— Боюсь, что нет, милорд.
— Хм. Кстати, куда староста Кейрел водил вас арестовывать этого парня?
— На какую-то пустошь, где сплошь кусты да овраги. Там уже было полдюжины человек, что искали Харру Они только что прекратили поиски и возвращались, когда мы наткнулись на них. Из этого я заключил, что наш приход не был сюрпризом.
— Вы думаете, Цурик на самом деле был там и бежал, или же Кейрел просто водил Вас кругами?
— Я думаю, он и вправду был там, милорд. Те люди говорили, что нет, но, как Вы заметили, они с ним в родстве, и, кроме того, было заметно, что они, э, совсем не умеют врать. Им было не по себе. Кейрел, быть может, не особенно рвётся сотрудничать с Вами, но я не думаю, что он осмелится на открытое неповиновение Вашим приказам. В конце концов, он ведь двадцать лет отслужил.
«Как и сам Пим,» — подумал Майлз. По закону граф Форкосиган имел право держать не более двадцати телохранителей — для церемониальных целей, но, поскольку он занимал высокий пост, в число их обязанностей входило практическое обеспечение его безопасности. Пим был типичный телохранитель — украшенный многими наградами ветеран Имперской Службы, отставник, поступивший на службу в элитную личную гвардию. Пим не был виноват в том, что ему пришлось влезать в чужие ботинки — заменить покойного сержанта Ботари. Майлз с грустью подумал, есть ли хоть кто-нибудь во всей вселенной, кроме него самого, кто скучал бы по смертельно опасному и трудноуправляемому Ботари.
— Хотел бы я допросить с фаст-пентой этого Кейрела, — мрачно сказал Майлз. — По всем признакам, он знает, где собака зарыта.
— Ну так допросите, — логично сказал Пим.
— Может быть, и придется. Однако в допросе с фаст-пентой неизбежно есть нечто унизительное. Если этот человек лоялен, то, может быть, публично опозорить его — в конечном итоге не лучшее решение.
— Это будет не публично.
— Нет, но он не забудет, как его сделали слюнявым идиотом. Мне нужно… больше информации.
Пим оглянулся через плечо.
— А я думал, у Вас уже есть вся информация, какая Вам нужна.
— У меня есть факты. Осязаемые факты. Большая куча… бессмысленных, бесполезных фактов. — Майлз размышлял вслух. — Если мне придется допросить под фаст-пентой каждого жителя этой глуши, я так и сделаю. Но это некрасивое решение.
— Всё это дело некрасиво, милорд, — сухо сказал Пим.
* * *
Вернувшись, они обнаружили на месте супругу старосты Кейрела. Процесс хозяйствования шел полным ходом. Она в исступлении носилась по дому кругами, нарезала, взбивала, месила, подкладывала дрова в очаг, взлетала на второй этаж, чтобы сменить постельное бельё на трёх тюфяках, и гоняла перед собой своих трёх сыновей, которые по ее команде приносили, уносили и бегали. Растерянный доктор Ди следовал за ней, пытаясь замедлить ее ход, объясняя, что они привезли свою собственную палатку и еду, не стоит беспокойства, и что ее гостеприимство совсем излишне.
Матушка Кейрел ответила ему с негодованием: — Сын моего господина прибыл ко мне в дом, и чтобы я выгнала его в поле, как лошадь какую! Да я бы со стыда сгорела! — И она возобновила свои занятия.
— Она, кажется, несколько возбуждена, — произнёс доктор Ди, оглядываясь через плечо.
Майлз взял его за локоть и вывел, слегка подталкивая, на крыльцо.
— Лучше не стойте у неё на дороге, доктор. Мы обречены претерпеть Приём. Это обязательно для обеих сторон. Самое вежливое, что мы можем сейчас сделать — это притвориться, что нас здесь нет, пока не будет всё готово.
Ди понизил голос.
— Может быть, в свете обстоятельств, нам лучше есть только наши рационы в упаковках.
Из открытого окна поплыл соблазнительный аромат трав и лука, а также частый стук рубящего что-то ножа.
— О, я полагаю, что из общего котла мы можем есть без опаски, разве не так? — сказал Майлз. — Если Вам покажется подозрительным какое-то блюдо, Вы всегда можете отложить немножечко и потом проверить, я думаю, но только — незаметно, да? Мы ведь не хотим никого оскорбить.
Они устроились на деревянных стульях кустарной работы, и им ту тже опять подали чай, на сей раз к делу был приставлен мальчик лет десяти, младший сын Кейрела. Его явно проинструктировали либо отец, либо мать, потому что его реакция на уродства Майлза была такой же, как и у них: нарочитое незамечание. Только у него это получалось не так гладко, как у старших.
— Вы будете спать на моей кровати, милорд? — спросил он. — Мама говорит, что мы будем спать на крыльце.
— Ну, раз твоя мама так говорит, значит, так и будет, — ответил Майлз. — Э… а тебе нравится спать на крыльце?
— Не-а. Прошлый раз Зед лягнул меня, и я скатился с крыльца в темноте.
— О. Ну, может быть, раз мы вас вытеснили, вы захотите спать в нашей палатке, вроде как в обмен.
Мальчик сделал большие глаза. — Правда?
— Конечно. Почему бы и нет?
— Погодите, я скажу Зеду! — он поскакал вниз по ступенькам и помчался за угол дома. — Зед, эй, Зед…!
— Я полагаю, — сказал Ди, — что потом мы сможем провести дезинсекцию палатки…
Губы Майлза скривились.
— Уж конечно, они не грязнее, чем были вы в этом возрасте. Или я. Когда мне позволяли.
Вечер был тёплый. Майлз снял свой зелёный мундир, повесил его на спинку стула и расстегнул воротник-стойку кремовой рубашки.
Ди поднял брови. — Значит, мы работаем над этим расследованием по часам, милорд? Будем закрывать лавочку на сегодня?
— Не совсем. — Майлз задумчиво отхлёбывал чай и смотрел через двор. Деревья, растущие на склоне, спускались вниз ко дну долины. Противоположный склон зарос разнообразными кустами. Дальше склон горы образовывал складку, а за ней протяженные склоны горного хребта отвесно вздымались к вершине, ещё испещрённой тающими пятнами грязного снега.
— Где-то там всё ещё бродит убийца, — услужливо подсказал доктор Ди.
— Вы говорите совсем как Пим. — Пим, как заметил Майлз, закончил обихаживать лошадей и отправился на очередную прогулку со сканером. — Я жду.
— Чего?
— Я еще сам не знаю. Какой-то информации, которая придаст смысл всему остальному. Видите ли, есть ведь только две возможности. Цурик либо невиновен, либо виновен. Если он виновен, сдаваться он не собирается. Он, конечно, склонит к пособничеству своих родственников, которые будут прятать его и помогать ему. Я могу запросить по комм-связи подкрепление из полиции в Хассадаре, если захочу. В любой момент. Двадцать человек плюс оборудование, на аэрокаре, они будут здесь через два часа. Устроят из этого зрелище. Жестокое, безобразное, разрушительное, щекочущее нервы — вполне возможно, что людям понравится. Охота на человека, которая закончится кровью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});