И сейчас на гладильной доске стоял утюг и навален ворох мятой одежды.
Постельное белье, носки, трусы Поэт вообще никогда не гладил – зачем? – а рубашки гладил очень остроумно – только ворот и манжеты. Остальное под пиджаком не видно!
Зато он гордился тем, что в его доме никогда не было тараканов, муравьев и другой мелкой противной живности! Он за этим очень следил. Постоянно покупал ловушки, сыпал по углам специальный порошок. Борьба приносила положительные результаты.
В спальне, на письменном столе, дожидаясь хозяина, стояли пустой грязный стакан, тарелка с высохшими следами консервированного лосося, которого поэт обожал, и пустые банки из-под безалкогольного пива – когда он работал, то ни-ни!
Ни грамма, без инстаграма! Такая поговорка появилась у Поэта не случайно. Когда он уставал от своей литературной работы, заходил в Гугл, набирал «Эротика в инстаграм», и потягивая пиво, рассматривал фотографии девушек. Это его вдохновляло! Порнографию он считал слишком грубой и бесчувственной. Говорил, что порно – это алкоголичка, готовая на все, за стакан дешевого пива. Считал ее пошлой, развратной бабой, убивающей вдохновение. А легкая эротика, цветущие тела полуодетых, полураздетых, а то и совсем не одетых, гордых своей чистой, искренней красотой, девушек, были как раз по теме! «Хлопушка», кстати никакой не экспромт – все настоящие экспромты – ничто иное, как хорошо продуманная домашняя заготовка. «Хлопушка» и была написана как раз в такой момент – под холодное безалкогольное пиво с воблой и эро-фотки красивых девушек в «Инстаграм». Иногда бывает обидно, что эротические фотографии нельзя превратить в нежных, теплых, живых девушек! Одна надежда, что наука не дремлет, и может совсем скоро интернет даст нам не только возможность знакомства и общения но и что-то более весомое и приятное!
– Ладно, черт с вами, с обоими! – Петрович махнул рукой. – Но нам надо забрать все, что касается нашей конторы. Теперь тем более.
Сашек подошел к Петровичу и, бесцеремонно сняв с него панамку, напялил ее себе на голову.
– Жара. Не могу. Солнечный удар получу, на больничный слягу!
Петрович ничего не сказал. Подозрительно посмотрев на Сашека, принюхался и спросил:
– А что от тебя так перегарищем несет? Как навозом из свинарника? Ты, что надрался вчера? – Петрович перевел взгляд на Тамару. – Тома! Вы что, вместе пили?! Откуда у него такой бланш нарисовался! Вы его что, били?!!
Тамара покраснела и выпалила одним духом:
– У нас вчера была помолвка. Мы решили пожениться, как и Света с Кириллом! А синяк – Сашек поскользнулся и глазом на табуретку случайно упал…
– Или табуретка на него? То-то я и вижу, что бланш квадратный!
Петрович сник. Видимо, виды на Тамару у него пока еще были живы. Он содрал с головы Сашека свою панамку, засунул ее в карман пиджака, сел в свою машину и уехал.
Буквально через несколько секунд зазвонил Томин айфон. Тамара ответила. Потом подняла глаза на Сашека и сказала:
– Петрович ругается, что ты телефон дома оставил. Он попросил залезть в квартиру и забрать документы. Говорит: зачем нам лишние проблемы с полицией. И эксперимент могут прервать из-за этого. Все нелегально. Без копейки останемся, фирму закроют. Что делать-то?
Сашек посмотрел на Тому. На голове косынка в цыганском стиле, повязанная по-сельски. Щипаные брови. Золоченые дужки очков. Черная футболка с Путиным. Драные джинсы в обтяжку, от которых женские ножки кажутся кривыми, ядовитые розовые кроссовки с толстыми ярко-желтыми шнурками. В руках – серая маленькая сумочка с косметикой, деньгами и документами. Нет, чтоб ей сегодня одеться сексуально-эротично! Смачно! Так, чтоб высокая грудь чуть не до сосков выперла наружу! Чтобы из-под шикарной мини-юбки были бы видны глупые женские трусики-шортики! Чтоб каблуки, делающие девичьи ноги стойными и бесконечно длинными, были метр длиной! Тогда она могла бы отвлечь внимание всех этих полицейских своим вызывающе откровенным видом! Она бы прошлась перед ними туда-сюда, а я бы проскользнул в подъезд…
Нет. Это, конечно, не дело. Там сейчас опера, следаки, медэксперт. Действительно, что делать? Если полиция найдет документы, то найдет и записку-обращение. Наверняка полиция придет в контору, наверняка начнутся допросы и вызовы. Всплывет вся нелегальная деятельность. Их либо закроют, либо, что более вероятно, обложать данью так, что работа потеряет всякий смысл.
От заокеанских хозяев этого не скроешь. Действительно, можно работу потерять. Размышления Сашека прервала Тома:
– Сашек, давай, пока толпа не разойдется, в кафешке присядем! Вон, глянь, напротив вполне приличная забегаловка.
Тома посмотрела на бледного Сашека.
– Чайку, с похмела, хряпнем. Мы ведь с тобой еще и не завтракали.
– У меня денег больше нет, Том! Все за такси отдал!
– Ничего, ты же видишь, я сумочку не забыла! У меня и карта и наличка с собой! Пойдем!
Перейдя дорогу (Тома десять раз споткнулась и двадцать раз чертыхнулась – ну все перекопали эти дорожные строители!), они зашли в кафе и сели за столик возле окна, из которого хорошо был виден и дом, и полицейские, и даже, машина скорой помощи.
Подошла молоденькая официантка. Приняла заказ. Два чая без сахара для Сашека, кофе «гляссе» и кремовое бисквитное пирожное для Томы. Когда официантка принесла заказанное, Тома, поблагодарив, как бы невзначай, спросила:
– Спасибо большое! А Вы, милая, видели, как она из окна бросилась? Наверное, испугались? Такое на глазах редко бывает. Я тоже отойти не могу, хотя и позже пришла сюда. Жуткое зрелище!
Девушка подняла глаза – видно было, что ей очень хо- чется с кем-нибудь обсудить пережитый стресс:
– Да вообще кошмар! – и, чуть шепелявя, негромко, заговорщески зачастила: – Тут тип один часа два сидел. Черный такой. Тощий! В шляпе, в плаще – в такую-то жару! Глаза все отводил. Всего один заказ сделал – копеечный стакан газировки купил! Чаевых не дал, да еще и стакан с собой упер, гад! Мне теперь платить! Как раз на вашем месте сидел, все на этот дом пялился, а когда та, в белом платье, зашла в подъезд, он за ней побежал – рванул, прямо со стаканом в руке! Я случайно увидела! Смотрю – вскочил! Зачем, думаю? А он рысью из кафе и через дорогу прямо за этой особой – не побежал – как конь поскакал! А минут через десять мы услышали крики – она чуть в коляску с ребенком не попала! Крику было!!! – девушка вытерла набежавшую слезу и продолжила. – Она с четвертого этажа вылетела. Прямо с балкона, через стекло! Господи! – официанточка живо перекрестилась. – Это точно: ее этот мужик выкинул! Муж, наверное! Там, в этой квартире, поэт живет – его все знают, он к нам часто захаживает. Я его часто обслуживала! – и, не удержавшись, похвасталась: – Он мне на днях белую розу подарил! А последние месяцы он у нас только вместе с этой девкой ужинал. Каждый день практически! Она, наверное, готовить не умеет, раз в наше кафе по вечерам его таскала!
В последних словах официантки засквозила неприкрытая ревность.
Сашек и Тома переглянулись. Что за чертовщина? Сначала труп, потом черный мужик – что дальше?
В это время в кафе вошли полицейский и вслед за ним, молодой человек приятной наружности – снова джинсы и черная футболка с Путиным («О, Господи! – простонал Сашек – Они что, все помешались на Путине? И это в такую-то жару!?).
Полицейский прошел в кабинет к администратору, молодой человек остался его ждать. Администратор – пожилая, седая грузная тетка в плоских сандалиях и в огромном бесформенном цветастом платье, попросила подойти весь персонал кафе к ней.
– Это наш товарищ следователь по делу о… – Она по- смотрела на следователя, но тот в этот момент, о чем-то тихо беседовал с полицейским, и она продолжила сама: – О выпадении тела трупа с балкона на асфальт из дома напротив сегодняшним утром.
Окончив такую сложную для нее фразу, тетка предложила следователю и полицейскому присесть за столик у самого входа в кафе.
Полицейский сел за указанный теткой столик и попросил подойти к нему по очереди всех официанток, кассиров и охранников. Сказал, что это пока не допрос, а просто сбор сведений, которые могут пригодиться следствию по данному делу. Впрочем, опорос свидетелей длился не долго – от силы, минут десять – пятнадцать.
Сашек и Тома не обратили на следователя и полицейского никакого внимания. Сашек, борясь со все еще иногда подступавшей тошнотой, прихлебывал чай. Тамара ложечкой кромсала пирожное. Поэтому для обоих стало полной неожиданностью, когда к ним за столик присели следователь и полицейский.
– Здравствуйте! Московская полиция! Старший сержант Милов. Предъявите документы пожалуйста! – полицейский мило улыбался. Для него это была при- вычная процедура.