Читать интересную книгу Уайклифф разрывает паутину - Джон Берли

Уайклифф опустил крышку. Джейн Рул стояла спиной к ним в дверях кухни.

— Клиффорд идет. Я не хочу его во все это впутывать, — вымолвила она.

Было слышно, как входная дверь сначала открылась, а потом захлопнулась, и когда они вошли в кухню, Клиффорд уже был там, стаскивая с себя насквозь промокшее старое пальто.

Он недоуменно обвел взглядом всех троих.

— Что-то случилось?

— Тебе лучше помалкивать! — рявкнула на него мать. — Говорить с ними буду я.

Уайклифф скороговоркой выдал обычное в таких случаях предупреждение:

— Мой долг уведомить вас, миссис Рул, и вас, мистер Рул, что вы не обязаны ничего говорить, однако все сказанное вами будет зафиксировано в протоколе и может быть использовано против вас в суде.

Они сидели вчетвером за обеденным столом в кухне; часы на каминной полке показывали пять минут двенадцатого. Собака и кошка спали рядышком у очага. Джейн Рул опять полностью овладела собой и смотрела теперь на Уайклиффа своими серыми глазами, в которых нельзя было прочитать ни намека на страх.

Клиффорд сидел, понурив широченные плечи, и снова щелкал лезвием ножа. Делал он это сосредоточенно: большим и указательным пальцами доставал лезвие, открывал полностью, а потом закрывал с громким щелчком. Это повторялось с ритмичностью метронома.

— Я уже вам говорила, что никому не причинила зла, — начала Джейн Рул. — И это святая правда.

— В таком случае, что же произошло с вашей родственницей?

— Она умерла.

— От чего?

— Ей уже было семьдесят семь. Человек не может жить вечно.

— Когда она умерла?

Она ненадолго задумалась. Потом ответила:

— В пятницу… Да, в пятницу утром.

— В день похорон сестры.

Женщина никак не отреагировала на эту реплику.

— Как я вам уже объяснил, на этой стадии вы не обязаны отвечать на мои вопросы. Более того, самое лучшее в вашем положении — как можно скорее связаться с адвокатом.

— Не нужен мне никакой адвокат.

— Отлично. Тогда рассказывайте, как умерла Агнес Рул.

Она снова заметно занервничала и принялась похлопывать ладонью по пластиковой поверхности стола.

— Агнес сидела вот в том кресле, у камина. — Она указала на простое деревянное кресло с высокой спинкой. — Вроде бы с ней все было в порядке, а потом вдруг как закашляется, будто бы подавилась конфетой. Она все время леденцы в рот запихивала. Я кинулась к ней, но она уже повалилась на пол. И все — мертвая. Сердце, должно быть.

— И вы не вызвали врача?

— А что толку? Врач бы уже не помог. Она умерла.

Клиффорд в очередной раз щелкнул лезвием ножа и, не поднимая ни на кого из них глаз, сказал:

— Она точно умерла. Всякий бы понял.

Мать сразу вскинулась на него:

— Тебе было велено помалкивать, Клиффорд! И спрячь этот чертов ножик, не действуй мне на нервы!

Как нашкодивший мальчуган, Клиффорд быстро сунул нож в брючный карман и остался сидеть, уперев взгляд в одну точку.

— Разве вы не знали, миссис Рул, что закон обязывает вас получить медицинское заключение о смерти с указанием ее причин?

Она не ответила.

— Почему же вы не сделали этого?

Она смотрела в сторону, избегая встречаться с ним глазами, потом неожиданно робко спросила:

— А они смогут сказать?

— Что сказать?

— Ну, от чего она умерла.

— Это зависит от сохранности тела и самой по себе причины смерти.

— А что будет со мной? — Ее взгляд был устремлен на сына; она казалась теперь слабой и неуверенной в себе.

Уайклифф смягчил тон:

— Я прикажу, чтобы вас с сыном доставили в полицейский участок Сент-Остелла, где с вас снимут подробные показания и попросят подписаться под протоколом. По вашему пожеланию при допросе может присутствовать адвокат.

— А потом что? Домой-то нас отпустят?

Чуть помедлив, Уайклифф сказал:

— Не думаю, чтобы вас задержали там на ночь. А пока ответьте мне на последний вопрос. У вашей родственницы наверняка были подруги. Кто-нибудь из них навещал ее?

Джейн постукивала кончиками пальцев по пластику стола.

— У стариков не бывает друзей-приятелей. Нет, никто к ней не приходил. Давно, уж с полгода…

— А до этого?

— Была одна старая леди, — сказал Клиффорд. — По воскресеньям приходила.

Джейн Рул вздохнула.

— Это он про Лили Армитидж. Она действительно бывала здесь каждое воскресенье, но потом ее так скрутило от артрита, что старуха уже из дома не выбирается. Если вообще жива еще.

— Где она живет?

— В городке, на Альберт-плейс. Вот только номера дома не знаю.

Во вторник утром, позже

Полицейский автобус они остановили на проселочной дороге у въезда в хозяйственный двор фермы, сплошь покрытый теперь слоем грязи.

— Высадишь меня у кемпинга — рядом с домом, — велел Уайклифф, — а сам поедешь и распорядишься насчет Рулов. Особой спешки нет, они никуда не сбегут. Направь за ними Кэрноу.

Чтобы добраться до кемпинга, пришлось пуститься далеко в объезд. Дождь лил отвесной стеной, капли лупили по крыше машины, дорога была пустынна. Керси подогнал автобус вплотную к крыльцу дома и дождался, пока ответят на звонок Уайклиффа.

— Кто там?

Женщина была болезненно худа; ее туго стянутые назад в «конский хвост» волосы делали лицо странно оголенным. Серое бесформенное платье-балахон походило скорее на драпировку, чем на предмет гардероба.

Уайклифф представился и спросил:

— А вы, если не ошибаюсь?…

— Я — Эстер Клемо. Вы нашли Хильду? — вопрос был задан командирским тоном.

— К сожалению, нет.

Черты ее лица, оживившиеся на мгновение, опять сложились в мрачную маску.

— Дома никого нет. Что вам угодно?

— Побеседовать с вами.

Она помедлила в нерешительности. Потом сказала:

— В таком случае, вам лучше зайти в дом.

Голос ее был с хрипотцой, манеры резковаты. Она провела его в гостиную — реликвию прошедших лет: семейные фотографии в рамочках и раскрашенные гравюры с шотландскими оленями по набивным обоям стен; в открытом камине горка смятой красной бумаги; внутри каминной решетки — огромный вазон из кантонского фаянса с букетом засушенных трав.

Эстер стояла, сцепив пальцы рук на животе, и ждала.

— Быть может, сядем?

Она пожала плечами и указала ему на кресло. Потом сама присела на краешек другого.

— Я к вам прямо из Трегеллеса.

— Ну и что с того?

— Мы обнаружили труп Агнес Рул.

— Как это, mpyn?!

— Увы, она умерла некоторое время назад. По крайней мере, несколько дней.

Известие искренне потрясло Эстер. Она дважды порывалась что-то сказать, но не решалась и лишь по прошествии некоторого времени спросила:

— Она, стало быть, опять ушла из дома, и они нашли ее, когда уже было поздно?

Казалось, ей очень хотелось, чтобы все объяснялось именно так, и другие варианты ее пугали.

— Нет, все было иначе, мисс Клемо. Тело Агнес было обнаружено нами в морозильном шкафу Рулов.

Никакой реакции, кроме быстрого взгляда на собеседника. Эта женщина откровенно боялась выдавать свои истинные чувства. Явно взволнованная, даже потрясенная, она тем не менее нашла в себе достаточно самообладания, чтобы обдумывать каждое слово. Она отвела глаза и спросила:

— Вы хотите сказать, они ее убили?

— Нам пока мало что известно, но на данный момент наиболее вероятна версия, что она умерла своей смертью.

Эстер нахмурилась.

— Тогда почему же?… — Она позволила своему вопросу повиснуть в воздухе.

Бледный свет дня сквозь высокое окно постепенно наполнил комнату, и она предстала во всей своей неприглядности: потертый ковер, грязная обивка мебели, пыльные карнизы, облезлые стены.

Эстер разгладила складки балахона на острых коленях. Уайклифф решил, что настала пора несколько разрядить атмосферу:

— Будьте любезны, расскажите мне немного о Рулах и Клемо. Так, вообще, о двух семьях и степени родства между ними.

Она глянула на него подозрительно, но, встретив его спокойный доброжелательный взгляд, отбросила сомнения:

— Ничего сложного здесь нет. Элинор, мать Джеймса Клемо, которая умерла на прошлой неделе, — она была из Рулов. Один из ее братьев — Гордон — женился на Джейн, хотя она была его двоюродной сестрой, и они взяли у Клемо в аренду ферму Трегеллес.

— Агнес приходилась Гордону и Генри сестрой?

— Да, у них в семье было две девочки и два парня. Генри и Гордон уже умерли. Агнес вела у Генри хозяйство, пока он был жив, а после его смерти перебралась к невестке в Трегеллес.

Эстер уже совершенно расслабилась. Внимательный слушатель для иной женщины лучше, чем таблетка успокоительного.

Уайклифф понял это и сделал деликатную паузу, прежде чем задал следующий вопрос:

— У Рулов водились деньги?