Читать интересную книгу Максим Перепелица - Иван Стаднюк

Потом рядовой Ежиков вышел на исходное положение. Вижу, волнуется хлопец. «Хотя бы отделение не под­вел», – кольнула меня мысль. Побежал. Я даже глаза за­крыл… Слышу – хлопок руками по «коню», а затем глухой удар ногами по матрацу. Молодчина! – И позабыл я, что моя очередь наступила, – за Василия Ежикова волно­вался.

– Рядовой Перепелица, к снаряду! – слышу голос сержанта Реброва.

Дрогнуло от неожиданности у меня сердце. Глянул я на старшего лейтенанта Куприянова, а он положил руки за спину и смотрит в мою сторону, вроде подбадривает. Стал я на исходное, а в голове мысль: «Не оскандалиться бы». И когда поймал себя на этой мысли, почувствовал, что беда может случиться. Раз неуверенность появилась, значит имеешь, Перепелица, шансы «показать себя»… Даже трудно рассказывать.

Побежал я один раз – плохо рассчитал толчок и отка­зался от прыжка. Делаю второй разбег. Чудится мне, что сейчас в рамки стенной газеты буду впрыгивать. И так мне хочется туда впрыгнуть!.. Отрываю взгляд от трамплина, отталкиваюсь… А кожаная спина «коня» длинная-предлин­ная! Выбрасываю вперед над ней руки, но достаю не­далеко. Значит, толчок о трамплин слабый. Теперь толчок руками не спасет. Так и случилось. Застрял я на самом конце «коня» да еще носом клюнул, а потом мешком плюх­нулся на матрац.

Счастье, что в отделении такими неудачниками оказа­лись только двое – я да Илья Самусь.

Старший лейтенант все же похвалил отделение, а по моему адресу коротко сказал:

– Перепелица перестарался. Бывает и такое. Значит, хладнокровия ему не хватает.

Как в точку попал. Верно же – горячился я. В перерыве товарищи разные советы стали давать.

Один Ежиков не упустил случая, чтобы опять не ущипнуть Максима. Подошел ко мне и говорит:

– Вся беда в том, что хвастун ты, Перепелица.

Так и сказал: «хвастун». Мне даже жарко стало.

– Ведь, – продолжает он, – ты думал лишь об одном: как бы отличиться перед командиром роты?

Не догадывался Василий, что я мечтал еще благодар­ность старшего лейтенанта заслужить. Тогда бы наверняка сегодня вечером Максим Перепелица прочитал о себе в стенной газете и ему не пришлось бы отводить в сторону глаза при встрече с товарищами из соседних взводов, как это было после выхода прошлого номера газеты.

– И не обижайся за прямоту, – говорит Ежиков, – и сам душой никогда не криви.

После физподготовки пошли мы на тактические занятия в район высоты «Круглая». Подобрались к ней с се­вера. И такая это симпатичная высотка – слов не най­дешь! У ее подножья ручеек протекает, правда плохонький ручеек, берега его вязкие, болотистые. Зато склоны густой травой покрыты, а из травы синими фонариками фиалки выглядывают. Чуть повыше – кусты приютились. Каждая ветка на них молодой листвой покрыта. Заберись, Максим, на самую макушку такой высотки, ляг спиной на траву и смотри в небо, наслаждайся полетом Земли-планеты, за­будь о всех своих неудачах.

А тут тебе голос сержанта Реброва:

– Рядовому Ежикову разведать брод ручья в створе ориентира два! Отделению быть наготове прикрыть дей­ствия Ежикова огнем.

«Ориентир два» – это высотка. На ней «противник» закрепился. Вот тебе и поэзия! Но, думаете, высотка хуже стала оттого, что ее «ориентиром» назвали? Нисколько. Хочется лишь побыстрее выковырнуть оттуда «против­ника» и надышаться вволю горьковатым запахом ку­стов. А если бы на высоте этой настоящий враг оказался, разве можно было бы терпеть, чтобы он дышал тем воздухом?

Лежу я в своем окопчике и выглядываю осторожно из-за мохнатой кочки, слежу, как Василий Ежиков уползает к спуску, ведущему к ручью. Удастся ли ему найти под­ходящее место для переправы? Ведь берег речки топкий. Пытаюсь рассмотреть, что делает Ежиков. Но он где-то спрятался в осоке – не заметишь.

А время идет. Ребров уже нетерпеливо на руку с часами поглядывает, хмурится. Видать, кишка тонка у Ва­силия Ежикова. Не под силу ему задача досталась. Вот мне бы такую.

А сержант Ребров точно угадал мысли Максима и по цепи передает приказание:

– Рядовой Перепелица, на помощь Ежикову!

Меня словно подтолкнул кто сзади. Так и рванулся вперед. Ползу, вроде удираю от кого. Метров через двад­цать дух захватило и соленая капля пота на губу скати­лась. «Куда ты торопишься. Перепелица? – сказал я себе. – Где план твоих действий?»

Пришлось остановиться. Как раз самое удобное место, чтобы русло ручья осмотреть. Приподнимаюсь из-за кустов и вижу: речка слева вплотную подходит к высоте, затем резко вихляет от нее в сторону. Сделав полукольцо, она ровно течет меж поросших осокой и мохом берегов, а на­против меня снова загибает к высоте.

Раздумывать долго не приходится. Каждому солдату должно быть известно, что самое мелкое русло речки бы­вает на перекатах между двумя ее изгибами. Это не­множко левее меня. Подобраться к этому месту можно ползком, держа направление на кривую березку. Раз бе­резка растет, значит и грунт там потверже, менее заболо­ченный.

Теперь нужно спуститься вниз, пробраться к воде и выяснить, с какой скоростью она течет. Ясно, что с малень­кой, если так обильно берега обводняет. Иначе они посуше были бы.

Однако спуститься к речке так, чтобы с высоты было незаметно, нелегко. Но что ты за солдат, если трудности одолеть не можешь? Думаю себе: раз спуск, значит весной и в дожди вода проходы где-то сделала. Так и есть. Справа заметил овражек, промытый водой. Перебрался в него и уже через полминуты был у болота. Осмотрелся. Нигде Василия Ежикова не видно. Тревожно мне стало. «Как бы он не замеченный мною не вернулся в отделение. Тогда держись, Максим, Ежиков снова все колючки на тебя на­правит».

Много мне беспокойства от этого Ежикова. Осадить бы его, чтобы нос поменьше задирал!

Вдруг слышу – хлюпает что-то в осоке. Быстро ползу к тому месту, разгребаю впереди себя зелень. Вижу на маленькой полянке, покрытой мохом, Василий Ежиков. Мох под ним привалился, и ноги выше колен увязли в бо­лоте. Забросил он свой автомат за спину и барахтается, как кот в мешке, а выбраться не может. Заметил меня и говорит тихонько:

– Прорва проклятая! Ползу через эту поляну, думал, что островок, а под мохом ловушка. Пришлось на ноги приподняться, и вот…

– А ты хотел, чтобы под мохом перина пуховая оказа­лась? – сердито отвечаю. – Это тебе не заметки в стен­газету сочинять.

Потом спрашиваю:

– Речку-то успел разведать или дальше этой лужи не был?

– Речку разведал, – буркнул Ежиков.

Что делать? Быстро отстегиваю от своего автомата один конец ремня и бросаю его Василию. Но подняться на ноги нельзя – на высоте «противник». Да и думается мне, что там старший лейтенант Куприянов находится. Наверняка наблюдает, как отделение Реброва задачу вы­полняет. Вот увидел бы он этого красавца Ежикова в болоте!..

Сажусь лицом к Ежикову и, упираясь ногами в кочки, начинаю тянуть ремень, за который ухватился Василий. Тяну и чувствую, как проваливается подо мной почва. И до чего же коварное это болото! Как схватит тебя за ноги – не отобьешься.

Дела плохи. Надо менять позицию.

Вытаскиваю ноги из тины и отползаю немного в сто­рону. Отсюда ремень еще достает до Ежикова. Опять са­жусь лицом к Василию. Новая позиция вроде удачнее. Почва хоть и гнется подо мной, как доска тонкая, но пока держит. Ежиков придумал пристегнуть конец ремня от моего автомата к своему поясному ремню, чтобы руки свои освободить. Правильно сделал.

Потянул я сколько сил было. Ежиков руками начал по­могать. Еще поднатужились, и одну ногу, облепленную черным густым месивом, Василий вытащил. Но нужно же было ему затем поторопиться! Приподнялся он на руках и высвободившуюся ногу под себя подтянул, чтобы опе­реться на нее. И только он это сделал, как мшистая корка треснула и Ежиков по пояс окунулся в трясину.

Стиснул я зубы и молчу. А ругать Василия страсть как хочется! Ведь там, за пригорком, сержант Ребров из себя выходит. Наверное, скоро сам поползет речку разведы­вать…

– Держись крепче! – со злом говорю Ежикозу.

Чувствую, как ноги мои рвут сплетения корней осоки и вместе с кочками все глубже уходят в болото. Чем силь­нее тяну, тем больше меня засасывает. Но зато Ежиков вот-вот выскользнет из трясины. Еще рывок, и Василий свободен. Точно тюлень на льдине, лежит он на моховом покрывале, под которым трясина прячется. Лежит и по сторонам оглядывается, боится, как бы опять не про­валиться.

– Ползи на меня! – командую ему.

Подполз он и ахнул, когда разглядел, что я по пояс увяз. Кинул Ежиков взгляд в одно, другое место – ищет, где бы ему укрепиться, чтоб теперь мне помочь. Но время не терпит.

– Ползи к отделению, – говорю я ему. – Сержант давно тебя дожидается.

– А ты? – спрашивает с удивлением он.