молекулярных часов работает более чем на восемьдесят миллионов лет дольше, что отодвигает происхождение рода оседакс к меловому периоду. Это доказывает вероятность того, что оседаксы уже существовали к моменту появления китов, а значит, они должны были питаться костями других, более древних гигантских позвоночных.
Палеонтологи не надеялись отыскать окаменелости мягких червей-оседаксов, однако у них был шанс найти характерные отверстия, оставленные этими червями, в музейных коллекциях старых костей. Многообещающими показались останки плезиозавра – вымершей океанической рептилии, похожей на лохнесское чудовище, – с длинной шеей, маленькой головой и четырьмя ластами вместо плавников. В 2015 году плечевую кость плезиозавра возрастом сто миллионов лет поместили в компьютерный томограф – аппарат, чаще используемый в лечебных учреждениях для получения трехмерных изображений внутренних органов. И действительно, на снимках в мельчайших деталях были видны характерные отверстия, оставленные оседаксами на поверхности древней кости, а также шероховатые полости внутри нее, соответствующие тем, которые образуются из-за кислотных выделений червей. Маловероятно, что оседаксы могли колонизировать костные окаменелости, так как в них не остается коллагена для их питания. Эти отверстия, скорее всего, были сделаны вскоре после того, как тело мертвого плезиозавра погрузилось на дно.
Тайна происхождения костоядных червей теперь раскрыта. Чтобы расшифровать этот древний, содержащийся в костях секрет, потребовалось предсказание, основанное на передовых генетических инструментах в сочетании с новейшей технологией сканирования. Как оказалось, правильное эволюционное время показывают «медленно идущие» молекулярные часы. Когда в природе появились киты, оседаксы уже поджидали их там. И в завершение этой истории нельзя не сказать о том, что ученые называют «эффектом оседакса». Несмотря на то что размер отдельного червя не более четырех сантиметров, их множество, и за время своего существования, исчисляемого миллионами лет, они оставили пусть и не столь заметный, но неизгладимый след в летописи окаменелостей. Черви не только прогрызали дыры в древних костях, они разрушали целые скелеты, сокращая количество костей, которые могли подвергнуться и без того маловероятному процессу захоронения и окаменения. Сегодня в залах музеев естественной истории, возможно, было бы выставлено гораздо больше скелетов древних морских животных, если бы не полчища червей, питающихся костями.
* * *
На экранах мониторов судна «Пеликан», путешествующего по Мексиканскому заливу, появился необычный глубоководный гость. Я пересекла заднюю палубу и вошла в пункт управления спускаемым аппаратом – центр управления деятельностью на морском дне. Внутри было прохладно, темно и немного влажно после долгого рабочего дня. Из стереосистемы доносилась песня More Than a Feeling группы Boston. Двое операторов – Трэвис Колбе и Джейсон Трипп – сидели в эргономичных офисных креслах перед шестью мониторами. Позади них Крейг МакКлейн и Клифтон Наннелли давали указания. Колбе повернул рычаг на пульте управления, и в двух тысячах метров под поверхностью воды синхронно задвигалась шарнирная рука робота.
На экранах появилось чешуйчатое тело, подвешенное на веревках. «Вывожу аллигатора на прогулку», – сказал Трипп, который контролировал положение субмарины с помощью второго пульта. Мертвый двухметровый аллигатор лег брюхом на морское дно, а веревка, прикрепленная к 18-килограммовому металлическому грузу, зафиксировала его на месте.
Несколькими днями ранее, когда наша судовая повариха наткнулась на трех мертвых аллигаторов в морозильной камере «Пеликана», в которой находился двухнедельный запас провизии, она глубоко вздохнула и произнесла: «Как я люблю науку!» Мы захватили туши аллигаторов, чтобы выяснить, что с ними происходит на морском дне. Во время ураганов и наводнений в дельте Миссисипи аллигаторы часто тонут и их уносит бурным потоком, как ветки и стволы деревьев, а потом их часто находят за много миль от берега. МакКлейн и Наннелли хотели выяснить судьбу мертвых рептилий и узнать, собирается ли на их больших телах какая-нибудь особая свита падальщиков и пожирателей костей. Американские аллигаторы[26], а также кайманы, гребнистые крокодилы и другие рептилии, обитающие в прибрежных районах, умирая, доставляют на глубину значительные порции углерода. Кроме того, они – ближайшие живые родственники ихтиозавров, плезиозавров и мозазавров – гигантских морских рептилий, которые когда-то бороздили океанские воды, и поэтому у ученых есть возможность заглянуть в экосистемы древней бездны.
Менее чем через двадцать четыре часа после погружения на дно первого аллигатора мы отправили к нему спускаемый аппарат и увидели нечто, поразившее наше воображение. Аллигатора поедали по меньшей мере десять гигантских изопод. Представьте себе близкого родственника мокрицы, которая прячется под камнями или садовыми горшками, но бледно-розового цвета и размером с футбольный мяч. Эти ракообразные развились до гиганских размеров именно для того, чтобы иметь возможность воспользоваться щедрым подарком судьбы и получить доступ к такому богатому источнику пищи, как туша аллигатора. Изоподы обладают способностью накапливать огромные жировые запасы, наподобие верблюжьего горба, которые помогают им пережить худшие времена. Одна такая особь, содержавшаяся в японском океанариуме, не ела в течение четырех лет, несмотря на то что ей предлагали пищу.
Гигантские изоподы моментально почуяли тушу аллигатора, оставленную нами на глубоководном морском дне, подплыли к ней и начали прогрызать более мягкие участки шкуры – в подмышках и на брюхе. Очевидно, там было много еды. Мы наблюдали, как один изопод насытился до отвала и, врезавшись головой в морское дно, в оцепенении поплыл прочь.
Через месяц команда вернулась, чтобы осмотреть тушу второго аллигатора. К тому времени падальщики обглодали ее до скелета, который уже заселили костоядные черви, и теперь он выглядел красным и ворсистым. Исследование фрагмента кости показало, что это два новых вида оседаксов, впервые обнаруженных в Мексиканском заливе. Они могли быть потомками червей, которые в древности специализировались на поедании костей морских чудовищ-рептилий.
Когда МакКлейн и Наннелли вернулись проверить тушу третьего аллигатора, они ее не нашли. Спустя всего восемь дней с того момента, как ее опустили на морское дно, от туши не осталось ничего, кроме небольшой вмятины в отложениях и следов волочения. В девяти метрах от места, где лежал мертвый аллигатор, валялся металлический груз, а толстый трос, которым он был привязан, оказался перекушенным.
Падальщиком, утащившим аллигатора, могла быть одна из двух крупных глубоководных акул, обитающих в заливе, – шестижаберная или гренландская полярная. Обе достаточно крупные, чтобы схватить целого аллигатора, – взрослые особи не менее четырех метров в длину и с достаточно мощными челюстями, чтобы перекусить трос.
Но возможен и другой вариант. Вскоре после пропажи туши аллигатора неподалеку работала другая исследовательская группа. Используя камеру для глубоководной съемки, ученые охотились за другим хищником. Просматривая многие часы отснятого материала, Эдит Уиддер, исполнительный директор Ассоциации по исследованию и сохранению океана (Флорида), наконец заметила то, что искала: в поле зрения появилось нечто длинное и бледное. Существо длиной не