Читать интересную книгу Мой Ванька. Том второй - Алексей Лухминский

– А вы думаете, меня будут учить, если я попрошу?

– Даже не сомневаюсь. У нас же такие прекрасные сёстры. И Елена Михайловна, и Клавдия Лаврентьевна. И другие тоже. Обратись! Уверен, тебе помогут. Ты же, наверно, заметила, что у нас на отделениях медсестёр не хватает.

Только тут я замечаю, что, совсем не скрываясь от нас, в уголочке стоит Елена Михайловна. Это, значит, она стояла, как мышка, и слушала мою воспитательную беседу. Показываю ей глазами – мол, идите отсюда. Выходит.

– Ну, Лиза, я пойду, проверю, как себя чувствует наш прооперированный, а ты тут поглядывай, – и показываю на смотровую: – Надеюсь на тебя.

На втором этаже нахожу Шитову.

– Что ж… Посмотрим, погиб ли в вас Сухомлинский, – иронично замечает она.

– Знаете, Елена Михайловна, в Булуне у нас был молодой парень, кардиолог. Разгильдяй разгильдяем! Никто ничего с ним сделать не мог. Даже Кирилл Сергеевич, в котором уж точно погиб Сухомлинский. Однажды, и это было в новогоднюю ночь, от его решения зависела жизнь пациентки. Тоже обширный инфаркт. Он испугался принять решение и позвал меня. Я решил за него. И это стало для него встряской. Он наконец-то понял, что от наших действий зависит, жить или не жить человеку. Короче, Петьку сейчас не узнать. Работает прекрасно. Вот я и думаю, может, и с Лизой когда-нибудь что-то такое произойдёт…

– Дай бог! Обещаю вам, что если она ко мне подойдёт, то с максимальным терпением буду ей всё объяснять и показывать.

– Спасибо. Скажите, вам удалось хоть немного отдохнуть?

– Да, я немного поспала. А что?

– Хочу отправить вас домой.

– Ну знаете, Александр Николаевич! Я же уже вам объяснила! – Шитова возмущённо сверкает глазами. – И вообще… Не ожидала я от профессионала такой близорукости! Уж вы-то должны были понять, что значит истосковаться по хорошей нормальной работе. У меня сегодня в операционной просто душа пела!

– Не знаю, не расслышал в запарке, – усмехаюсь я.

– Да ну вас! – она машет рукой и смягчается. – Вы поймите, несколько лет здесь не было правильной работы. Мы, те, кто привык работать правильно, отдавать здесь всё, ведь, как вы сказали Лизе, от наших действий зависит, жить человеку или нет, мы задыхались тут…

– А сейчас?

– Хотите, чтобы я вас похвалила? Похвалю. Тяжело, но дышится свободно. Домой идти не хочется. Да вы же и сам такой. И брат ваш такой же. И Павел Николаевич. Александр Николаевич, команда подбирается! Эта ночь всё показала.

– Ладно, как хотите. У меня просьба. Обратите особое внимание на парнишку. Я сейчас схожу, сам ещё раз посмотрю.

– Я уже была там. Поверьте, всё нормально для его случая. И Галю я предупредила, чтобы передала по смене. А вот что с инфарктником будем делать?

– Ну там тоже получше. Его надо будет осторожно перенести в реанимацию.

– Угу… На третий этаж! Кто понесёт?

– Я и два охранника. Придёт смена, и я попрошу.

– Ещё… Александр Николаевич, там, в операционной… Это гипноз?

– Да.

– Мне Клава рассказывала, но я почему-то не поверила. Уж больно странно это, согласитесь!

– Тогда тоже так было нужно. По-другому было нельзя.

– А сегодня?

– Сегодня тоже. Хотите, признаюсь?

– В чём?

– Такую операцию, как сегодня, я делал первый раз в жизни. Ассистировал неоднократно, но чтобы самому…

– Вы со мной, наверное, опять кокетничаете, – строго говорит Елена Михайловна. – Я не первый раз стояла в операционной. Я видела ваш профессионализм. Зачем же вы так про себя?

– Ну не хотите верить – не верьте.

– Не верю. И другим скажу, чтобы не верили. Ясно вам? – она прекрасно улыбается, и мне непонятно, правда ли, что она не поверила.

Девять утра. Пациент с инфарктом уже в реанимации. Спасибо охранникам.

Попросил всех собраться в ординаторской на втором этаже. Хочу просить об одной услуге. Рано утром Марья Васильевна зазвала меня на пищеблок для дегустации завтрака. Это было чудо. Действительно, она из всего может сделать конфетку. Хочу об этом рассказать всем.

Ну вот, собрались… Ого! Взгляды сегодня совсем не такие, как раньше. Тёплые!

– Дорогие коллеги, – начинаю я, – есть у меня к вам одна просьба. Наши пациенты уже позавтракали и, наверное, смогли оценить работу нового повара. Да-да! У нас с сегодняшнего дня новый повар! Пожалуйста, во время обхода спросите всех, как им понравился завтрак. Хорошо?

– А самим-то попробовать можно? – подаёт голос Пётр Максимович.

– Раньше надо было, Петя, – отзывается Семён Викторович. – Я тут с половины восьмого – и успел попробовать. Могу ответственно доложить. Всё более чем съедобно. Просто вкусно! Буфетчица замучилась добавки носить.

– Неужели? – искренне удивляюсь я.

– Точно так. Но, Александр Николаевич, мы всё равно спросим. Вы правы. Надо на этом заострить внимание.

Ох, молодец Семён Викторович! Сразу понял «глубину» моего замысла.

– Ну тогда у меня всё.

– А можно вопрос? – не унимается Пётр Максимович.

– Конечно!

– Вообще-то их у меня два. Первый: вы что, каждую ночь собираетесь дежурить? Ну и сразу же второй: когда кончатся купленные вами, Александр Николаевич, препараты, чем лечить больного будем?

– Отвечаю на первый вопрос. Если надо – буду дежурить каждую ночь. Я ещё молодой, сил пока хватает. На второй вопрос у меня пока ответа нет, – честно признаюсь я. – Но я не мог поступить иначе. Мы бы его не отстояли. Ну ладно. Дискуссию на эту тему можно продолжить потом, а сейчас надо делать обход.

– Александр Николаевич! – это опять Пётр Максимович. – Я думаю, все согласятся: мы пошли делать обход, а вы идите-ка в свой кабинет и поспите немного. Верно я говорю?

Небольшой коллектив выражает своё согласие.

– Александр Николаевич, я как ваш официальный зам настоятельно прошу вас отдохнуть, – строго говорит Светлана Сергеевна. – А то до нашего возраста можете и не дожить.

– Ладно. Подчиняюсь. Если что, вы меня разбудите.

* * *

Просыпаюсь от того, что меня кто-то трясёт за плечо.

– Александр Николаевич! Александр Николаевич!

Открываю глаза. Это охранник меня будит.

– Ага… Встаю… – и действительно встаю.

– Александр Николаевич, вас там какой-то мужчина весь в золотых цепях спрашивает.

– Чего ему надо?

– Говорит, что он отец…

– Какой отец? Крёстный? – хмыкаю я, но сразу же спохватываюсь. – Ах да… Ну пойдёмте.

Приёмный покой меряет шагами мужик лет сорока с лишним, впрямь весь в золоте. Это золото у него на шее в виде толстенной цепи, и на руке такой же браслет, и перстни. Действительно – крёстный отец…

– Здравствуйте, вы меня спрашивали?

– Здравствуйте. Я – отец! – и больше ничего не говорит.

– Я тоже отец, – спокойно отвечаю я.

Охранник стоит рядом и напряжённо наблюдает.

– Какое мне дело, кто вы! – взрывается «крёстный отец». – Здесь мой сын!

– Здесь достаточно много пациентов. Кто ваш сын?

– Его сегодня сюда ночью привезли раненого. Неужели непонятно?

– Фамилия у вашего сына есть? – я чувствую, что начинаю заводиться, хотя и понимаю, что от волнения люди могут быть неадекватны. – Назовите его фамилию.

– Стариков!

– Саша, что ли?

– Ну наконец до вас дошло! – достаточно грубо почти выкрикивает отец моего пациента.

– Стараюсь… – я усмехаюсь. – Так что вас интересует?

– Я забираю его и отвезу в нормальную клинику, – резко заявляет он.

– У вас это не получится. Я его ночью прооперировал, и сейчас он нуждается в покое и уходе. Всё, что было необходимо, нами сделано.

– Кто прооперировал? Ты, что ли? – следует, я бы сказал, возмущённый вопрос. – А ты меня как отца спросил, хочу ли я, чтобы ты, молокосос, на нём тренировался? Да ты вообще понимаешь, какие руки должны были его оперировать? Профессор Шахлатый! Друг нашей семьи. Небось не слышал даже! Только ему я могу доверить своего сына!

«Из грязи – в князи!» – проносится у меня в голове. Или мещанин во дворянстве. Давно заметил, что хвастаются серьёзными знакомствами только те люди, которые прежде их не имели, поскольку находились на более низкой общественной ступени. Теперь же, вынесенные мутной волной повыше, они сразу начинают надувать щёки.

– Во-первых, если бы я ждал вашего появления, то оперировать было бы уже некого, – сухо парирую я. – Повторяю, вашему сыну было сделано всё необходимое в таких случаях. А во-вторых, профессору Шахлатому, как видно, явно не повезло с друзьями.

– Ну ты меня достал! – и папаша делает шаг в мою сторону.

– Александр Николаевич, выгнать его? – спрашивает охранник, становясь между нами.

– Да нет, пока не надо, – не разрешаю я. – Послушайте, а вы уверены, что профессор Шахлатый захочет переделывать мою работу и причинять лишние страдания вашему сыну?

– А я сейчас ему позвоню! Вообще я ещё разберусь, что ты сделал с моим мальчиком!

Он хватает трубку и начинает перебирать меню.

– Алло! Михал Михалыч! Я Сашу нашёл. Да, тут в одной областной богадельне. Вы представляете, они ему операцию сделали! Кто делал? Ну пацан какой-то. Совсем молокосос. Практиковался он на Саше!.. Чья фамилия? Пацана? Эй! Как твоя фамилия?