человека, словно из сосуда всю кровь? К тому же вы сами признались, что вас подозревали в использовании опасных древних ритуалов.
— В городках вроде нашего от нечего делать и оскопленного будут подозревать в блуде.
— Да, согласен. Что ж, до встречи, сид Угль. Благодарю за интересную беседу.
— Вы ищите не там. Я думал, сыщики занимаются не сплетнями, а серьезной информацией.
Димитрий улыбнулся.
— Вы даже не представляете, какой потенциал для расследования имеют обычные бытовые разговоры. Разрешите откланяться.
— Прощайте.
— До свидания. Вито!
Паренёк тут же важно задрал голову и поспешил на зов. Димитрий был уверен, что отвернись он, Вито бы тут же обернулся и показал Ладе язык. От детских глупостей веяло чем-то теплым, но… чужим. Словно Димитрий сам никогда не делал подобного. Не дурачился, не спорил, не вредничал, и много ещё всяких "не".
Всю обратную дорогу Вито молчал и кусал губы. На перекрестке с Садовой улицей Димитрию это надоело, и он спросил:
— Что не так?
Парень посмотрел на сыщика испуганно. Потом глубоко вдохнул и спросил:
— Вы больны?
Нет.
— Нет.
Это другое.
— Это… особенности организма, не более.
Да. Особенности.
Способности
Дар.
Или проклятье.
Нутро.
Суть.
Женщина. Да, была женщина. Строгое лицо, холодные глаза, тяжёлая рука. Она говорила:
— Твоя суть — видеть грязь. Показывать грязь. Множить грязь. Ты — грязь.
Женщину звали…
Нет, не Цветана.
— Может, вам кусок пирога принести? И чай? Вы вчера ничего не ели почти.
Вито говорил испуганно, частил, проглатывал окончания. Словно боялся собственной наглости. Отчаянно захотелось погладить его по голове. Сказать ему, мол, не бойся, ты толковый парень, все будет хорошо.
Сказать… себе? Он ведь был когда-то таким, да?
Был же?
Ложь. Никто не знает, будет ли у Вито что-то хорошее.
Никто.
Димитрий не любил лгать. Вера в светлое будущее — ложь, и ею не стоит обманываться.
Как и однозначное ожидание худа.
Но…
Пришло осознание: не любил врать, но часто врал. Замалчивал. Что-то важное. Если вспомнить, что это — получится вспомнить себя.
Но вспомнить не получалось.
Вито застыл в ожидании ответа.
— Нет. Спасибо. Мы, пожалуй, не вернёмся к бумагам, а немного посмотрим город. И в промежутках поедим.
— Хорошо.
— Где у вас рынок?
— Туда по Рогатой улице.
Димитрий покорно шагнул в указанном направлении.
Рынок был полупустым. После обеда торговля сворачивалась — хорошие хозяева закупают с утра все свежее, тем более в теплую погоду. Купив пирожков с мясом сомнительного происхождения, Димитрий остановился у фонтана — пожевать. Вито, конечно, получил свою порцию. Паренёк ел, задрав рукава до локтей — не дай Отец почти единственную парадную рубашку жиром испачкает! Это выглядело очень по-домашнему.
У Димитрия вот такого, домашнего, не было. Почему?
Вымыв руки, они прошлись по лавкам. У маленького магазинчика с надписью "Истории и другое" Вито вежливо поздоровался с седобородый мужчиной, несшим под мышкой несколько книг. Димитрий не обратил бы внимание на этот эпизод, вот только пальцы незнакомца были испачканы чернилами. Мелочь, конечно, но напомнило об одном из трупов.
— Вито, а кто это?
— Секретарь наместника. А что?
— Просто знакомлюсь с городом. И горожанами.
— Ну, со всеми не перезнакомитесь. Всё-таки нас тут слишком много.
В голосе прозвучала гордость за свой "большой" город.
— А какие у вас тут есть культурные места?
— Музей. Но он третий день закрыт, говорят, смотритель заболел. Гимназия. В ней самое интересное — здание. Вроде бы ему почти тысяча лет. Архив, там есть специальная комната, можно посмотреть старинные документы, у нас даже хранится указ Володая Хромого об учреждении здесь пограничного форта. На перекрестке Южной и Шелковой улиц стоит библиотека, но она небольшая и довольно мрачная. А ещё в городе есть зверинец нисы Ловкь, там диковинные звери живут. Там в клетке размером с большую комнату расхаживает самый настоящий степной кот! Мышцы литые, на ушах кисточки! И в вольерах черные псы живут, которых разводят на юге ёкаи! И птицы самых разных цветов сидят на ветках оранжереи, словно бутоны!
— Наверно, интересно смотреть? — без подвоха поинтересовался Димитрий.
Улыбка сползла с лица Вито, он дёрнул плечом.
— Да что там такого, — нарочито грубым голосом сказал он, переменившись в мгновение ока: вместо восторженного мальчишки перед сыщиком стоял молодой человек, прекрасно осознающий свое незавидное положение в обществе. — Это детские глупости, не более. Для малышей.
Кривз на это ничего не ответил, сделав вид, что поверил.
— А где же лучше пройтись взрослому?
Вито немного оживился. Даже непроизвольно сжатые кулаки разжались.
— Архив, конечно! Там столько интересных документов!
— Что, и руками трогать можно?
— Это как вам разрешат! Но мне позволяли! Восхитительно, да? Трогать указ, которому лет триста, а то и больше!
Димитрий согласился, что восхитительно.
— А музей?
— Не знаю, я там не бывал. В архив нас с Ладой Цветана брала, а в музей она не ходила.
— То есть смотрителя музея ты не знаешь?
— Нет.
— А библиотекаря?
— Там их несколько. Только помощницу, дону Новь.
— А не знаешь, кто-нибудь из учителей в гимназии пропал на днях?
— Нет вроде бы. Да слышно было бы, коли так.
Димитрий рассматривал юный кладезь информации с почтительным вниманием. Вито аж поежился.
— А что вы ищите? — спросил он хмуро.
— Мертвеца. — Ответил сыщик задумчиво. — Живого мертвеца.
Глава 6. Брошенный дом
Вито поперхнулся воздухом. Это… Это как?
Димитрий небрежно махнул рукой в ту сторону, откуда они пришли.
— Мертвого живого мы увидели. Теперь нам нужен живой мертвец. Хм… Или наоборот?
Парнишка округлил глаза.
— Это как? Словно в Темные времена? Восставшие трупы?
— Нет, — успокоил его Димитрий. — Нет. Но где-то есть человек, которого никто не ищет. А он, между прочим, лежит сейчас в мертвецкой. И ты этого человека не знаешь, значит, там, где служил наш труп с чернильными пальцами, ты не был. Конечно, не факт, что он служитель наук или искусства, но надо же с чего-то начинать. Так куда ты никогда не ходил?
Вито немного покраснел, но рассказал честно, без прикрас.
Немного обдумав варианты, первым делом отправились в антикварную лавку. В зверинец, как оказалось, Вито очень даже хотел сходить, долго копил деньги, но его оттуда прогнали, обругав нехорошими словами (в том числе назвав вором и попрошайкой, но на это Вито как раз не обиделся, ибо в голодные годы был и тем, и тем) и указав, что "здесь принимают только приличное общество".
Димитрий хмыкнул. Нисы сами стали "приличным обществом" три-четыре столетия назад, а некоторые рода и позже. Если вены — аристократы по рождению,