Читать интересную книгу У Адских Врат - Итан Блэк

Грег вздыхает:

— Кэп Макгриви сказал, чтобы я сам решал, везти тебя или нет.

Дымок от сигареты «Мальборо» кружится в рубке. Грег — ровесник Воорта, у него вьющиеся черные волосы и льдисто-голубые глаза. Еще у него бицепсы, как у штангиста, живот, как у любителя пива, вечно небритая щетина, как у Ясира Арафата, и цепкий разум, благодаря которому он стал одним из лучших в своем выпуске в Нью-Йоркском университете.

— Сколько было в коробке?

«Анна», гордость флота Воортов, была построена в 1977 году на заводе «Айрон уоркс» в Хуме, штат Луизиана, и наречена в честь прабабки Воорта. 123 фута в длину, 114-дюймовые винты. Чистый вес — 118 тонн. Радар «Сперри». Рулевое устройство «Виккерс». Двухбарабанные буксирные лебедки фирмы Эйч-би-эль наматывают стальные тросы толщиной в два дюйма, которые заводили в док самые большие корабли на свете.

— Двадцать две тысячи четыреста шестьдесят семь долларов, — отвечает Грег.

— Значит, кто-то понемногу добавлял в тайник. Или брал из первоначально положенной суммы.

— Зная братьев, я бы сказал, что брал. Они не из тех, кто регулярно получает взятки. Может быть, один раз. Разок.

— Ага, ты бы и про этот один раз, возможно, не подумал.

— Эта семья живет впроголодь, — огрызается Грег.

— Когда случился пожар?

— Десять дней назад на «Линде», их главном судне.

«Двое из четверых, расписавшихся в книге регистрации в библиотеке, — искавших „Гусара“ — погибли».

Потом мелькает еще одна мысль: «Я один из двоих оставшихся».

Но Грегу он говорит только:

— Если страховая компания отказывается платить, они, вероятно, считают, что это был поджог.

— О, даже Кэп Макгриви так считает.

— Тогда чего же он хочет от меня? — Но потом Воорт понимает. — Кто это сделал?

— Ага. Если это не сыновья, то кто же?

Прямо по курсу все ближе знакомый рыжеватый берег Стейтен-Айленда: мозаика паромных причалов, буксирных стоянок и заброшенных участков.

— Расскажи мне немного об этой семье, — просит Воорт, думая при этом: «Не исключено, что сыновья виновны».

«Анна» с пыхтением движется по узкому каналу Килл-ван-Калл, отделяющему Стейтен-Айленд от Нью-Джерси. Пахнет ядовитыми испарениями и химикатами. Приземистые, круглые нефтехранилища на джерсийском берегу выглядят так, словно их ввинтили в землю.

— Они — мелочь, Конрад. Одна из последних семей в буксирном бизнесе. Когда-то были сотни. А теперь только мы, Брауны. Макаллистер…

— Макаллистер — гигант.

Грег кивает.

— Крупные и мелкие компании. Моран и Макаллистер держат девяносто процентов бизнеса. Мелкие довольствуются остатками или помогают. В самом низу — баржи Макгриви. И даже не все баржи, потому что их буксиры — старые модели с одним двигателем, а по закону положено иметь два винта, иначе нельзя перевозить нефть. Тридцать лет назад мощности буксиров Макгриви хватало, чтобы тянуть корабли. Но теперь корабли стали слишком большими.

— Значит, ребята работают по сниженным ценам, — говорит Воорт.

— Верно. Нужно перевезти контейнер с песком, подъемный кран — получи скидку у Макгриви. Но деньги иссякают. Еще пара лет, и половина семейных предприятий исчезнет.

Воорт сравнивает обязательства перед чужими людьми. Перед найденным в реке утопленником-таксистом и убитым горем стариком, другом кузена Грега. И спрашивает:

— Способен кто-то из работников Макгриви устроить пожар? Макгриви мог бы получить страховку, если кто-то из членов семьи неплатежеспособен… если были какие-то обиды.

— У них был один помощник. Он тоже погиб. Это семейный бизнес, кузен. Кэп Джек не может больше работать. У него правая нога не действует. Он сидит дома диспетчером, а его жена Элис ведет бухгалтерию. Сыновья управляют буксирами. Они все рыщут в поисках работы. Иногда им везет, и их нанимают телевизионщики… ну, знаешь, съемочная группа нанимает лодку на день. Но обычно это «коровы» — изо дня в день.

Мобильник Воорта жужжит. На этот раз звонит Микки.

Выйдя на палубу, Воорт видит, как приближается причал; «Анна» подходит к залатанному пирсу, где люди в защитных масках что-то сваривают на стоящей в доке «Мари». Воорт понимает, что, раз Грег так и не повернул назад, они отправляются к Макгриви.

— Здорово, Кон! — раздается в трубке голос Микки. — У твоей новой подружки такой сексуальный голос!

Перед мысленным взором Воорта возникает Тина Тадессе; с видением приходит чувство вины.

— Звать Люси, — продолжает Микки. — Фамилия не имеет значения. Хочет поговорить с «клевым копом», который раздал визитки по всей Тридцать первой улице, выпытывая сведения об Озаве.

— Она может назвать место и время?

— Ну, эта секс-бомба ни черта мне не сказала, когда поняла, что я не клевый коп. Десять минут назад я дал ей твой сотовый номер. Трудно быть клевым.

— Я проверю автоответчик. — У Воорта оживает надежда на возможный прорыв. Он опрашивал проституток Уэст-Сайда, чтобы узнать, не видел ли кто из них подозреваемого по этому делу.

Теперь он слушает сообщение «Люси».

«(Хи-хи.) Если это тот детектив, который спрашивал о нападении на Тридцать первой улице, то я не уверена, что видела того человека, но в ту ночь я говорила на Двадцать восьмой с одним парнем…»

«Еще один район для патрульных машин».

«…который сутулился, как вы говорили, и с губами у него было что-то странное. Он говорил как-то боком».

Возбуждение усиливается. Убийство произошло на следующий день после того, как племяннику судьи Озавы удалили гнилой зуб. В ночь убийства он из-за этого мог невнятно говорить.

«А вы по-прежнему с той подружкой, которая была в статье о вас в Интернете? И вы правда богатый?» — продолжает «Люси».

Воорт ругается про себя. Судя по определителю номера, девушка звонила из телефона-автомата. Перезвонить ей невозможно.

«Мы можем встретиться сегодня вечером, в десять, перед домом 692 на Западной Двадцать седьмой. Я небольшого роста, с длинными черными волосами. А как вы выглядите, я знаю. Приходите один, иначе я не буду с вами разговаривать. Выбраться могу всего на десять минут. Моему дружку не нравится, когда я исчезаю».

«То есть твоему сутенеру».

Он перезванивает Микки.

— Я не говорил девушкам о стоматологе. Сам узнал об этом позже. Так что это могло быть на самом деле.

Микки смеется над статьей в Интернете.

— Знаешь, что сказала бы Мэрилин Монро, живи она в наши дни? Что Интернет — лучший друг девушки. Давай встретимся в девять пятьдесят в «Шарушкарии» рядом с «Джиммис бурритос».

Это означает: «Я пойду с тобой, прикрою твою спину. Нельзя идти на встречу с анонимом в одиночку».

— Завидуешь, Мик?

— Я человек женатый и счастливый. Ну по крайней мере женатый. Ну, то есть человек, которого жена оставит, как только увидит наш следующий отчет от «Пейн Уэббер».

Воорт думает, что до встречи надо вернуться домой: пообедать, повидать Камиллу, сгладить острые углы. Но ему не хочется оставлять Микки одного. Последнее время Микки, оставшийся один, — это Микки, идущий в бар.

— Давай пересечемся пораньше и перекусим, — предлагает Воорт. — Угощаю.

Камилле он скажет, что снова работает допоздна (это в общем-то соответствует истине). С ней можно помириться после того, как Микки вернется на Лонг-Айленд. По расчетам Воорта, он будет дома самое позднее к одиннадцати.

«Я знал, что Мик придет в норму».

Буксир останавливается у причала. Грег выходит из рубки.

— Так мне посоветовать Кэпу Макгриви потратить деньги, а? Хорошая идея.

— Какие деньги? — удивляется Воорт.

Дом Макгриви маленький и приземистый, выкрашен в бирюзовый цвет, контрастирующий с бурым, нуждающимся в поливке газоном. Все дома на узкой, холмистой улице были построены сразу после Второй мировой войны для солдат, вернувшихся из-за океана и собирающихся заводить семьи. Оранжевая ограда покосилась, словно вот-вот опрокинется и утонет.

Когда Воорт заходит, впечатление такое, что похороны только закончились, хотя они прошли две недели назад. Возможно, так будет всегда, пока Джек и Элис Макгриви живы.

— Грег сказал, что вам можно доверять, — говорит Кэп Джек Макгриви, переводя взгляд с Воорта на Грега.

Сквозь эркерное окно Воорт замечает белый водопроводный фургон водопроводной службы — он проезжает по улице второй раз за несколько минут. Снова смотрит на Кэпа Джека, который сидит, выпрямившись в старом кожаном кресле, стратегически расположенном у окна в лучах вечернего солнца. Седой старик проводит дни, пытаясь сохранить тепло, словно рептилия.

— Я сожалею о ваших сыновьях, сэр.

Воорт давно заметил, что старики превращаются в обломки своих профессий. Заходя в дома пожилых людей, он каждый раз видел результаты десятилетий приверженности определенной работе. У сантехников проблемы с коленями. Машинистки потирают опухшие суставы пальцев. Сотрудники корпораций сидят на лекарствах от язвы. Бывшие юристы, впадая в старческое слабоумие, ощущают потребность бороться с кем-нибудь — с кем угодно. С официантками. Сборщиками налогов. Соседями, выгуливающими собак.