вмешалась Алевтина.
– Хорошо, хорошо, – Макушкин был сама покладистость. – А ту тетю, которая проходила, ты можешь описать, Света?
– Ну, она была высокая, – задумалась девочка. – Выше мамы.
– А во что она была одета?
– В плащ.
– А какого цвета?
– Темно-синего.
– Большое тебе спасибо, ты молодец. А сколько примерно было ей лет?
– Да старенькая, старше мамы.
Макушкин глазами попросил помощи у Алевтины, но в этот раз в помощи ему было отказано.
– А ту тетеньку, что лежала, ты видела до этого в лесу?
– Я точно не помню, – подумав, ответила Света. – Там тогда много было всяких тетенек, дяденек.
Олег слегка пошевелился на стуле, надеясь таким образом намекнуть следователю, что пора перестать утомлять ребенка.
– Ну а скажи, Света, – Макушкин слегка кивнул, давая понять отцу, что понял его. – Тебе ничего не запомнилось в тот день необычного? Или вообще, что-нибудь осталось в памяти?
– Черники было много, – подумав, ответил ребенок. – У нее такой яркий цвет оранжевый, а может быть красный, там рядом с той тетей, что лежала в лесу.
Тепло поблагодарив девочку, которая ушла с матерью поиграть во дворе, Макушкин приступил к допросу Олега, предупредив свидетеля об ответственности за дачу ложных показаний.
– Скажите, Олег Васильевич, когда вы в первый раз увидели покойную Саврасову?
– Да встретил здесь, наверное за день-другой до похода в лес в субботу.
– А когда вы приехали в Полянск?
– Мы приехали во вторник, неделю назад.
– Понятно. В день убийства вы видели убитую?
– Да, но не разговаривал с ней. Я видел ее в лесу с ее пожилой подругой.
– Скажите, Олег Васильевич, вам приходит в голову хоть что-нибудь, что может помочь следствию? Может быть, вы обратили внимание на что-то странное или подозрительное. Постарайтесь вспомнить, – Макушкин оторвался от записи показаний и принялся вдумчиво ввинчиваться свидетелю прямо в глаза.
– Так сразу, знаете, не приходит в голову, Еремей Галактионович, – отвел взгляд в сторону Штеменко.
– Ну, если что-нибудь вспомните, обязательно приходите ко мне, – попросил Макушкин.
– Конечно, конечно, – пообещал предприниматель.
– А вы когда собираетесь уезжать из Полянска? – как бы невзначай спросил следователь.
– Да побудем еще пока, ведь недавно приехали.
– Ну и прекрасно! – обрадовался Макушкин и чуть было не принялся потирать руки, но вовремя спохватился. – Подпишите, пожалуйста, протокол, Олег Васильевич, – попросил следователь свидетеля.
Пришедшая на смену мужу Алевтина изложила в точности то же, что и Олег.
«Как будто слышала его ответы», – подумал Макушкин, подавая женщине протокол на подпись. – «А впрочем, почему бы и нет», – пришло ему в голову. – «Вон, окно открыто, а говорил-то муж не тихо, даже совсем громко. Эх, не сообразил я, надо было вызвать их по отдельности в штаб, а теперь-то уж чего, поезд ушел! Разве что на будущее урок,» – попенял себе Макушкин.
Подведя разумный итог своим невеселым мыслям, следователь попрощался с хозяйкой и отправился на улицу искать сержанта Баринова. Ему понадобилось не больше минуты, чтобы обнаружить шатавшегося без дела по деревенской дороге коллегу, за которым, честно говоря, Симагина уже устала наблюдать в полевой бинокль. Когда же в окулярах забрезжила бородатая физиономия следователя, ответственная Мария Николаевна все же не выдержала и прекратила бессмысленное занятие, решив для разнообразия сделать что-нибудь по дому.
– Ну что, федор, надумал что-нибудь важное, интересное? – хлопнул лейтенанта по плечу следователь.
Федор вздрогнул от неожиданности, и как показалось Макушкину, захлопал глазами. Потом слегка расслабившись, Баринов натужно рассмеялся.
– Это пусть прокурор думает, – внес он рацпредложение. – Он у нас башковитый.
– Он так подумает, Федя, что нам это боком выйдет, – внес ясность Макушкин. – Ладно, потопали в штаб, посоветуемся с Поликарповной, кого нам еще допросить.
Штеменко в это время резюмировали визит следователя.
– Провинциальный болван! – потирая руки, с удовольствием проговорил муж. – Бьюсь об заклад, Аля, о кладе и карте он и представления не имеет.
– А вот и проиграл ты свой заклад, Олег, – спустила его небес на землю жена. – Я тут успела погреть уши и не зря: один пьяница другому рассказывал, что следователь-то о кладе его расспрашивал.
– Почему же он нас не спросил? – нахмурился Олег. – Неужели какую-то хитрость задумал. Непонятно, вроде он дурак дураком.
– Ну хочешь, сам спроси почему он нас не спросил, – пошутила Аля. – Только это еще не все. Второй пьяница ему ответил, что они со следователем о карте судачили.
– Вот черт! – с досадой отреагировал Олег. – Да это уже плохо. Главное, чтобы они сюда не прислали кого поумнее. Будем молиться, чтоб этот натуральный болван подольше тут свои дурацкие вопросы всем задавал. Это же надо, даже не спросил нас: всё ли время мы были вместе!
– А что, было бы лучше, если бы спросил? – сухо поинтересовалась Аля.
– Да нет же, я о том и говорю. И кстати, милая, я как-то и сам уже не соображу – мы всё время не отходили друг от друга?
– Я лично и соображать не собираюсь! – отрезала супруга. – Для органов наш ответ очевиден: всё время видели друг друга. Или ты хочешь ответить им что-то другое?!
– Конечно, нет, не говори глупостей! – сердито повысил голос Олег. – Ладно, хватит, пошли посмотрим, чем занимается Светка.
* * *
Главная местная сплетница с нетерпением ожидала своих постояльцев.
– Допросите, например, Синицких, – предложила она.
Троица с аппетитом закусывала бутербродами с колбасой и сыром и запивала их квасом.
– Только надо их пригласить по одному, – уверенно сказал сделавший выводы из предыдущего допроса Макушкин.
– Так я сейчас Артамона и зазову, – вскочила Ленка, без сантиментов оставив полбутерброда на тарелке.
Призванный для исполнения гражданского долга Синицкий был доставлен Образцовой минут через двадцать.
– Ну вот, Артамон, – указывая на следователя и сержанта, торжественно провозгласила Ленка. – Перед тобой высокодоблестные стражи нашего правопорядка.
У Макушкина очки на лоб полезли от подобного многоэтажного определения, а Федор, как позднее задыхаясь от переполнявшей ее информации рассказывала Ленка, смолчал, сдавленно крякнув.
– Ну, ты, Елена, даешь! – прогудел Синицкий.
Голос у него всегда был громкий, добродушный, да и сам Артемон за последнее время раздался вширь и вкупе с высоким ростом приобрел весьма внушительные размеры.
– Очень рад познакомиться, – пророкотал современный Собакевич. – Буду рад ответить на все ваши вопросы и помочь следствию.
– Распишитесь для начала об ответственности за дачу ложных показаний, – суховато предложил свидетелю следователь.
Обжегшись на молоке, теперь он уже дул и на воду.
– Я так понимаю, вы уже давно живете в деревне? – начал издалека следователь.
– Постоянно. Три года, как вышел на пенсию, а до того так, наездами.
– А вы хорошо знали покойную Саврасову?
– Ольгу-то? Конечно, девчонкой ее еще помню.
– А что у нее за характер был?
– Да