Вскоре моя обеспокоенность только усилилась. Эйзенманн заявил, что в то время как многие полагали, что собаки страдают дальтонизмом и не различают цвета, он мог доказать обратное.
— Лондон, найди в этой комнате что-нибудь красное, — попросил он.
Собака встала, прошла по комнате и указала на красную кофейную кружку, стоявшую возле хозяина. Когда его попросили найти что-нибудь синее, пес указал на синий стул, и наконец, когда ему сказали найти что-нибудь желтое, Лондон подошел к стене и указал на желтый занавес.
Пока аудитория аплодировала, я все больше раздражался. Работа Лондона была слишком хороша, чтобы быть похожей на правду. Глаза собак отличаются от глаз человека: именно в области цветного зрения у собак наблюдается довольно значительный недостаток: фактически все собаки страдают дальтонизмом. Но зато они различают до 400 оттенков серого цвета. Ученые смогли доказать, используя специальные учебные методы, что собаки, вероятно, видят серые, зеленые и коричнево-красные оттенки. Тот факт, что собаки могут различать эти цвета, показывает, что они имеют некоторую способность к цветному зрению. Бесспорна сложность и исключительная трудность таких учебных методов, поскольку цветное зрение не играет важной роли в жизни собаки. С биологической точки зрения цветное зрение важно только для животных, ведущих дневной образ жизни и имеющих довольно разнообразную диету. В этом случае цветное зрение помогает обнаружить и идентифицировать различные предметы, которые могли бы стать едой. Собаки в природе охотятся, как правило, в сумерках и на рассвете, поэтому эту свою способность используют редко.
Позволим себе предположить, что Эйзенманн сумел сделать цвета для Лондона настолько значимыми, что тот стал использовать свою ограниченную возможность распознавать цвета каждый раз, когда его просили. Но даже тогда, учитывая, что собаки видят мир в зеленых и коричнево-красных тонах, тот факт, что Лондон идентифицировал синий и желтый цвета, которые не может различить его глаз, просто ошеломляет и кажется неправдоподобным.
Эйзенманн продолжал свое представление. Теперь я стал наблюдать более внимательно. Он велел Лондону:
— Найди что-нибудь, на чем напечатаны слова.
Собака пристально смотрела на своего владельца, пока он говорил, а затем подошла к эмблеме на стенде и указала на нее. Собака принесла карандаш с низкого журнального столика, когда ее попросили:
— Принеси мне что-нибудь, чем можно писать на бумаге.
Более того, очаровательный пес, когда Эйзенманн приказал «принести очки», подошел к нему, пока толпа хихикала, нежно снял с него очки и вручил их хозяину.
Понимание языка, продемонстрированное этим псом, было за пределами здравого смысла. Если утверждение Эйзенманна, что всех собак можно научить языку на уровне восьмилетнего ребенка, верно, почему же в нашем мире так много непонятливых собак?
В конце концов секрет Лондона раскрыли мне работы профессора Карла Джона Вордена, одного из наиболее уважаемых психологов-эволюционистов начала XX века. Когда он возглавлял Колумбийский университет в Нью-Йорке, он имел возможность экспериментировать с немецкой овчаркой Феллоу, которая принадлежала Джекобу Герберту из Детройта, штат Мичиган. Герберт был заводчиком собак и выбрал Феллоу как наиболее умного. Это был своего рода личный проект, Герберт собирался максимально обучить Феллоу человеческому языку. Он использовал тот же метод, что и Эйзенманн, т. е. просто непрерывно говорил с собакой, как мы могли бы говорить с маленьким ребенком, с которым жили. Герберт полагал, что его пес знает около 400 слов и понимает их в той же степени, как и ребенок при подобных обстоятельствах. Герберт не приписывал Феллоу способности полностью понимать язык, но, конечно, чувствовалось, что тот сформировал связи между определенными словами и определенными объектами или действиями.
Герберт признавал, что он не является экспертом в поведении животных, и хотел просто честно узнать, каковы языковые способности Феллоу. Он связался с профессором Борденом, и они устроили тест Феллоу во время его следующего посещения Нью-Йорка. Тесты проводились в гостиничном номере Герберта. Ворден и его коллега Л. X. Уорнер начали тесты с настроем, который Ворден назвал «хронически скептическим отношением». Скоро они были весьма поражены тем, что собака выполнила тесты хорошо, реагируя на самые разнообразные команды. Ворден удивлялся (почти так же, как я удивлялся на представлении Лондона) тому, что владелец собаки не использовал идентичные фразы, когда просил Феллоу сделать те или иные вещи. Более того, все команды подавались обычными разговорными фразами, как если бы Герберт просто беседовал с собакой.
Психологи попробовали определить, есть ли что-то еще, кроме понимания слов, что могло бы стать причиной прекрасной работы Феллоу. Сначала они проверили реакцию Феллоу на команды из списка, произнесенные в произвольном порядке, которые уже использовал его хозяин. Пес был столь точен, что стало понятно: он не следовал никакому заранее определенному порядку. Казалось, что Феллоу реагирует на выделенные слова. Тогда его владелец изменил тон речи, от высокого до низкого и монотонного — но это не повлияло на работу собаки. Чтобы удостовериться, что для передачи сигналов не используются секретные знаки, Герберта поместили в ванную комнату гостиничного номера и прикрыли дверь так, чтобы собака его не видела. Хотя такие условия не идеальны для работы, по большей части собака все выполняла правильно. Это удивительно, так как ситуация для Феллоу являлась новой и голос хозяина был приглушен дверью.
Тогда Герберта убедили приехать и привезти с собой Феллоу в университетский городок Колумбийского университета, где были проведены более формальные тесты. В ходе проверки и Герберт, и психологи находились за экранами, наблюдая поведение собаки через маленькие проемы. После ряда тестов по поиску стало ясно, что Феллоу знает значение многих слов, например: щетка, перчатка, пакет, подушка, вода, молоко, ботинки, шляпа, пальто, палка, мяч, почта, деньги, леди, джентльмен, мальчик, девочка и т. д. Другой тест был на знание частей тела: ноги, голова, рот, лапы, колени (человека). Поразительно, но он мог также различать размеры объектов, например, знал разницу между взрослым юношей и маленьким мальчиком.
После серии тестов психологи выяснили, что Феллоу смог достоверно ответить на пятьдесят три различные команды, предложения и фразы, даже когда не видел своего хозяина.
Они использовали команды простые: «Сидеть», «Перевернись», «Поверни голову», «В другую сторону» (команда, заставляющая собаку поворачивать голову в противоположном направлении) — и более сложные: «Погуляй по комнате», «Выйди и подожди меня» (собака должна покинуть комнату и ждать около двери), «Я не доверяю ему» (команда, которая заставляет собаку лаять и угрожать нападением), и многие другие. Кроме того, были усложненные команды, которым он точно повиновался, например: «Иди рядом с джентльменом (леди)», — тогда как команды «Стоп», «Оставь это», «Не бери» или «Тишина» приводили к тому, что собака прекращала любое действие, которым была занята. Команда «Сделай это еще раз» заставляла собаку повторять любые действия, которые она только что выполняла.