— Господь со мной… — Гарольд шагнул в проход между могильными рядами, выставив копье вперед. — Служу Ему со страхом и соединяюсь в веселии…
Девенатор шел неспешно, с кажущейся ленцой, но в каждом движении сквозила сдержанная сила. Как сжатая до предела пружина, готовая распрямиться в нужный момент.
— Он утешит страждущих и накормит голодных…
Мягкие кожаные сапоги ступали почти невесомо, лишь слегка приминая густую траву, лезвие копейного наконечника ловило лунный свет, блестя, как осколок льда. Упырь двинулся по дуге, старясь обойти девенатора сбоку. Гунтер, уже не скрываясь, с яростной руганью забивал пулю в ствол, свинцовый шарик едва-едва протискивался по нарезам.
— Упокоившиеся познают блаженство в Его любящих объятиях…
Гарольд перешел на бег, упырь скользнул навстречу, как шелковый платок на ветру.
— Но тебе, демон, не видать царствия небесного! — прорычал седой боец и рубанул наотмашь.
Гунтер оперся на низкий подоконник, упер в плечо тяжелый приклад и замер, напряженно ловя в прицел упыря. Фитиль шипел и плевался мелкими искрами, будто порицая стрелка за первый промах. Бойцы двигались с невероятной, недостижимой для обыкновенного человека скоростью и точностью. Чудовище черпало силы в нелюдской природе, девенатор — в опыте, годах изощренных тренировок и зелье. В том самом зелье, что предназначалось на самый крайний случай. Настой опия с редкими восточными травами умножал телесные силы, лишал страха и чувства боли, но буквально убивал сердце.
Гунтер стиснул цевье и шейку приклада, как глотки смертельных врагов, выцеливая противника, ствол колебался, как привязанный к упырю невидимой нитью. Но… Наемник каждый раз не успевал. На краткие доли секунды, но не успевал.
Нахцерер то приседал, буквально распластываясь по черной земле, то высоко подпрыгивал, избегая удара по ногам. Длинные пальцы — почти в два раза длиннее человеческих — с крючковатыми когтями цеплялись за кресты и камни, обеспечивая упор в стремительных бросках.
Девенатор наступал, тыча в тварь копьем-алебардой, чередуя уколы с широкими рубящими ударами топориком. Дважды удары достигали врага, но морда кровососа не меняла выражения, а глаза смотрели пустыми, без зрачков, бельмами. Похоже, раны не причиняли нахцереру боли и не лишали сил.
Швальбе вылез из дома прямо через окно, снеся остатки перекосившихся ставен. Нелепый и неуклюжий по сравнению с девенатором и его врагом, наемник побежал среди могильных камней, спотыкаясь о корни. Бить надо было ближе и наверняка.
Удар, укол, отход… еще удар. Гарольд резко сменил ритм, качнулся вперед на пружинистых ногах и достал упыря в третий раз. Длинное лезвие на обратном движении распороло твари скулу. Шкура нежити разошлась, как ветошь, не выпустив ни капли крови или того, что ее заменяло вампиру. Не обращая внимания на новую рану, чудовище одним рывком сократило расстояние, нырнуло под копье, целясь в живот. Нахцерер почти лег, перебирая конечностями, как огромный черный паук. Гарольд, подобно ярмарочному акробату, прыгнул через него, в прыжке хорошенько врезав по голове сапогом. Противники поменялись местами и одновременно развернулись друг к другу.
Выстрел. Пуля скользнула по плечу нахцерера, вырвав солидный кусок плоти. Человек упал бы, корчась от боли, но вампир лишь самую малость сбавил ритм. Гарольду этого хватило, охотник выбросил копье вперед в резком уколе. Нахцерер успел закрыться длинной, узкой, как у собаки, ладонью, серебристое перо копья пронзило когтистую руку. Зашипев, упырь вздернул уголки губ, открывая десны с редкими иглообразными зубами. И обрушил на копье удар свободной рукой. Укрепленное древко, способное выдержать удар меча-цвайхандера, с жалобным треском переломилось. Железные «усы» не дали наконечнику оторваться напрочь, но толку от него больше не было.
Нахцерер одним рывком освободился и отпрыгнул назад, присев среди могил, как сова. Гарольд также отступил, отбросив бесполезную алебарду, вытащил из ножен кригмессер и короткий чекан. Скрестил их и присел, разведя руки в стороны, будто приглашая к атаке.
Швальбе перезаряжал штуцер в третий раз, пальцы дрожали, как с жутчайшего похмелья, он просыпал порох и уронил пыж. Пока солдат неверными руками шарил по перевязи, ища новый заряд, сражающиеся опять пришли в движение. Но сказать, кто из них охотник, а кто добыча, с прежней уверенностью уже не получалось.
Раны словно придали нахцереру сил, он затрусил, запрыгал меж могил, как черный саван, влекомый ветром. Упырь перепрыгивал с камня на камень, временами ныряя между ними. Крепкие когти высекали искры из камня, словно были выкованы из стали и закалены в огне преисподней. Тварь двигалась экономно и расчетливо, так, чтобы между ней и ружьем все время оказывалась преграда.
А вот в движениях девенатора появилась тень слабости. Гарольд полностью выложился в первом рывке, и теперь усталость властно брала свое. Раз за разом охотник бросался в атаку, но упырь отшатывался, не принимая боя, держа строгую дистанцию.
И снова все произошло очень быстро, неуловимо для человеческого взгляда. Гарольд снова сделал выпад, и на этот раз враг ринулся навстречу, выставив клыки и когти. Девенатор метнул чекан, целя в голову, промахнулся и, перехватив длинную рукоять ножа обеими руками, закрылся щитом быстрых секущих ударов. Роли поменялись, если ранее охотник нападал, а вампир защищался, то теперь нахцерер скакал вокруг Гарольда, ища брешь в защите. И даже Швальбе видел, что старый охотник уже не столько атакует, сколько защищается, стараясь не подпустить врага ближе.
Огромным прыжком упырь снова ушел за пределы досягаемости клинка. Девенатор тоже отступил на шаг, его дыхание ощутимо сбилось, по лицу текли крупные капли пота. Чудовище присело у высокой плиты, перевитой кустарником, и двинуло челюстями, морщинистые губы зашлепали, будто причмокивая, а из пасти доносился спазматический хрип. Гунтер не сразу понял, что тварь… смеется.
И вдруг нахцерер заговорил. Страшное создание, похожее одновременно на черта, обезьяну и собаку, с трудом проталкивало звуки через глотку, не предназначенную для речи. Но отдельные глухие звуки складывались во вполне понятные слова.
— Ста… рый. Сла… бый… — пробулькал вампир. — Ум… решь.
— На тебя сил хватит, — выдохнул Гарольд и, собрав все силы, шагнул вперед, поднимая клинок высоко над головой. Упырь принял вызов.
Они сошлись в третий раз, и каждый понимал, что эта схватка окажется последней. Гарольд чувствовал, что очень скоро ему не хватит ни сил, ни дыхания, и спешил. Он рубил с нечеловеческой скоростью, крест-накрест, непрерывно наступая, стремясь загнать упыря между могилами. И каждый удар запаздывал. На неисчислимо малую долю секунды, на расстояние, равное человеческому волосу, но запаздывал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});