так можно выразиться, по стеночке, чтобы, не дай Бог, не обратить на себя излишнее внимание.
Не доходя до широкого ущелья, в котором черти установили портальный переход, мы остановились.
Место, куда мы пришли, было вполне подходящим для устройства временного лагеря, чем наши гвардейцы и занялись.
Я же разослал петов выяснять обстановку, а сам обратился к Лизе. Меня, надо сказать, с момента её появления мучил вопрос, а что это она вдруг подхватилась и решила составить нам с Семёном компанию?
Я, сколько мозгами ни скрипел, а устраивающего меня ответа на этот вопрос так и не нашёл. А потому решил спросить напрямую:
— Лиза, а расскажи-ка ты мне, сестрёнка моя любимая, — слова свои я сопроводил максимально лучезарной улыбкой, — с какого это перепугу ты ломанулась к нам? Только не говори мне, что тебе скучно и нечем заняться…
— А если я именно так и скажу? — спросила Лиза, удивлённо глядя на мою улыбку.
Похоже, что с лучезарностью я переборщил слегка. Неубедительно как-то получилось.
— Тогда я приложу все усилия к тому, чтобы впредь ты не страдала от безделья и не мучилась вопросом, куда себя приткнуть, — ответил я, причём улыбка моя стала ещё более лучезарной, — ну, так что скажешь?
— А ты смеяться не будешь? — с опаской спросила она.
— Да, вроде как ничего смешного нет, — констатировал я, — тут вообще поводов для смеха не просматривается, так что смело рассказывай.
— Ко мне Истер подошла… — неувернно начала сестрёнка.
А я крепко задумался, поскольку примерно представлял, что собиралась мне поведать Елизавета.
Скорее всего, Истер и надоумила её бросить всё и лететь к нам сюда. А это, скорее всего, не просто так. Но, послушаем, что она скажет:
— Подошла, и в приказном порядке отправила тебя сюда, что бы я, не дай Бог, не заскучал? — ехидство из меня так и пёрло.
Наверное, это от волнения, так как в ближайшее время нам надо будет вступать в драку с труднопредсказуемым финалом. Но другого приемлемого варианта, к сожалению, не просматривается.
— Она сказала, что так будет лучше и для меня, и для тебя, и, вообще, для всех для нас, — сказала Лиза, и опустила взгляд, так как сама понимала, что объяснение звучит, прямо скажем, так себе.
Но я не стал над ней издеваться, так как понимал, что Истер не стала бы делать подобное просто так, без каких бы то ни было причин.
Скорее всего, она опять подсознательно прочувствовала,что так, действительно, будет лучше.
При этом она сама в таких случаях не могла объяснить, почему.
Знание о действиях, которые обеспечат наилучший вариант будущего, просто приходило к ней.
Но пока, надо сказать, Истер не ошибалась. Так что не буду пока на сестрёнку ругаться. И даже, может быть, потом наказывать не буду. Или, всё-таки, буду? Посмотрим, чем дело кончится, а там и решим, по результатам.
— Хорошо, причина, побудившая тебя участвовать в нашей вылазке признана уважительной, — объявил я.
— Что, — с радостным удивлением спросила Лиза, — и ругаться на меня не будешь?
— Если будешь вести себя хорошо, — подтвердил я, — не будешь лезть, куда не просят, и слушаться меня и Семёна во всём, то не буду.
— Ты выдвигаешь какие-то нереальные требования! — тут же начала качать права эта оторва.
Женщины, они такие, только слабину чувствуют, и не успеешь «мама» сказать, как ты уже под каблуком, униженно умоляешь о прощении.
Причём, спроси себя, в чём провинился, и ответ не найдёшь, вот так вот…
— Требования вполне реальные, — отрезал я, — так что веди себя прилично, и тогда прогноз Истер, о том, что всё будет хорошо, сбудется.
— Нудный ты, — по своему обыкновению надулась Лиза.
— Да, я такой, — надеюсь, прозвучало это, как у типичного киношного злодея, с нотками самолюбования и, одновременно, угрозы.
Пронька, отправленный к порталу, через который местные пробрались в наш мир, наконец вернулся.
Не сказать, что он принёс совсем уж радостные вести, но, кое что из его доклада меня немного обнадёжило.
Портал поддерживали два генератора. По размерам они хоть и не на много, но превосходили наш, а это значит, что они и по-мощнее будут.
И это хорошо. Плохо другое.
Раз они побольше, то они и потяжелее будут. А значит, не факт, что те гравиплатформы, что мы прихватили с собой для транспортировки того, что удастся затрофеить, выдержат эту повышенную нагрузку.
Но, ладно, прежде, чем сокрушаться об этом, надо, действительно, хоть что-нибудь, для начала, да залутать. А то расстраиваюсь на ровном месте.
В общем, когда будет о чём сожалеть, тогда и будем горестно вопить и рвать волосья на различных частях тела.
А всё это богатство, которое я, что уж греха таить, уже считал своим, охранялось двумя свинтусами.
И, судя по наблюдениям Проньки, свинтусы эти имеют ярко выраженную склонность к бескомпромиссному раздолбайству.
Охраняя особо ценные механизмы, критически важные для успеха выполнения всей их миссии, они не придумали ничего лучше, как сесть неподалёку от охраняемых генераторов и заняться употреблением внутрь горячительных, как я понял из того, что показал мне Пронька, напитков.
Натуральное свинство, хочу сказать. Но они за это поплатятся. Но не сейчас.
Ими мы займемся непосредственно перед тем, как я отдам через Проньку распоряжение Борису Ивановичу, заместителю Семёна, оставшемся за главного с той стороны, на нажатие той самой кнопки.
Но перед этим нужно будет убедиться в том, что взрыв гарантировано разрушит всё, что они там понаделали, ну и что никто из них не выживет.
А уверенность в этом появится, когда мы увидим, что к порталу тащат жертву.
Появление конвоиров с жертвой будет знаком того, что все энергонакопители их дьявольской септаграммы заполнены по самое горлышко, и что бабахнет там от души. Так, что бы всё в труху в радиусе десятка километров.
А о появлении конвоя, доставляющего потенциальную жертву, нам должен будет просигналить Боня, который сейчас мониторит обстановку у подходов к ущелью.
Как только он что-нибудь заметит, то сразу сообщит мне. И тогда уже повеселимся как следует.
Так что мы приняли позу ожидания.
Спустя довольно продолжительное время Боня, наконец, показал мне картинку.
Картинка, кстати говоря, меня несколько озадачила. Я ожидал появления какого-нибудь одинокого транспорта, выполняющего роль автозака, в котором жертвенное существо перемещают туда, где его душа послужит пищей инфернальному монстру.
Но на