и слово» (увы, книга так и не вышла). И начну не с дневниковой хроники, а с дебютной публикации в «Московской правде» – 14 января – «ПОГОДА И СЛОВО».
ПОГОДА И СЛОВО
Погода и слово взаимосвязаны. Хорошая – мы вслух восхищаемся: «Какая благодать!» Плохая – бурчим, мрачнеем и порой чертыхаемся: «Какая мерзкая погода!» Но правильно ли такое отношение? «Не надо обвинять природу, – говорил английский поэт XVIII века Джон Мильтон, – она сделала свое дело, делайте теперь свое». Но мы постоянно отвлекаемся от дел, ибо прочно связаны с погодой, особенно метеозависимые и метеочувствительные люди в возрасте (молодым, конечно, и море по колено!).
Как утверждал Лион Фейхтвангер: «Чувствительная душа – это роковой дар небес. Тот, кто наделен ею, становится игрушкой стихии: солнце или туман определяют его бытие, направление ветра решает, счастлив он или несчастлив».
Погода, климат – это сфера науки, наблюдение и анализ. Но погода – это еще и компонента, определяющая историю и психологию народа. Как утверждал Александр Пушкин: «Климат, образ правления, вера дают каждому народу особенную физиономию, которая более или менее отражается в зеркале поэзии» (из статьи «О народности в литературе»). Можно даже сказать, что явления погоды – это катализатор творческого процесса. Сколько картин нарисовано – от «Весны» Боттичелли до саврасовских грачей, которые прилетели. Сколько песен сложено («Ой, мороз, мороз!»), не говоря уже об описании погодных явлений в художественной литературе, а также в дневниках и письмах.
«Когда вступает в спор природа и словарь», как говорил Арсений Тарковский, – тогда на свет появляются прекрасные слова и тексты, вплоть до парадоксальных: «Я живу – который год – в ожидании погод» (Николай Глазков). Вечное ожидание – это уже наша русская ментальность: мы все время чего-то ждем.
Я давно собираю материалы о климате и погоде, и особенно стихотворные строки. Собирал-собирал, и набралось материала на целую книгу, перефразируя Юрия Олешу: «Ни дня без погоды». Осталось только найти издателя. Надеюсь, что будущая книга заинтересует многих. А пока публикация в газете:
Я вышел. Медленно сходили
На землю сумерки зимы.
Минувших дней младые были
Пришли доверчиво из тьмы…
Это – Александр Блок. Вот этих «младых былей» мною собрано великое множество. Будущая книга – это сплав фенологии, поэзии и мемуаристики. Предлагаю испить хотя бы небольшой глоток из этого коктейля «Погода и слово». Он шипуч и обжигающ.
Итак, Январь.
Январь – начало года, зиме середина. И как писал Булат Окуджава:
Неистов и упрям –
Гори, огонь, гори!
На смену декабрям
Приходят январи.
Как правило, в январе по сравнению с декабрем (речь идет о средней полосе России) – глубже снег, толще лед, морознее воздух. Как говорили в старину: глухозимье.
Ночь темна, на небе тучи,
Белый снег кругом,
И разлит мороз трескучий
В воздухе ночном.
(Николай Огарев)
А еще январь из-за больших каникул называют Пьянварем: много нерабочих дней и обилие алкогольных возлияний, для отдыха, расслабления и согрева. «Выпьем, что ли? Где же кружка?»
Погода в январе… Но тут следует вспомнить, что существительное «погода» женского рода. Стало быть, погода, как женщина, переменчива, капризна и взбалмошна. Помните, как пел герцог в опере «Риголетто»: «Сердце красавицы склонно к измене и перемене, как ветер мая…» Но и в январе частенько встречаются погодные колебания и шатания то в сторону сильных морозов, то в сторону неожиданной оттепели. Вот на выдержку три дня из разных лет – из моих дневниковых записей. Это по Москве.
1 января. 1989 год – с утра за окном (а это район Сокола) – минус 16. Много снега, который приятно скрипит под ногами… 1991 год – в 12 часов дня 0 градусов. Ясно, солнечно, снег и рядом лужи. Слякотно и противно… 1995 год – вечером за окном +3, с крыш капает и льет, во дворе остатки грязного снега, и в воздухе густо разлит пасмур.
12 января. 1986 – ясно и снежно, –10. 1990 – оттепель сменилась морозом, с утра минус 10, а к вечеру уже –21… 1993 – в 14 часов термометр за окном показывал +4 – новый погодный рекорд? По улицам можно передвигаться только ползком, под ногами лед, лужи и грязь. Свет тусклый и навевает уныние. 1999 – полуясно, полупасмурно, лег снег, минус 10.
27 января. 1985 – мороз, –10. 1987 – снова мороз, –15. 1990 – с утра +2, лед, лужи, грязь. 1995 – с утра +4, капель, по улице ходить затруднительно – сплошной каток.
Так что в январе бывало по-разному. «Стоял январь, не то февраль, какой-то чертовый зимарь», – восклицал Андрей Вознесенский. Этот «чертовый зимарь» приключился 12 января 2009 года, когда жители и гости Москвы обнаружили, что по улицам просто невозможно идти, скользко до невероятия. Медики зафиксировали, что такого массового поступления в травмопункты по причине гололеда не было с 1981 года: ломались все – от 10 до 80 лет. Газеты переполошились, что ждать от погоды дальше? Все надежды были на «спасительный снежок». А в середине января 2010 года Европа ушла под воду. Уровень Рейна поднялся до 8 метров. Германию стали называть новой Атлантидой. Вот такие погодные сюрпризы, и с каждым годом их становится все больше. Сюрпризы уже не сюрпризы, а некая данность.
Конечно, лучше, чтобы был в природе раз и навсегда установивший порядок: зима – так зима, чтобы поэты могли спокойно живописать, как это делал поэт Серебряного века Георгий Иванов:
Благословенные морозы
Крещенские, настали вы.
На сводах – ледяные розы
И крепче стали – лед Невы…
Ну, добавим строки Сергея Клычкова: «И дух такой морозно-синий, / что даже расширяет грудь…», «Крещенская крепчает стужа» – это уже Ирина Одоевцева. Ну, и строки из «Январского сонета» (1925) Глеба Струве: «Морозный день, чуть-чуть туманный, / Щекочет ноздри холодком…» Какая благость! Но не всегда. Иногда восприятие зимы бывает совершенно иным, как у Анатолия Жигулина:
Холод ползет, как каратель,
В небе месяц бельмом…
Эти строки Жигулин написал в лагере, отсюда и мрачное восприятие природы. А вот – в другие времена, давние, – у поэта-губернатора Гавриила Державина в стихах играл явный восторг:
«В убранстве козырбацком, / Со ямщиком-нахалом, / На иноходце хватском, / Под белым покрывалом – / Бореева кума, / Катит