Читать интересную книгу Наперегонки со смертью - Дмитрий Старицкий

— Юра, — раздался в ухе голос Сергей Палыча, — Скажи что-нибудь в камеру. Всё же момент знаменательный. Исторический.

— Поехали, — по традиции помахал я рукой.

Действительно, какая уже разница Гагарин — не Гагарин.

Новая земля. Европейский союз. Город Виго

22 год, 40 число 5 месяца, пятница, 08:13

В этот раз меня просто разбудили. По-домашнему так, потрясли за плечо. Молча. И даже как-то ласково.

Очень опасался, что снова увижу автобус в подмосковном лесу.

Но, едва раскрыл глаза, как меня тут же чем-то укололи.

Потом напоили из длинного фарфорового носика чистой водой. Вкусной.

Потом стали обмывать, как покойника. Слегка поворачивая и приподнимая, как куклака какого ловкими руками, нисколько не интересуясь моими желаниями и не обращая внимания на мою реакцию. К тому же руки и ноги не отвязывали. Легкий сквозняк холодил голое тело, там, где его касались мокрыми тряпками.

Делали это всё две женщины глухо одетые во всё белое. С вычурными белыми чепчиками, похожими на экзотических птиц.

— Где я? — прохрипел на этот раз вполне членораздельно.

Сам я, в той позе, в какой меня приковали к этой тяжелой кровати, видел только недавно побеленный потолок, от которого ещё пахло купоросом.

В ответ раздались непонятные слова. И я понял, что сказал свою фразу по-русски, и меня, скорее всего, не поняли. Так же, как я сам не понял того, что мне сказали в ответ.

— Где я? — повторил на английском.

— Госпиталь, — ответила та банщица, что была покрупнее телом, не переставая меня обмывать и даже не повернувшись.

Госпиталь. Значит не плен. Уже хорошо.

— Наташа? — во рту опять пересохло, но пить не просил потому, как ответ на этот вопрос был для меня важнее.

Но та санитарка, что телом худее, видимо была телепаткой, и перед моим ртом моментом появился длинный фарфоровый носик, который принадлежал небольшому чайнику, типа заварочного.

Я напился и снова повторил.

— Что с моими девочками?

Та, что потолще, пожала плечами и сказала длинную фразу из которой я разобрал только слово «доктор».

Понятно. Ждите ответа. Ждите ответа. Ждите ответа…

Потом меня напоили тёплым бульоном, не куриным, но вполне себе птичьим по вкусу.

И опять чем то укололи в шею.

Здравствуй, жопа, Новый год. Хотя на этот раз откидывался в бездны я не стремительно, а весьма неторопливо, так сказать, прогулочным шагом. И не совсем в темноту черную. Просто был выведен из действительности в покой. Наверное, чтобы глупых вопросов не задавал.

Новая земля. Европейский союз. Город Виго

22 год, 40 число 5 месяца, пятница, 28:13

В этот раз разбудили меня явно уже ночью, так как весь свет в кубрике исходил от настольной лампы-ночника на столе рядом с кроватью где-то у меня за головой.

Медсестра оказалась англоговорящей. Позвенев какими-то железками за пределами видимости, она ласково проворковала, протирая мне шею мокрой ваткой.

— Ну, вот и хорошо, больной, что вы проснулись. Теперь один маленький укольчик снотворного и завтра будете, как огурчик.

— Зелёный и пупрышку? — попытался я пошутить.

— Нет, свеженький и ядрёный, — улыбнулась она, обнажив ровные мелкие зубки, появляясь в пределах видимости, — Доктор Балестерос в восхищении. Говорит, что вы обязательно пойдете на поправку, если не будете брыкаться. С переломом шеи это очень опасно.

И снова убралась куда-то с моих глаз.

А я подумал, что своими виражами наперегонки со смертью я всё-таки сломал себе шею, причем не фигурально, а натурально.

— Может не надо уже снотворного. Я и так проспал, наверное, несколько суток, — взмолился я.

— Предписано доктором, — строго заверили меня, не оставляя никакой альтернативы.

— По крайне мере скажите мне: где я?

— В госпитале, — ответили мне лаконично, но совершенно не информативно.

— Это я понял уже. А где находится госпиталь? — настаивал я на определённости.

— В Виго, — ответили мне, — Вы в госпитале Рамбама.

— Что такое Рамбам?

— Не что, а кто, — строго поправили меня, — Рамбам — это акроним от раббену Моше бен Маймон. Ещё он известен в Европе, как Маймонид. Это знаменитый врач из Кордовы. Жил в двенадцатом веке. А госпиталь принадлежит сефардской общине города. У нас очень хорошие хирурги. Так что не беспокойтесь, всё у вас будет хорошо.

Я не видел её лица, так как медсестра стояла практически у меня за затылком, а я по-прежнему был привязан к кровати. Понял, что укола мне не избежать, но до него решил выяснить главное.

— Где мои девочки?

— Спят, наверное. Не беспокойтесь за них, они сюда каждый день ходят, справляются о вашем здоровье.

Даже удивительно. Первый раз вижу, чтобы столько красавиц одновременно бегало за мужчиной, который внешне не представляет собой ничего особенного. Вы певец или актёр?

— Философ, — ответил ехидно, а в душе ликуя от того, что меня девчата не бросили тут одного.

— Вы давно со Старой Земли? — поменяла медсестра тему.

— Две недели.

— Значит, ТАМ что-то серьёзно переменилась с момента моего убытия, раз стало модно бегать за философами. Куда катится мир?

С этими словами она вколола мне очередную дозу, и я поплыл на волнах препарата, вторгающегося в мою кровь. Но настроение было очень хорошее.

Я отходил почти счастливым.

Новая земля. Европейский союз. Город Виго

22 год, 1 число 6 месяца, суббота, 10:04

Очнулся и некоторое время лежал тихо, не привлекая к себе внимания. Надо было обдумать ситуацию, в которой оказался. Хотя при таком «обилии» информации, хрен что удумаешь, кроме химеры. Однако… «Штирлиц, подумайте, — сказал Борман. Штирлиц подумал и ему это понравилось». Вот так и я, нравится мне сам процесс думанья после этой долгой тьмы без сознания и без думанья. Прав был де Карт: «я мыслю — значит существую». В конце концов, на философском факультете нас учили только одному — думать. Но это было раньше, во времена «исторического материализма». Сейчас со студентов тупо взятки берут. «Садитесь — пять. Профессор, может все-таки четыре? Сказал пять бутылок коньяка, значит — пять». И так, я мыслю — значит существую. Неоспоримая истина, и похер все основные вопросы философии. Тем, кто не мыслит — они не нужны уже. Какая разница существует этот мир только вместе со мной или существует также и без меня? Мне в этом смысле всё уже перпендикулярно и фиолетово, раз я это оценить не могу. Каждый человек в душе солипсист. Главное, разобраться на каком я свете сейчас и почему привязанный?

Зрение, кстати, порадовало меня сегодня: видел даже самые мелкие пупырышки на потолке. Не всё так плохо, как казалось. Стоило выгнать козу… Вот так вот, сломаешь пару раз шею и станешь не только толстовцем, но и истовым поклонником Диогена Синопского, которому для жизни ничего не было нужно кроме глиняной бочки.

Как-то знаменитый философ Платон увидел, как Диоген моет себе овощи на обед и попенял ему: «Если бы ты служил Дионисию, то тебе не пришлось самому мыть овощи». В ответ Диоген только грустно выдохнул: «Если бы ты, Платон, умел мыть овощи, то тебе бы не пришлось служить Дионисию». Почему же я, тоже вроде как философ, по крайней мере по диплому, всю свою сознательную жизнь «служил Дионисию»?

Что-то паршиво я сегодня думаю. Мысль скачет, как та коза по веткам. Информация… Необходима информация, а её нет.

К Диогену Синопскому, когда он стал уже знаменитостью Афин, как-то пришел один крендель и попросился в ученики. Диоген повёл того на рынок, выпросил у торговцев большую рыбу, сунул её в руки нового ученика и потребовал за собой носить. Новообретённый ученик два дня носил за Диогеном эту рыбу, пока она не протухла, потом выбросил её, обругал матерно Диогена и ушёл. Чрез месяц Диоген столкнулся с этим человеком на агоре и сокрушенно воскликнул при этом: «Такая маленькая рыбка разрушила такую большую дружбу». К чему это я? А к тому, что у девочек, что идут за мной в руках такая же рыба. Или эта рыба сам я?

Дверь со стуком распахнулась. Потянуло лёгким сквозняком.

Надо мной склонился человек очень похожий на Марчелло Мастрояни в молодости. Теперь понятно, почему медсестра вчера восприняла меня, как ничего из себя не представляющего мужчину. Куда уж нам, лапотным, если у них тут такие доктора…

— Вы доктор Балестерос, — спросил я его по-английски.

— Нет, я Люсиано Купер, — ответил тот на том же языке, — И даже не доктор, а всего лишь ординатор. Магистр медицины.

— Но мне сказали, что мой лечащий врач Балестерос.

— Правильно сказали. Доктор сейчас делает обход и скоро будет здесь. Тогда и сможете задать свои вопросы. А мое дело в настоящий момент у вас реакции проверить, чтобы доктор, когда придет, видел полную картину вашего самочувствия. Визуально видно, что вам лучше, но процедура, есть процедура, — при этом он отцепил от кровати жестянку и внимательно её рассматривал, потом прицепил её обратно на спинку кровати, улыбнулся и сказал. — Температура у вас в норме. Это очень хорошо.