Тоже самое Блажко приказал сделать и Довгаеву. Включить радиомаячёк и ждать. Однако, через час и семнадцать минут сигнал маячка исчез. В ответ на иные вопросы подполковника операторы только разводили руками. Они ведь, они ведь не боги и угадать, что стряслось с затерянном где – то на Кавказе маячком, не в их силах…
К Москве уже подбирался вечер, когда Блажко услышал первую за весь день, радостную новость. Синоптики дали, наконец, добро и вертолёт со спецназом поднялся в небо.
Впрочем, и эта радость оказалась преждевременной. На берегу горной речушки, кроме четырёх могильных холмиков, спецназовцы никого не обнаружили. А прошедший дождь лишил их даже теоретического шанса выйти на след, как пропавших разведчиков, так и канувших в неизвестность, террористов.
****
Вскинув уставшие руки, Руслан нащупал каменный выступ. Осторожно подтянулся на пальцах и едва не потерял сознание от боли. Действие промедола давно закончилось и растревоженная нога горела огнём.
Но останавливаться нельзя. Будет ещё хуже. Стоит только прекратить движение и измученное тело окончательно выйдет из под контроля, перестанет реагировать на команды мозга, превратится в никчёмный кусок плоти.
И превозмогая боль, Руслан упорно лез по каменистому склону, а в висках, учащённым пульсом, стучала команда : «Вперёд! Вперёд! Вперёд!» Сознание мутилось. Он уже с трудом соображал, что и зачем здесь делает. Единственной реальностью было осязание шероховатости гранита под содранными в кровь пальцами и боль.
Конечно, Никулин поступил правильно, оставив его там, на берегу речки. Хромой боец лишняя обуза для идущего по следу разведчика. Но и сидеть, ожидая помощи, Руслан не мог. За эти несколько дней он и так натворил кучу ошибок. Один только побег из банды Максуда чего стоил… Нет, найти и обезвредить боевиков стало теперь для Довгаева делом чести. А в вопросах чести он, как истинный горец , был всегда щепетилен…
… Когда он очнулся, вокруг царила ночь, а над самой головой висели чёрные пятна туч. Руслан лежал на самой вершине скалы, совершенно не помня, как он сюда взобрался. От перенапряжения шумела голова; Саднили содранные в крови , руки; ныла распухшая, превратившаяся в бесформенную колоду, нога. Но от ощущения всего этого, Довгаеву стало вдруг хорошо и весело на душе. Он жив, он всё ещё жив!..
Истощённый крик вспорол окрестные горы, заставив Руслана вздрогнуть. Рука не произвольно нащупала рукоятку пистолета. Вжимаясь в холодный гранит, он подполз к самой кромке скалы и заглянул вниз. Там, на дне узкого ущелья, в неверном свете костра, топтались бородатые люди. Даже не видя толком их лиц, Руслан догадался – это те самые, на поиски которых он и направлен.
И снова , полный нечеловеческой боли крик. Взгляд Довгаева лихорадочно заметался по ущелью, но проклятая темнота и спины боевиков упорно скрывали его источник.
Впрочем, ненадолго. Словно почувствовал присутствие ещё одного зрителя, кто – то из моджахедов отошёл в сторону и глаза Руслана упёрлись в знакомое лицо. Ситковецкий ? Не может быть! Довгаев почувствовал, как заструился по озябшей спине ручеёк пота . Петрович… Значит и он уцелел. Остался жив, чтобы попасть в лапы бандитов… Взгляд опустился ниже, по скрючённому в не мысленной позе разведчику, голым бёдрам…
Всё внутри Руслана зацепенело. Сноровистые руки боевиков усаживали Ситковецкого на остро заточенный кол…
Медленно вгрызающиеся в плоть палка и долгие часы нечеловеческих мук.. Довгаев наслышан был о любимом развлечении афганских моджахедов. Чернобородый Максуд любил иногда вспоминать годы своей беспокойной молодости. Но видеть такое Руслану довелось впервые.
Он лежал среди холодных камней и скрипел зубами от осознания собственного бессилия. О, Аллах, да лучше бы Ситковецкий погиб там, у переправы. Там, где погибли все его товарищи. Погиб, как подобает мужчине и офицеру, от пули или осколка разорвавшейся гранаты…
Довгаев не заметил, когда вскинул пистолет. Указательный палец обнял спусковой крючок, и выдавливал свободный ход, готовясь отправить в лоб прапорщика свинцовое облегчение.
-Не глупи, братишка, - хрипловатый шёпот прозвучал над головой Руслана, как гром.
Несмотря на больную ногу среагировал он мгновенно. Резко перекатившись на спину, ткнув в направлении голоса пистолетом.
-Тише, тише, - успокаивающе проворчал Никулин. Никак не реагируя на нацеленный ствол, он сидел в метре от чеченца. – Стрелять нельзя, братишка. Да и не достанешь ты Сито из своей пукалки. Только «духов» зазря всполошишь.
Дождавшись, когда Довгаев отведёт пистолет, он прилёг рядом.
-А ты молодец, с такой –то ногой, да по горам… Кстати, ты мобильник захватил?
Руслан молча вытащил телефон.
-Вот и славненько, - кивнул Никулин. – Как думаешь, твой подполковник ещё не спит?
-Нет, - уверенно сказал Довгаев.
-Ну что, даже если и спит, мы его разбудим, - криво улыбнулся спецназовец. - Звони.
Руслану показалось, что гудки вызова длились вечно. Наконец, в трубке что – то щёлкнуло и раздался знакомый голос.
-Блажко.
-Товарищ подполковник, - начал было Довгаев, но Антон бесцеремонно вырвал телефон из его рук.
-Капитан Никулин, спецназ ФСБ.
-Говорите, - сразу же принял деловой тон Блажко.
-Мы нашли «гостей», товарищ подполковник. – Поднимайте авиацию.
-Понял тебя, капитан, - в голосе собеседника явственно звучало облегчение. – «Гости» те самые? Ошибка исключена?
-Исключена, - эхом отозвался Никулин.
-Контейнеры при них?
-Да.
-Хорошо. Оставайтесь на связи и ждите «грачей». Скорректируйте их на цель.
-Пусть наводят на маячок телефона, - буднично сказал Антон и на несколько долгих секунд в трубке воцарилась тишина.
-Понял тебя, капитан, - в раз потускневшим голосом вымолвил Блажко. – Держитесь мужики, скоро там будет ад.
-Выдюжим, - хмыкнул Никулин и отключившись, протянул телефон Руслану. – Врубай «маяк».
Потом, перебросил из – за спины автомат.
-Ну что, братишка, - подмигнул заговорщицки Довгаеву. – Повеселимся напоследок?
-А то… - расплылся в слабой улыбке чеченец. Он понял, что собирается сделать капитан.
«Духам» уже надоело любоваться умирающим спецназовцем. Они рассеялись вокруг костра и начали неторопливо, с аппетитом, ужинать. А их пленник продолжал хрипло стонать, моля Бога о смерти и избавлении от нечеловеческих мук.
-Сейчас, Петрович, потерпи немного, - прошептал Никулин, ловя в перекрестье прицела широкий лоб прапора. – Сейчас станет легче.
На дне ущелья весело горел костёр, а вверху, разгоняя тучи, завывал ветер. Где- то вдалеке, нарастал гул плывущих по ночному небу штурмовиков…
Декабрь 2003г.-
Январь 2004г.