обычный, спокойный. Хороший характер был, Еремей Галактионович, жаль ее.
– Это безусловно. Как думаете, кто-нибудь мог желать ей зла?
– Да с чего бы? Нет, не представляю себе такого, – решительно заявил Синицкий.
– А вы с ней общались в день ее гибели?
– Нет, только видел издалека. Она пошла в лес со своей начальницей по фамилии Гляссер.
«Надо побыстрее добраться до этой Гляссер», – подумал Макушкин, вслух же спросил:
– Ничего подозрительного не заметили в день ее гибели?
– Да нет, ничего не приходит в голову.
– Ну, если придет, скажите мне.
– Обязательно, Еремей Галактионович.
– А вот скажите, вы что-нибудь слышали о зарытых в здешних местах кладах?
– Нет, я ничего не слыхал. А вы у супруги моей, Елизаветы Григорьевны, спросите. Она в библиотеке работала и историей наших краев интересуется. Вот она может знать.
– Это было бы замечательно. Вы пригласите ее, пожалуйста, ко мне прийти.
– Да сейчас и отправлю, – сердечно пообещал Синицкий.
Подписав протокол и крепко пожав руки сотрудникам милиции, бодро, похлопав по плечу Ленку, отчего та слегка покачнулась, инженер на пенсии отправился передать супруге приглашение от следователя.
Елизавета Григорьевна, среднего роста, средних размеров со слегка тронутыми сединой темными волосами, выглядела на свой возраст, то есть лет на шестьдесят.
Зайдя в дом, она доброжелательно улыбнулась всем присутствующим, поздоровалась с Ленкой без особого восторга, хотя и любезно.
– Ну что же, товарищи, или вас теперь принято называть господа? – с легкой иронией обратилась она к следователю и сержанту. – Муж сообщил мне, что вас интересует – зарыты ли клады в наших окрестностях? Информация эта, конечно, не для общего пользования.
Расположившись без приглашения покомфортнее на самом удобном стуле, она кинула лукавый взгляд на хозяйку дома.
– Но раз это нужно для дела, я скажу: я встречала сведения, что у нас в Полянском лесу зарыт клад.
Глава 11
Светская дама тет а тет со своими мыслями
Екатерина Антоновна курила. Делала она это нечасто, но со вкусом и удовольствием. Удобно расположившись в мягком кресле, она мелкими глотками неторопливо пила белое вино. Выйдя на пенсию, Екатерина Антоновна уехала из Луги, где она жила во время своего директорства музеем. Теперь она прочно обосновалась в квартире своего бывшего мужа, которая досталась ей при разводе и разделе совместно нажитого имущества. Используя кое-какие знакомства по своим каналам, Екатерина Антоновна была в полном курсе кому было поручено расследование убийства ее бывшей коллеги – Оли Саврасовой. Также Гляссер была осведомлена и о личных и о деловых качествах следователя Макушкина, чей служебный и человеческий портрет ей сообщили в подробностях.
Екатерина Антоновна пока не решила – выгодна ли ей некоторая недалекость и весьма сомнительная пригодность Макушкина для расследования убийств вообще и этого убийства в частности. Будучи сама профессионалом, Екатерина Антоновна предвзято относилась к людям, чья квалификация вызывала серьезные сомнения. Однако непрофессионализм вызывал у нее чисто эстетическую неприязнь, а будучи человеком прагматичным, она в первую очередь привыкла оценивать для себя людей с практической точки зрения. Так вот, что касается этой точки зрения, то Екатерина Антоновна пока не определилась, выгодна ли ей гипотеза, к которой она пришла, проверив подробную информацию о следователе. Суть этой гипотезы заключалась в том, Еремей Галактионович не сможет самостоятельно раскрыть убийство Саврасовой, разве что случится чудо, а в чудеса и явления того же порядка Гляссер, безусловно, не верила.
Продолжая уверенно плыть по течению своих мыслей, Гляссер сделала очередной глоток вина, неторопливо смакуя вкус. Продолжая пребывать в задумчивости, Екатерина Антоновна открыла ящик письменного стола и достала кусок старой карты, точнее, копию этого куска.
– Да, жаль Ольгу, – с сожалением проговорила Гляссер, рассматривая карту. – Но кто же знал, что клад такое опасное дело и так для нее закончится.
Несколько минут еще внимательно поизучав карту, Гляссер отложила ценную копию и допила вино. Экс-директор одолевали сомнения, какой следующий шаг предпринять. Наконец, собравшись с мыслями, она сделала два звонка: один из ее абонентов был связан с журналистикой, а другой – с милицией.
Глава 12
Показания «свидетелей»
(продолжение)
– Хочешь кофе, Лиза? – посчитала нужным влезть в ситуацию Образцова.
– Спасибо, Лена, я уже пила, но чтобы тебя не обидеть, соглашусь еще на чашечку, – улыбнулась гостья-свидетельница.
Ленка ответила адекватной улыбкой и принялась хлопотать, собирая на стол. Следователь и лейтенант вежливо отказались от угощения, себе же хозяйка сосватала квасу.
– Так вот, что касается клада, – деловым тоном начала Синицкая, когда с кофе было покончено и она расписалась об ответственности за дачу ложных показаний:
– Есть несколько легенд, повествующих о зарытых в наших местах кладах. Вот например, у нас в библиотеке хранится рукописный источник, сообщающий о зарытом километров в двадцати отсюда еще в пятнадцатом веке скрытом кладе некоего Василия Косого. Я бы не стала доверять этому источнику, – предваряя вопрос, высказала свое мнение Елизавета Григорьевна. – Но впрочем, кто его знает.
И она хитро подмигнула Ленке.
Та растерянно несколько раз моргнула и честно попыталась подумать секунд десять, но потом, мысленно махнув рукой, смирилась. Она была готова четко исполнить свою часть дела – просто распространить по деревне информацию.
– Очень интересно, продолжайте, пожалуйста, – попросил Макушкин, записав в блокнот информацию библиотекаря на пенсии.
– Поговаривают еще о кладе князя Голицына, – выдала новую порцию фактов Синицкая.
– Это какого такого Голицына? – вырвалось у Баринова.
– Подожди, Федя, – поморщился Макушкин. – Дай человеку рассказать.
– Что вы, Еремей Галактионович, вопрос же по существу, – рассмеялась Синицкая. – Кто говорит – начало шестнадцатого века, а я слышала датировку – конец пятнадцатого. А что касается имени, кто говорит Дмитрий, а кто – Федор, да и про Михаила я слышала.
– Так это устная история, Елизавета Григорьевна?
– Безусловно, Еремей Галактионович, письменные источники мне неизвестны.
– А стоит всему этому доверять?
– Это уж решайте сами, – вновь рассмеялась Синицкая. – Я бы лично не стала.
– А более заслуживающая доверия история о кладе имеется, не знаете?
– Почему же, одну знаю, – посерьезнела Синицкая. – Есть письмо купца Берестова к сыну. Он пишет, что зарыл золото и золотые монеты верстах в трех от реки Луги рядом с деревней Грязево.
– А где сейчас это Грязево?
– Сравняли с землей. А если смотреть относительно Полянска, то километра четыре от него.
– Так вы считаете реальность этого клада более достоверной?
– Скажем так, у него наиболее солидная репутация. Я, честно говоря, не озадачивалась этим вопросом.
– Как