.

Оливия расхохоталась:

– Ты не клиент, а мечта жуликов. Теперь все кому не лень называют себя «люкс». Любая занюханная ночлежка, любой…

– Я точно помню, что там и спа имеется, – оборвала ее Чарли.

– Перевожу: сарай-развалюха с ледяной лужей внутри.

– Ты, кажется, жаждешь особых процедур? Могу устроить сухую флотацию. Поднимемся в номер, я скину тебя с балкона, идет?

Верно говорят, что в каждой шутке подстежка серьезная.

– Да, я осторожничаю. И не смей меня за это обвинять. – Оливия оглядела сестру с ног до головы, будто впервые увидела. – С какой стати я должна верить сумасшедшей, – она понизила голос до свирепого шепота, – которая придумала себе любовника!

Чарли отвернула лицо, выпустила колечко дыма. Господи, ну почему ее так тянет всем делиться с сестрой? Знает же прекрасно, что в ответ та выдаст убойный залп насмешек.

– Имя ему, конечно, дала? – поинтересовалась Оливия.

– Я не хочу продолжать эту тему. Дала. Грэм.

– Грэм?! Господи!

– Завтракала в то утро хлопьями «Голден Грэм». Выжата была как лимон – не до фантазий.

– Интересный подход. Если б я последовала твоему примеру, то бегала бы на свидания с Яблочно-коричным Рулетом. И что, Саймон тебе поверил?

– Не знаю. Надеюсь. Кажется, да. В любом случае он не очень вслушивался.

– Как насчет фамилии нашего Грэма? Обезжиренное Молоко?

Качая головой, Чарли без энтузиазма улыбнулась. Способность посмеяться над собой считается достойным качеством. Вот только Оливия слишком часто испытывала это качество на прочность.

Знать бы, рассказал ли Саймон ее историю Селлерсу и Гиббсу. Или инспектору Прусту. Всему отделу известно, что Чарли – стихийное бедствие в сфере любви. Ни для кого не было секретом, что она сохнет по Саймону, а он ее послал. И каждый из коллег был в курсе: за последние три года Чарли переспала с таким количеством мужиков, что лучше не считать.

Чарли уже прикипела к своей лжи, срослась с новым статусом и вытекающим из него чувством собственного достоинства. Пусть бы Саймон поверил в то, что у нее появился приятель. Не для разового перепихона, а возлюбленный. Настоящий. Как у большой девочки.

Чарли не рассказала сестре про Элис Фэнкорт и Саймона. Слишком было больно. С чего вдруг Саймон вспомнил об Элис – после почти двухлетней разлуки? Ничего из их встречи хорошего не выйдет. Чарли рассчитывала, что он забыл Элис или на пути к тому, чтобы забыть.

Между ними ведь ровным счетом ничего не произошло.

Саймон объявил ей, что намерен позвонить Элис, с торжественно-мрачным видом, заранее отметая ее протест. Конечно, он понимал, что его решение будет неприятно Чарли. Спустя несколько дней, небрежно обронив имя Грэма, Чарли поняла, что ошибалась: ничего Саймон не понимал.

Оливия не уставала напоминать об этом сестре, хотя Чарли забыть и так не грозило.

– Саймону до лампочки, есть у тебя кто или нет. С чего ты взяла, что можешь заставить его ревновать? Хотел бы он тебя – давным-давно заполучил бы.

А вдруг Саймон обнаружит, что Грэм – не более чем ее фантазия? Только не это. Такого Чарли не перенесет.

– Так звонить насчет шале? – устало спросила она.

– Хуже этой дыры наверняка не будет, – с утрированным шотландским акцентом отозвалась Оливия. – Почему нет, крошка?

Глава пятая

Вторник, 4 апреля

– Я хочу сделать заявление об изнасиловании, – говорю я констеблю Уотерхаусу.

Он хмурит лоб, глядя на лист бумаги в руках, словно тот подскажет ему, как со мной надо себя вести.

– И кого изнасиловали?

– Меня.

– Когда? – Судя по резкому тону, он мне не верит.

– Три года назад. Тридцатого марта 2003 года.

Надеюсь, повторять дату не придется.

Констебль Уотерхаус по-прежнему стоит у двери и садиться будто не намерен. Комната для допросов немногим больше моей ванной. Плакаты на бледно-голубых стенах сообщают о токсикомании, домашнем насилии, мошенничестве и видеопиратстве. Неужто кого-нибудь действительно волнует, что люди продают нелегальные копии фильмов? Впрочем, полиция обязана пресекать любые преступления, даже смехотворные. Эмблема полиции в нижнем правом углу каждого плаката наводит меня на мысль, что в этом здании есть целый отдел, где художники-дизайнеры решают, какого цвета должен быть фон на плакате о фальшивых страховках.

Рисунок – любимая часть моей работы. Меня тоска берет, если клиент приходит со своим эскизом. Предпочитаю тех, кто доверяет дизайн мне. Обожаю выбирать латинскую фразу для девиза, цвет, фурнитуру и камень. Фурнитура – это все, что напрямую не относится к определению времени, любой декоративный штрих.

Я мало что рассказывала тебе о своей работе. Ты ведь о своей молчишь, и я боюсь, что ты подумаешь, будто я считаю свою работу важнее. Однажды я сделала ошибку, спросив, почему ты стал зарабатывать на жизнь грузовыми перевозками.

– То есть по-твоему, мне следовало выбрать занятие получше, – моментально отозвался ты.

Я так и не поняла, ты обиделся – или выдал собственные мысли за мои?

– Ничего подобного, – сказала я, не покривив душой.

Стоило только дать себе труд подумать – и я нашла массу преимуществ в твоей профессии. Прежде всего, ты сам себе хозяин. Целыми днями можешь слушать любимые диски или радио. В итоге я даже решила, что в наших занятиях больше сходства, чем различий. С чего я взяла, что все водители грузовиков – тупые пузатые мужланы с бритой головой, равнодушные ко всему, кроме цен на горючее? Врожденный снобизм виноват, не иначе.