_____________________
Я в городе. Яростные доносы, которые пишет на меня в Детгиз Вера Степановна, побудили меня вернуться раньше, чем я хотела. Как Вы были мудры, когда отказали ей в воспоминаниях! А я еще Вас тянула, стыдно вспомнить… За мою статью бьется Кон — очень самоотверженно, очень настойчиво. Вера Степановна составитель, Лидия Феликсовна внештатный редактор. Кто победит? Неизвестно. Я молчу и жду.
У меня есть опасения, что Вера Степановна не оставит в покое и книгу.
_____________________
А Вы и не знаете, как Вы меня недавно выручили. В Глухове меня одолели культурные деятели с картонажной фабрики: выступить в клубе и прочесть Миклуху[94]. У меня с собой моей книги не было, я написала в Москву с просьбой прислать. К назначенному дню книга не пришла. Тогда я взяла «Пакет» и с огромным успехом прочла его вместо Миклухи.
Вот.
49. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской
29.VIII.54.
Дорогая Лидия Корнеевна!
В Комарове я числюсь с 10-го, но провел здесь фактически дней 5–6. Работалось плохо, сейчас надеюсь засесть основательно, продлил путевку до конца сентября.
Председателем нашей секции — Н. Григорьев. Я — рядовой член бюро, бываю на собраниях только самых ответственных, когда требуется «кворум» и вызывают с нарочным. Вообще же Дом писателей снова становится для меня и мертвым и холодным, а отчасти и сумасшедшим.
Недавно попросила меня приехать к ней Е. П. Привалова, которая должна писать книжку обо мне для Дома Детской книги. Оказалось, что к работе она еще не приступала, собирает материалы, хотя договор заключила года полтора назад.
— Трудно о вас писать, — сказала она со вздохом. — Вы как-то не в фарватере идете…
Я спросил, что она имеет в виду, хорошо это или плохо:
— Другие, бывает, хуже пишут, но о них как-то легче говорить…
Я хотел сказать: «ну и говорите, пожалуйста, если легче», но промолчал и проглотил вздох. А она — тоже помолчала, с грустью сказала «н-да» и стала хвалить мои рассказы «Главный инженер» и «Гвардии рядовой», которые, по ее мнению, идут до некоторой степени в фарватере.
Детгизовский сборник мой, кажется, выходит. В Лендетгизе мне сказали, что книга до сих пор не печатается, лежит с февраля в матрицах, я написал излишне шумное письмо Пискунову и получил от него не менее раздраженный ответ. По его словам, печатаются последние листы.
50. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву
21/X 54. Москва.
Дорогой Алексей Иванович. Читали ли Вы сегодня в «Комсомольской Правде» статью Компанийца о детской литературе?[95] Прочтите. Он, между прочим, пишет: «в детских книгах много поэтического жара расходуется на зайцев, мышек, ежей и котов. Почему в книгах для малышей преданы забвению овца и свинья?»[96] В самом деле, почему? Но мне хотелось бы спросить Компанийца, почему в его статье преданы забвению такие писатели, как Пантелеев, Вигдорова, Георгиевская, Чуковский?
Но я, милый друг, не о том.
А вот о чем. Ко мне внезапно явилась молоденькая девушка, аспирантка Университета. Она хочет писать диссертацию о Пантелееве. Ей предлагают замену: Воронкову или Прилежаеву. Ее уверяют, что тема «Пантелеев» — недиссертабельна. Она пришла посоветоваться и утвердиться в своем намерении. Я ответила ей вполне научно, что считаю тему «Пантелеев» — недискутабельно диссертабельной. Она закидала меня вопросами. Часть из них адресую Вам:
1) Когда, как, где начал, т. е. в каких газетах или журналах печатался?
2) Работает ли над книгой «Год в осажденном Ленинграде», как обещал в 1945 г. (См. «Дружные Ребята»[97].)
3) Был ли на 1 съезде писателей и выступал ли?
4) В каких статьях поминает Пантелеева Горький? И нет ли писем Горького к Пантелееву, которые можно было бы процитировать?
5) В каких изданиях — член редколлегии?
6) В каком году выступал подлец Емельянов?[98]
Итак, у нее 6 вопросов. У меня один: как поживаете? в городе Вы или в Комарове?
Статья о Вас написана, сдана, принята. Ждем последнего акта.
51. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву
25 октября 1954. Москва.[99]
Дорогой Алексей Иванович. Не успела я послать Вам в Ленинград увлекательное письмо, как мигом получила от Вас из Комарова еще более увлекательную посылку.
За книгу, за надпись[100], за портрет, за каждую строчку книги «преогромное Вам мерси!». Теперь жду письма.
52. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской
Комарово. 30.X.54 г.
Дорогая Лидия Корнеевна!
Получил и письмо Ваше и открытку. Вы просите меня «не сердиться». За что же и на что я могу сердиться? У Вас оснований для этого всегда больше — Вы имеете дело с корреспондентом ленивым, безалаберным и беспутным.
Статью Компанийца в «Комсомольской правде» по Вашему совету я прочитал. Забота автора о свинье и овце меня тоже до слез тронула. То обстоятельство, что я не нашел в табели о рангах своего имени, меня не удивило и не огорчило. Гораздо огорчительнее и постыднее, что в обзорной статье не назван К. Чуковский и что Житков упоминут походя, погребен по второму или третьему разряду — где-то на задворках[101].
Несмотря на то что Детгиз выпустил мой однотомник — отношение его ко мне не стало (да, вероятно, никогда и не станет) лучше. Между прочим, на издании этого сборника меня самым бессовестным образом надули: напечатали 75 000 экземпляров и заплатили за один тираж, да еще по 50 и по 60 %. Предлагают судиться. Если дело дойдет до такого неприличия — мне, как Вы сами пишете, в Детгизе уже не бывать или, вернее, ему меня не видеть.
Недавно я получил письмо от Б. Полевого. В весьма деликатной форме он сообщает, что ему поручено сделать на съезде доклад о детской литературе, и, проявляя похвальную скромность, обращается за помощью и советом к «ведущим детским писателям». Я не стал разубеждать его и доказывать, что я — никакой не ведущий, а, наоборот, кое-что действительно попробовал подсказать ему. Между прочим, пытался убедить его в том, что на неважном состоянии современной детской литературы весьма пагубно сказывается ведомственное подчинение Детгиза Министерству просвещения… Не знаю, согласится ли он со мной, а если и согласится и потребует автономии детской литературы — будет ли лучше, если Детгиз передадут в другое ведомство — в Министерство культуры, скажем, или в Комсомол.
Думаю, впрочем, что хуже все-таки не будет.
Посылаю ответы на вопросы «молоденькой аспирантки», которые Вы так любезно мне переадресовали. Между прочим, я боюсь, что тема «Пантелеев» действительно не диссертабельна. А кроме того, я вообще боюсь этих аспиранток и дипломанток. В прошлом году ко мне обратилась студентка 5-го курса Ленинградского Университета, решившая писать дипломную работу на ту же мало дипломабельную тему… Очень скоро я убедился, что девица эта ни писать, ни думать не умеет, а мечтает о том, чтобы диплом за нее написал (или, выражаясь деликатнее, помог написать) я. Конечно, я очень быстро отшил эту особу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});