– Ты полагаешь, у вас нет будущего? – Рей включила воду и испуганно отпрыгнула в сторону – чувствовалось, что с мытьем посуды у нее получалось не так хорошо, как с угощением друзей.
– Сделай напор поменьше! – посоветовала Оливия, подходя ближе. – Не бойся, – она улыбнулась, – ты все равно в перчатках, так что с руками ничего не случится…
Рей сунула тарелку под струю воды, выдавила из тюбика каплю моющего средства и аккуратно провела по фарфоровой поверхности губкой.
– С другой стороны, – продолжила Рей, – даже если бы мы его не позвали, Генри пригласил бы Руперт.
– Слушай, а какого черта с ним связался Руперт?! Генри больше года, как не появлялся в городе…
Рей пожала плечами.
– Генри сам на него вышел… По старой памяти… Неделю тому назад вернулся в Бейкерсфилд, продал свою фирму сельхозмашин и вложил деньги в какой-то консервный завод. Теперь Руперт будет поставлять ему апельсины, яблоки и кукурузу, а Генри все это будет консервировать… – Рей выключила воду и принялась вытирать тарелки. – Руперт говорил, что у Генри с той девушкой ничего не получилось. Вроде бы она его бросила, променяла на какого-то пижона с Восточного побережья.
– И поделом! – усмехнулась Оливия. Генри воздалось по заслугам, и он тут же вспомнил о моем существовании, ведь я любила его искренне и сильно.
– Руперт даже говорил, что Генри хотел покончить жизнь самоубийством.
– Что ты говоришь!
Этому Оливия не верила – Генри Пирелли не тот мужчина, чтобы кончать самоубийством из-за несчастной любви. Хотя кто его знает? Может, он любил Линду сильнее, чем она может представить.
Подумав об этом, Оливия тут же ощутила, что ее мучает зависть. Меня бросил и сбежал, а из-за нее – пулю в лоб и петлю на шею! Ей захотелось узнать все в подробностях: так ли это было на самом деле или Руперт приукрасил?
Выйдя из кухни, Оливия тихонько приоткрыла дверь и заглянула в комнату – Руперта нигде не было видно, а Джеки, Делиз и Генри стояли у окна, пуская дым в настежь распахнутые створки. Значит, Руперт где-то на улице? Оливии захотелось узнать все подноготную несостоявшегося самоубийства непосредственно от Руперта. Она осторожно прикрыла дверь, незаметно прошла через террасу и вышла в сад.
На улице темнело, мрачные купы деревьев отбрасывали антрацитовые тени, цветы пахли пронзительно, как в первый день сотворения мира.
Оливия спустилась с крыльца, свернула за угол, чтобы посмотреть – может, Руперт где-то здесь? Прошла несколько метров, как вдруг властная, сильная рука легла ей на плечо, рывком развернула ее к себе. Оливия не успела опомниться – мужские умелые губы горячо захлестнули ее рот неожиданным поцелуем. Она попыталась оттолкнуть мужчину, целующего ее шею, лицо, грудь в вырезе платье, но тот был чересчур цепким и невозмутимым.
– Генри, прекрати! – опомнившись, хрипло пробормотала Оливия. – Я прошу тебя, не надо!
Но страстный Пирелли продолжал целовать ее стремительно возбуждающееся тело, не обращая внимания на жалобы и протесты. Оливия чувствовала, как предательски твердеют соски, быстрый жар охватывает низ живота, требуя от нее того, чего она любой ценой пыталась избежать.
– Оливия, я люблю тебя, Оливия! – бормотал бывший любовник, целуя ее лицо и губы. – Все это время я любил только тебя, поверь мне…
Оливия не хотела ничего слушать, она страстно желала, чтобы он замолчал, перестал терзать ее сердце. И вместе с тем ей был приятен этот хриплый баритон, мужские прикосновения, разжигающие кровь. Она так давно не была с мужчиной, все ее естество жарко откликалось на нечаянный призыв.
– Я так хотел вернуться к тебе, – продолжал шептать Генри, целуя ее руки. – Посмотри! – Быстрые пальцы забегали по пуговицам, он расстегнул рубашку, обнажая волосатую грудь. – Посмотри! – Генри схватил ее за руку и положил на мускулистое полукружье груди. – Чувствуешь? Это шрам, я хотел себя убить – выстрелил в грудь, а пуля ушла выше.
– Ты стрелялся из-за нее?
– Нет! – едва не закричал Пирелли. – Мне было стыдно перед тобой, я хотел вернуться, но не знал, как это сделать. Хочешь, я стану перед тобой на колени и поклянусь всем, что у меня есть…
– Не надо, Генри! – слабо пробормотала Оливия. Она чувствовала, что еще мгновение – и она забудет обо всем: о предательстве и коварстве, расчетливости и цинизме, все ее мысли разобьются об эти мускулистые руки, плечи, утонут в горячем, жадном взоре.
– Давай уедем… Сейчас, сию секунду! – предложил Генри. – Я потом позвоню Руперту, он объяснит девушкам, что мы не могли ждать! – Его глаза блестели в темноте. – Мы так долго не виделись!
– Нет! – собрав остатки воли в кулак, отказалась Оливия. – Сейчас ты меня отпустишь, и мы пойдем к друзьям. А дальше… – она почувствовала, что его объятия стали слабей, дышать стало легче, – мы посмотрим… Все может быть…
Пирелли взял ее руку и поцеловал. Они медленно шли по дорожке.
– Кстати, как ты очутился здесь? Ты ведь стоял у окна, когда я входила в комнату?
Они дошли до угла. Оливия мягко, но решительно высвободила свои пальцы из его руки.
– А я вышел через окно! – засмеялся Генри. – Увидел, что ты выскочила во двор, и сиганул следом.
Оливия приятно это было слышать. Интересно, Майкл способен на такие безумства, как Генри Пирелли? Или же Грант, как большинство юристов, слишком серьезен, чтобы ради женщины совершать глупости. Чересчур холоден и сдержан.
Мысль о Майкле Гранте на этот раз нисколько не взволновала Оливию. Похоже, образ Майкла под любовным напором Генри терял свою объемность, неукротимую жизненную силу.
Пирелли придержал дверь, и Оливия прошла на террасу. Он вошел следом, но Оливия, не желая, чтобы подруги видели их вместе, опустилась в кресло-качалку и замерла в раздумье, не зная, как вести себя дальше.
– Пойдем в комнату? Нас, наверное, ищут? – предложил Генри.
– Тебя, может быть, и ищут! – сухо сказала Оливия – разум уже возвращался к ней. – А я посижу здесь. Иди, Генри, с тебя достаточно…
Пирелли метнул на нее недовольный взгляд и скрылся за дверью. Оливия еще посидела немного в кресле, захваченная неожиданной мыслью. А что, если?.. Да, это было бы оригинальным решением. Но как к этому отнесется Майкл? Не отвергнет ли, не посчитает ли ее сумасбродкой?
Она встала, решительно подошла к телефону и набрала знакомый номер.
Майкл ответил не сразу. Оливия некоторое время вслушивалась в пустоту, досадуя на появление Генри. Черт бы его побрал – она уже совсем было забыла о его существовании, перестала мучиться, переключила внимание на другие объекты. И тут это явление Христа народу!
– Алло? Слушаю вас? Алло?
Она так увлеклась своими мыслями, что, услышав в трубке голос Майкла, не сразу сообразила, что она хотела сказать?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});