платье для родной дочери, то упал в обморок. О том, как сбежал от опекунов и несколько лет провел в инквизиционном общежитии — скверном месте с тараканами, дешевой выпивкой и драками. Впрочем, Анне об этом незачем знать. Возможно, она ничего плохого и не имела в виду.
— А что со мной не так? — ответил Дерек вопросом на вопрос. Анна улыбнулась и, сунув руку в свою сумку, извлекла расческу и какой-то флакон с розовой жидкостью.
— Переоденьтесь в приличное, — приказала она. — И я вас причешу по-человечески.
Дерек усмехнулся — надо же, причешет. По-человечески. Ему страшно захотелось щелкнуть Анну по носу — просто ради того, чтобы она этот нос не задирала. Не то место, не то время и не те обстоятельства. Он достал из рюкзака чистую рубашку и принялся расстегивать пуговицы — на щеках Анны сразу же появился румянец, и Дерек подумал: к чему так краснеть, ведь не невинная девица!
— Может, вы все-таки выйдете? — ледяным тоном спросила Анна. Дерек пожал плечами — снял одну рубашку, надел другую, накрахмаленную, без единой складки.
— Зачем? Вы уже рассмотрели все мои достоинства, когда я был в гостях у прелестной Дженни, — ответил он. — А в других комнатах слишком много магии Кастерли. Не хочу обгореть.
Румянец Анны сделался еще гуще.
— А спать вы где собираетесь? — спросила она, бросив быстрый взгляд на кровать, и Дерек ощутил язвительное торжество.
— Здесь, конечно. Где же еще? Разделим сегодня ложе.
— Вы невыносимы! — воскликнула Анна. — Знаете об этом?
— Разумеется, — парировал Дерек. — Но я при всей своей невыносимости на вашей стороне. Что вы там собирались сделать, причесать меня? Приступайте, я всецело в вашем распоряжении.
Анна вздохнула и, показав Дереку расческу, забралась на кровать, устроившись у него за спиной. От девушки веяло теплом и чем-то сладким, словно в руках она держала пирог с клубникой. Дереку сделалось не по себе — он сам не знал, почему.
— Мне не нравится эта ваша дулька, — сказала она, и Дерек вдруг обнаружил, что сидит в позе примерного ученика, положив руки на колени и выпрямившись. Пальцы Анны скользнули по его голове, развязали шнурок, который удерживал волосы, и мягко погрузились в пряди. — И вас бы еще подстричь, но у меня нет ножниц.
У нее были сильные и очень нежные руки — когда они поплыли по голове, то Дереку показалось, что он погружается в воду. Теплую воду с легким сладким запахом. По коже головы словно рассыпались мелкие иглы — это было невесомое, призрачное ощущение, настолько томительное и нежное, что стало тяжело дышать. Дерек переместил руки так, чтобы Анна не заметила его возбуждения — а оно нахлынуло горячей тяжелой волной, и каждое прикосновение к его волосам было словно аккорд.
Он сам не понимал, отчего пришел в такое волнение. Просто девушка, просто руки и расческа.
— Это, конечно, модная прическа, но дурацкая, — Анна то почти невесомо орудовала расческой, то распыляла по ладоням жидкость из своего флакона и принималась что-то выстраивать из волос, пропуская каждую прядь между пальцев. Это было словно пытка — Дерек чувствовал, как каменеет тело, в тщетной попытке не пропустить к себе того, что шло от каждого движения Анны. Еще одно прикосновение к нему — и Дерек знал, что его просто разорвет на части.
Хрупкие пальцы Анны не просто скользили по его голове — они проникали куда-то очень глубоко, в самые темные, самые потаенные уголки души.
— Ничего не дурацкая, — пробормотал он, и Анна рассмеялась и погладила его по плечам. Должно быть, вспомнила, как причесывала свою механическую игрушку — но, подумав об этом, Дерек даже не разозлился.
У каждого своя жизнь и своя коллекция на память. Все зависит от того, какой дорогой ты идешь и с кем.
Он принялся считать до ста и обратно — верный способ успокоиться и отвлечься от мысли о том, что сейчас эти пальцы могли бы двигаться совсем в другом месте. Девяносто девять, девяносто восемь… сбился.
— Вот так вам намного лучше, — уверенно сказала Анна и наконец-то убрала руки. Дерек вздохнул с облегчением и, надеясь, что она не заметит, как предательски встопорщились его брюки, осторожно дотронулся до волос. Анна расчесала и уложила их аккуратными волнами, и сейчас его облик, должно быть, был не строгим, как полагается инквизитору, а легкомысленным, словно у светского щеголя.
Ну и ладно. Все-таки это не охота на ведьм, а театр.
— Спасибо, — улыбнулся Дерек. Мысленный счетчик снова заработал, сбился на переходе от девяноста к восьмидесяти девяти, но потом дело пошло бодрее. Анна улыбнулась в ответ.
— Надеюсь, вы все-таки встретите Джона, — сказала она, и в ее голосе не было ни следа улыбки. Только печаль.
* * *
“Невеста в загородном доме” была комедией о молодом чиновнике, который хотел выгодно жениться. Актеру, который играл его роль, было около пятидесяти, но его ужимки были забавны, а прыжки по сцене — легки. Дерек, который устроился на галерке, почти не следил за ходом пьесы, рассматривая зрителей.
Театр был не самым лучшим в столице, но очень приличным, с хорошей труппой и богатыми спонсорами — это было видно по живым цветам и статуям в фойе и портретам актеров на стенах. Зал был полон. Партер занимало приличное общество, оттуда веяло деньгами, запахом дорогих духов и желанием развлекаться. В амфитеатре расположились господа попроще: учителя, банковские клерки, врачи, которые брали за прием больше каруны — там заливисто хохотали и переговаривались, отпуская комментарии по поводу героев пьесы и их проделок.
— Заходите еще! Нам без дураков скучно! — под общий зрительский смех дядюшка выгодной барышни выбросил чиновника со сцены, и актриса, которая исполняла роль невесты, закатила глаза, готовясь упасть в обморок.
— Сделайся как бы без чувств! — посоветовала ей подружка, девица тотчас же исполнила совет, грохнувшись на сцену, и все заголосили:
— Ах! Помогите! Что с ней?
— Ничего! — отвечал дядюшка, с удовольствием выкушивая рюмку хлебного вина. — Пройдет, пройдет!
Пьеса пользовалась категорическим успехом. Галерка гоготала и аплодировала, все были довольны, всем было весело. Среди зрителей Дерек увидел арниэль — девушка с золотыми волосами, одетая по самой дорогой столичной моде, сидела в партере рядом с представительным господином с внешностью директора банка и заливисто смеялась вместе со всеми. На ее спутника смотрели с искренней завистью: у него достаточно денег, чтобы купить живую куклу и выводить в свет. Обычные барышни, девицы на выданье, которые пришли в театр с маменьками и папеньками, смотрели на арниэль с нескрываемой ненавистью.
Тем временем сваха сообщила жениху,