Зоэ смотрела в пол, лицо ее полыхало от смущения.
— Это… была ошибка.
— Ошибка?
— Именно.
— Почему?
Молодая женщина заставила себя поднять голову и встретиться с ним взглядом. Она лихорадочно искала ответа — такого, который был бы правдивым хотя бы частично. Пока Зоэ мучительно подбирала слова, Оливер протянул руку и поправил кудрявую прядку светлых волос, упавшую ей на лоб.
Легчайшее прикосновение его пальцев пробудило в теле Зоэ неистовый огонь. Она закусила губу и сказала первое, что пришло в голову:
— Потому что мне этого не нужно.
— Что именно? — прошептал Оливер чуть слышно, продолжая поглаживать ее волосы.
Его светлые глаза мерцали, как две маленькие луны, и совершенно лишали Зоэ воли. Противиться их магнетизму было труднейшим делом, каким ей приходилось когда-либо заниматься в жизни.
— Никаких… физических отношений.
— Не пытайтесь меня обмануть.
Оливер окинул дразнящим взглядом ее пылающее лицо, растрепанные кудри. Затем взгляд его опустился ниже, туда, где напряженные соски явственно проступали сквозь тонкую блузку.
— Странно. Такая закрытая одежда… и так мало скрывает.
Зоэ сделала над собой усилие и скрестила руки на груди. Как-никак она внучка барона Корфа, а не легкодоступная женщина. Однако Оливер знал, как смутить ее. Все, что она могла сейчас сделать, — это стоять неподвижно и не позволять себе снова броситься в его объятия.
Единственный способ разрушить чары — это отвернуться, перестать его видеть. Зоэ так и сделала и, уставившись в стену, спросила напряженным голосом:
— Что вы здесь делаете?
— Охраняю вас и ваш город, — с усмешкой ответил Оливер. — Такая у меня работа, и она длится круглые сутки.
— Разве вас не ждут в отделении?
— Я уже был там и отпустил всех по домам. Я начальник и потому могу приходить и уходить, когда вздумается. На этот раз мне вздумалось срочно проверить, все ли у вас в порядке. И выяснилось, что не все.
Дрожащими пальцами Зоэ поправила волосы. В самом деле, виновата только она. Ведь Оливер застал ее плачущей у дверей. Естественно, что ему захотелось утешить бедняжку…
— Давайте забудем то, что произошло между нами, — предложила она неуверенно.
— Почему?
— Вы задаете слишком много вопросов.
— А вы ни на один из них не отвечаете.
Зоэ сжала в руке ключи и попробовала пройти мимо него к двери, но Оливер преградил ей путь.
— Пожалуйста, Оливер… Я не знаю, как еще вам объяснить, чтобы вы поняли.
— Попробуйте сказать правду.
— Правда в том, что я говорю вам «нет». Это очень простое слово, постарайтесь его понять. Нет!
Он смотрел в ее лицо, все еще мокрое от слез. Сейчас оно казалось почти детским. Все эмоции ясно читались на нем: мольба, страх, отчаяние… И остатки сексуального влечения.
— Чего вы не хотите? — сурово спросил он. — Чтобы я целовал вас? Или чтобы задавал вопросы? Беспокоился о вас?
— Всего этого. Пропустите меня.
Оливер стиснул зубы, чувствуя, что им начинает овладевать бешенство. Он сжал и снова разжал кулаки, несколько раз глубоко вдохнул.
— Хорошо, — кивнул он и направился к двери. Но на пороге обернулся, всматриваясь в ее смятенное лицо. — Вы помните, что я сказал про ищейку, взявшую след? Так вот, я еще не добрался до логова зверя. До свидания, мадемуазель Корф.
Оливер не без злорадства отметил, что Зоэ побледнела, и быстро вышел на улицу. Он твердо знал, что женщина стоит в дверях и провожает ее взглядом.
Свернув за угол, Оливер пошел медленнее. Прохладный вечерний воздух подействовал на него успокаивающе, и вскоре он заметил, что может размышлять здраво, а значит, приходит в норму.
Итак, она была возбуждена не меньше, чем он. Оливер почувствовал это сразу, как только коснулся ее губ. Тут он ошибиться не мог: их страсть была взаимной. Однако Зоэ оттолкнула его, более того — попросила убраться из ее жизни, но сделала это отнюдь не из физического отвращения к нему как к мужчине. Обрывая поцелуй, Зоэ боролась скорее с собой, нежели с ним.
Значит, у ее отказа есть иная причина, связанная с тем, что он — полицейский, занимающийся делом об украденных у нее вещах. Недаром же всякий раз, когда он заводит об этом разговор, она бледнеет, прячет глаза и меняет тему. Есть еще один предмет, о котором она старается не говорить, — это таинственный телефонный звонок. То, что эти два фактора связаны между собой, было для Оливера совершенно очевидно. Кто же мог звонить мадемуазель Корф тем утром?
Он постарался восстановить в памяти детали разговора. Зоэ упоминала о «куче денег»… Тогда, может, она инсценировала собственное ограбление — например, с целью получения страховки? Такие случаи уже встречались в его практике.
В том, что молодой женщине нужны деньги, не было сомнений. Иначе она не работала бы по утрам в кафе — труд официантки не из легких, и нельзя сказать, что это подходящее занятие для девицы из аристократической семьи. Музей — это у нее для души, и, если бы Зоэ была достаточно обеспечена, она занималась бы только музеем. Может, еще своей любимой музыкой. Но не бегала бы с подносами, как какая-нибудь недоучившаяся глупышка.
Мало ли, чего не хватает баронессе-изгнаннице. Может быть, нового дома. Или хорошей машины. Или ее не устраивает, что у нее нет прислуги. Возможно, ей хочется жить с размахом, подражая богатым предкам… Порой преступления совершались и из-за меньшего.
О чем это я думаю? — ужаснулся Оливер, останавливаясь посреди улицы. Глубоко в душе он знал, что Зоэ не способна на подлость и обман. Впрочем, ему приходилось и ошибаться. Полицейскому ли не знать, как невинно может выглядеть преступник!
В первый год работы в этом качестве Оливеру пришлось столкнуться с золотокудрым синеглазым подростком, сущим ангелом во плоти. Мальчик тоже занимался музыкой, очень любил животных и домашних птиц. А позже выяснилось, что он убил свою мать и опекуна, чтобы наложить руки на их состояние.
Полицейский не имеет права доверять впечатлениям, он оперирует только фактами. А факт есть факт: Зоэ не хочет обсуждать с ним подробностей ограбления и что-то явно от него скрывает.
Однако сердце его по-прежнему протестовало против этой версии, и Оливер ничего не мог с этим поделать.
Оливер Сайленс регулярно появлялся по утрам в кафе «Виадук», усаживался за свой обычный столик и разворачивал утреннюю газету. Даже если бы хотела, Зоэ не смогла бы избегать его, разве что ради этого бросила бы работу. К счастью, Оливер старался быть ненавязчивым, не задавал лишних вопросов, мило беседовал с ней ни о чем. И ни разу не вспоминал о вечернем поцелуе в музее, за что Зоэ была ему очень благодарна. Ей и так хватало противоречивых чувств, одолевающих ее всякий раз в присутствии этого мужчины…