Галена в который уже раз позабавила эта девушка, но он тщательно скрывал свои впечатления. Неужели ей невдомек, что никто из деревенских жителей не посмел бы называть своего лорда просто по имени? Она явно не продумала заранее, как лучше скрыть свое истинное происхождение; видно, ей пока не довелось узнать, как живут другие. Гален терялся в догадках: не из-за этой ли девушки их призвали в Дунгельд, не она ли была причиной каких-то бед? А может, ее простодушие посеяло раздоры среди обитателей замка? Как бы то ни было, они не могли ей открыться, и для всех было бы лучше, если бы она как можно скорее вернулась к себе, за каменные стены.
— Гилфрей не уважает даже церковь, — продолжала Амисия, не ведая о раздумьях своего героя. — Хозяйка замка, которая воспитывалась в монастыре, делает пожертвования монастырю святого Марка, что на холме за деревней. Но как только ее дары оказываются в стенах обители, откуда ни возьмись появляется сборщик податей и забирает все до гроша.
Гален внутренне подобрался. Не об этой ли напасти писала ему Сибилла? Не для того ли она призвала его на помощь, чтобы он положил конец этому изощренному грабежу?
— Когда я сюда шла, меня обогнал аббат — он еженедельно посещает нашу хозяйку. У него к седлу был приторочен мешок, в котором позвякивало серебро. Стало быть, он вез в обитель пожертвования. — Амисия надеялась, что сумеет пронять Галена, но на его лице не отразилось ровным счетом ничего.
— Рады были знакомству, — сказал Гален, указывая на выход жестом, не допускающим возражений. — Но день клонится к вечеру, и твои родные скоро начнут беспокоиться.
Выглянув из пещеры, Амисия с ужасом обнаружила, что солнце бьет прямо сквозь струи падающей воды — это был верный признак близкого заката. Она так увлеклась, что потеряла счет времени.
— И верно, — охнула она. — Мне пора. Скоро наведаюсь к вам еще разок.
— Для всех нас будет лучше, если ты от этого воздержишься, — не раздумывая, ответил Гален — от чистого сердца, хотя и не без сожаления.
Перед ним стояло незаурядное создание. Он знал слишком многих представительниц прекрасного пола, но такой оценки заслуживали считанные единицы. Жаль, что у него не было времени разобраться, почему она ведет себя столь неожиданным образом — подобрав юбки, бросается в воды прилива, ищет знакомства с посторонними, жаждет опасных приключений. Эта девушка пробудила его интерес.
Если бы они встретились в подобающей их положению обстановке, он постарался бы найти ответы на все свои вопросы. Впрочем, такая возможность еще может им представиться.
— Я хочу с тобой дружить. — Глаза Амисии потемнели от обиды на того, кто так явно стремился поскорее от нее избавиться; повинуясь порыву, она сделала шаг ему навстречу и положила свою маленькую ладонь на его широкую грудь.
Карл, тихонько хмыкнув, не удержался от язвительного замечания:
— Если б она захотела «дружить» со мной, уж я бы своего не упустил.
Гален быстрым взглядом заставил его умолкнуть, но сам подумал, что эти слова могли бы образумить девушку, послужить ей предостережением. Но Амисия думала о своем: ее мягкие губы слегка приоткрылись, и Гален заключил ее в объятия и привлек к себе.
Оказавшись в непривычной близости к мужчине, Амисия задрожала от радостного волнения. Не задумываясь о последствиях своего безрассудства, она таяла в его крепких руках. Ее захлестнули неизведанные ощущения, разум затуманился, а под ее ладонью все сильнее билось чужое сердце.
Прижимая к своей груди эту прелестную женщину-девочку, Гален вспыхнул, словно в огне. Когда она розовым кончиком языка провела по мягко очерченной верхней губе, искушение оказалось слишком сильным. Наклонив голову, он прильнул к ее губам и ощутил их пьянящую, ни с чем несравнимую сладость и опасную власть над собой.
Охваченная бездумным ответным порывом, Амисия прижалась к нему еще сильнее. Она обвила руками его шею, запустила пальцы в густые, черные как смоль волосы и потянулась к огню, словно мотылек, приносящий себя в жертву беспощадному пламени.
— Хм-м-м, пойду прогуляюсь, — пробормотал Карл, обходя обнявшихся.
Заслышав слова друга, Гален откинул голову назад. Подумать только, он едва не совершил непоправимое. Видя перед собой опущенные ресницы, закрывшие от его взгляда испепеляющую страсть, которая вспыхнула под покровом невинности, он отстранил от себя восхитительную податливую фигурку, чтобы положить конец опасным объятиям.
Амисия, слишком неискушенная, слишком глубоко окунувшаяся в новизну чувств, чтобы осознать, какую угрозу пытается отвести от нее Гален, беспомощно опустила руки, спрятав пылающее лицо на его широкой вздымающейся груди. Гален стиснул зубы; он понимал, что было бы жестоко затоптать костер, который из-за него разгорелся с такой разрушительной силой в чужой невинной душе. Поэтому он приобнял девушку за плечи, касаясь подбородком пахнущих цветами волос, и стал бережно поглаживать ее по спине.
Карлу, чтобы протиснуться к выходу, пришлось бы их потревожить, и он молча поплелся в дальний угол, который не освещало мерцание костра.
Борясь против урагана чувств, Амисия вдруг поняла, что Гален ласкает ее, как отец свое дитя; он больше не хотел разжигать в ней вспыхнувшее пламя. Полная решимости прийти сюда снова, чтобы дознаться до самой сути закружившего ее смерча, она все же заметила, что за водяной завесой появилось розовое закатное сияние; это означало, что прилив достиг опасной высоты. Если бежать что есть сил, можно было еще успеть. Вся надежда была на кобылку, оставленную под присмотром Келды и Фаррольда.
Амисия попятилась к выходу и на прощание сверкнула улыбкой:
— До завтра!
Все старания Галена оказались напрасными. Не просто напрасными, сказал он себе, а роковыми — для них обоих. Это неразумное дитя не осознавало, какая пропасть разверзлась перед ней самой и какому испытанию подвергается его сила воли. Только он раскрыл рот, чтобы запретить ей появляться здесь, как ее уже и след простыл.
Карл присвистнул:
— Заковыристая штучка, верно? — Подойдя к застывшему на месте другу, он потер подбородок и вздохнул с притворным сожалением. — Эх, если бы такая селяночка положила глаз на меня…
— Да, это было бы славно, если не считать, что твоя жена спустила бы с тебя шкуру, — поддел его Гален. — К тому же наша красавица невинна, да и селяночкой ее никак не назовешь.
Улыбка Карла говорила о том, что Гален точно предугадал возможную реакцию Майды, однако вторая часть фразы ввергла его в недоумение.
— Вызови-ка в памяти ее черты, — сказал Гален. — Неужели они тебе никого не напоминают?