Читать интересную книгу Кодекс джиннов - Евгений Якубович

Коля был плохим дипломатом. При его непосредственной натуре, он был совсем никудышным дипломатом. Однако тут и он понял, что следует срочно предпринять что-нибудь для разрядки обстановки. И он выступил с ответной речью. Вспомнив все восточные сказки, которые он читал, Коля прокашлялся и начал.

– Уважаемый и благородный Махмуддин-аглай. Вы поразили меня, э-э… как своим богатством, э-э… так и своей мудростью. Ваше э-э… гостеприимство превзошло все, что я недостойный, заслуживаю. Я настолько восхищен, э-э… что не в состоянии в полной мере оценить вашу благосклонность ко мне.

Джинн одобрительно закивал, и землянин понял, что нашел правильный тон. Напрягшись, он выдал еще несколько цветистых восточных комплиментов. По мере того как Коля болтал, джинн на глазах успокаивался. На его лицо вернулась довольная улыбка. Он уже не пыхтел кальяном, а лишь изредка затягивался и выпускал изо рта небольшие облачка дыма. Блаженно щурясь, благородный Махмуддин-аглай наблюдал за причудливыми дымными траекториями и с нескрываемым удовольствием слушал Колины славословия.

Наконец джин вынул изо рта чубук и снисходительно кивнул.

– Ну ладно. При всем твоем невежестве, ты хорошо воспитан. Сегодня мы больше не будем говорить об ученых материях, чтобы не перегрузить твою, не привычную к наукам, голову.

Выпускник космической академии не стал опровергать, прямо скажем, не слишком лестные высказывания джинна о его, Колином, образовании. Он уже понял, как надо вести себя с хозяином, и больше не пытался выглядеть ученым просветителем в гостях у средневекового алхимика. Да и в том, что он только что увидел и услышал, было достаточно аргументов, чтобы на некоторое время просто заткнуться в тряпочку и крепко подумать.

Джинн снисходительно посмотрел на Колю и улыбнулся.

– С сегодняшнего дня ты мой гость. Будешь жить в моем дворце и кушать вместе со мной. А по вечерам мы будем вести с тобой познавательные беседы. Ты принимаешь мое приглашение, невежественный путешественник?

Коля не колебался ни секунды. Он был не в том положении, когда выбирают. Пустыня вот она, за окном. Одно слово хозяина, и ифриты выбросят Колю прямиком туда, на песок. Ну, а потерпеть высокомерие джинна в обмен на усиленное питание и проживание во дворце на правах гостя, не так и трудно.

– Вот и хорошо. Только не благодари меня, – продолжал джинн, заметив, что Коля собирается с духом перед новой благодарственной речью. – Больше не надо. Ты говоришь красиво, но очень долго. Давай еще покушаем, выпьем вина и поговорим о простых и понятных вещах.

И джинн, только недавно весьма плотно поужинавший, снова принялся за еду. Ел он быстро и жадно, словно неделю перед этим постился на воде, хлебе и сушеной рыбе.

Гостю же сейчас было не до еды. Он снова и снова вспоминал слова джинна и простенький, как тот его назвал, опыт по созданию бруска железа. Рассуждения Махмуддина сильно отдавали средневековой алхимией. Такой подход к природе никак не укладывалось в Колином сознании. С другой стороны, отрицать то, что произошло перед его глазами, он тоже не мог.

Внезапно Коля вспомнил одну странную деталь, о которой чуть не позабыл в пылу научной дискуссии.

– Есть еще одна вещь, которую я не понял, уважаемый Махмуддин-аглай. Я внимательно наблюдал, как вы творили железо. Объясните, как вы могли переносить воду и все прочее, не прикасаясь к ним?

Джинн рассмеялся.

– Все-таки ты дикарь, Коля-аглай. К тому же, ты – ущербный дикарь. Неужели вы и в самом деле не умеете делать такие простые вещи?

Окончательно посрамленный землянин ничего не ответил, и лишь печально помотал головой.

– Ну, смотри. Это называется левитация.

Джинн показал на блюдо со сладкими пирожками, которые не успел доесть. Один из пирожков подпрыгнул и повис в воздухе. Махмуддин едва слышно хихикнул. Пирожок, покачиваясь в воздухе, поплыл по направлению к Коле. Добравшись до лица, пирожок ткнулся в рот. Коля испуганно сжал зубы и отвернулся.

– Что же ты, уважаемый, – хихикнул джинн. – Кушай пирожок, он вкусный.

Гостю ничего не оставалось, как открыть рот. Пирожок тут же юркнул туда и упал на язык. Коля машинально прожевал и проглотил, не ощутив вкуса. Плохо прожеванный пирожок камнем провалился в желудок. Коля почувствовал, что у него все поплыло перед глазами. Маленький сладкий пирожок, самостоятельно залетевший к нему в рот, оказался последней соломинкой, которая перегрузила способности Коли воспринимать новую информацию. Последнее, что он увидел, было встревоженное лицо джинна. А потом бывалый космонавт потерял сознание.

Глава 5

Коля открыл глаза и ту же закрыл их снова. Потом, собрался с духом и потихоньку приоткрыл один глаз. Так и есть – над ним склонилась оскаленная пасть.

– Ох! – только и смог выдавить из себя Коля.

Жуткая пасть отодвинулась, и превратилась в улыбающегося ифрита. Он стоял на коленях возле Коли и менял ему холодную влажную губку на голове. Сам землянин лежал на спине на невысокой лежанке, роскошно убранной толстыми мягкими коврами. Ифрит ласково смотрел на Колю. Его дыхание по запаху напоминало нашатырный спирт. Видимо, именно это, а не холодная примочка, и вернуло космонавта к жизни.

– Ну все, все, – махнул ему Коля, – отодвинься пожалуйста, пока я совсем не отбросил коньки.

Ифрит заворчал и поднялся. Он придал, насколько мог, своей морде почтительное выражение, низко поклонился и, пятясь спиной, вышел из комнаты. Коля остался один. Он лежал в небольшой, но богато убранной комнате. Была глубокая ночь. В открытое окно светила розовая луна. Но когда на нее вдруг накатывали тучи, она превращалась в голубую. Это чередование светло-голубых и нежно-розовых лучей создавали совершенно очаровательное, волшебное освещение в комнате.

Коля поднялся и вышел на балкон. Его окатил поток прохладного ночного воздуха. Внизу, насколько хватало взгляда, расстилалась пустыня. Комната выходила на внешнюю сторону дворца, и Коля не видел ни других построек, ни деревьев. Свет луны освещал гребни барханов, и наполнял таинственным полумраком ложбины между ними. На освещенных местах песок искрился и переливался, как драгоценные камни. Днем яростное солнце заглушало этот блеск, а вот в ночном освещении песок сверкал, как свежевыпавший снег.

По невольной ассоциации, Коля вспомнил Россию, свежие морозные зимние дни, когда снег вот так же искрится под солнцем, притворяясь россыпью чистейших алмазов. «Когда-то я еще попаду туда», – мысленно вздохнул Коля. Нехорошее предчувствие сжало сердце.

Он постоял так несколько минут, любуясь пустыней и собираясь с мыслями. «Ну-с, –сказал он себе, – давай вспоминать, где я и что со мной приключилось. Итак. Я потерпел аварию при посадке на планету. Это минус. Однако я выжил в катастрофе. Это плюс. Свой шаттл я безвозвратно потерял. Это опять минус. Зато не погиб в пустыне. Это снова плюс. Вместо этого я очутился в гостях у джинна. Он меня приютил, накормил, и спать уложил. Это уже большой плюс. Что еще? Ах да. Самое главное! – Коля вспомнил объяснения джинна о мире, в котором он оказался, и вздохнул – а вот это уже очень большой минус».

Мало того, что здешний мир населяют немыслимые существа, наделенные способностями, о которых Коля даже не мечтал. Главное в том, что основные физические законы этого мира отличаются от привычных землянину. Он задумчиво почесал в затылке. Ну да, здесь все устроено совсем по-другому. Здесь действуют иные, непонятные ему физические законы, не совпадающие с земными.

Теоретически земная наука такого не отрицала. Взять хотя бы теорию многообразий, согласно которой в отдельных частях вселенной существуют области с иными физическими законами. Эти миры могут отличаться от нашего в отдельных мелочах, таких, как значение физических констант. А могут быть и совершенно непохожи на привычную нам картину мира.

Курсанты любили этот предмет. Чего только они не выдумывали на семинарах. Миры, где гравитация не подчиняется ньютоновским законам, и ядро весом в десять килограммов падает в десять раз быстрее килограммового кирпича; где сумма углов треугольника не обязательно равнялась ста восьмидесяти градусам; где скорость света значительно выше или ниже, чем в нашем мире. Самая зубодробительная математика начиналась в мирах, где скорость света не является постоянной.

Вспомнил Коля и собственную гипотезу – плоский мир, диск размером с небольшую планету, который покоился на трех огромный слонах. Те в свою очередь стояли на спине огромной черепахи, а она плыла в бесконечном космосе, питаясь светом звезд, и ни капельки не беспокоилась о том, что несет на себе целый мир, в котором живут люди.

А людей этого мира, точно также, нисколько не беспокоил тот факт, что они плывут через вселенную на спине черепахи. Они рождались, влюблялись, женились и изменяли супругам, работали и воровали, воевали и строили. Обманывали покупателей или занимались политикой, что, впрочем, одно и тоже. И, в конце концов, умирали, вне зависимости от того, какого успеха они добились, предаваясь всем вышеперечисленным занятиям.