делать. Ши тоже был в замешательстве. Он просто шел, выискивая кого-нибудь из знакомых.
Ши вдруг услышал аплодисменты. Это к собравшимся вышел премьер Чжу Жунцзи. Бодрый и практичный семидесятилетний функционер, он только что вернулся из поездки в США, и тут вдруг случилось то, что никак не могло произойти в Пекине, – массовый протест.
– Зачем вы сюда пришли? – спрашивал он людей.
Ответом был одобрительный гул.
Он поднял руки вверх и сказал:
– Не могу говорить одновременно с целой толпой. Нужно побеседовать с вожаками.
В ответ раздались крики:
– Нет у нас никаких вожаков.
Тогда он сказал, чтобы кого-то выбрали сейчас[90].
Ши как раз стоял рядом с Чжу, поэтому вышел вперед одним из первых. Его и еще двоих проводили в приемную в здании Чжуннаньхай и сказали ждать сотрудников отдела по работе с обращениями. Этот отдел занимался разбором жалоб и обращений со всего Китая.
Прошло довольно много времени. Затем к Ши и двум другим вышли чиновники, которые потребовали указать имена, фамилии, адрес и место работы, а потом уже обращаться с жалобой.
Когда дело дошло до жалобы, чиновникам пришлось выслушать длинный список реальных и вымышленных несправедливостей, с которыми столкнулись приверженцы «Фалуньгун».
Все это время Чжу оставался с протестующими. В конце концов представителям удалось сформулировать три основных требования: освободить задержанных в Тяньцзине, снять запрет на публикацию «Чжуань Фалунь» и разрешить всем желающим заниматься «Фалуньгун» без каких-либо помех и ограничений[91].
Чиновники поняли, что перед ними вовсе не вожаки протеста, а простые участники, которые не особенно хорошо представляют себе цели и задачи огромной демонстрации. Ши и двоих других отправили обратно, чтобы они привели кого-нибудь более высокопоставленного.
Человек, которого привел Ши, занимался «Фалуньгун» с 1994 года, то есть начал через два года после того, как Ли Хунчжи основал свою школу. На выходе из Чжуннаньхай Ши подарил чиновникам, которые с ними беседовали, по экземпляру «Чжуань Фалунь».
Как сообщает ученый и критик «Фалуньгун» Кан Сяогуан, правительственные чиновники встретились с несколькими группами демонстрантов, ни одна из которых не смогла сформулировать четкие требования. Потом к диалогу подключились Ли Чан и Ван Чживэнь, высокопоставленные члены Научного общества «Фалуньгун», одного из высших руководящих органов движения[92]. Ссылаясь на правительственные источники, Кан утверждает, что сами Ли и Ван не были на демонстрации, но им поручили передать информацию Ли Хунчжи, который в то время был в Гонконге[93].
Переговоры продолжались вплоть до позднего вечера. Затем делегаты «Фалуньгун» вышли к собравшимся и попросили их разойтись по домам. По их словам, власти обещали отпустить задержанных в Тяньцзине и рассмотреть остальные претензии.
Многие из собравшихся у Чжуннаньхай посчитали, что демонстранты одержали верх. Так же считали некоторые западные журналисты. В номере Asiaweek, вышедшем через две недели, с одобрением отмечалось, что пока китайские власти обошлись с движением довольно-таки мягко[94]. Однако Кан утверждает, что другие лидеры «Фалуньгун» были недовольны, что они не смогли добиться от властей ничего конкретного. Ли Хунчжи, в частности, возмущался, что демонстранты не остались на другой день, в отличие от их товарищей из Тяньцзиня. Также было подозрительно, что Ли Чану и Ван Чживэню не дали встретиться с кем-то из верхушки партии, а перенаправили к каким-то простым чиновникам из отдела по работе с обращениями[95].
Опасения руководства «Фалуньгун» были вполне оправданными. Демонстрация в Пекине не только не привела к сближению с властями, а напротив, послужила поводом для репрессий и пропагандистской кампании, масштабы которой были сравнимы разве что с культурной революцией в самом зените[96].
В течение следующего десятилетия по всей стране прогремели аресты и задержания сотен тысяч последователей «Фалуньгун». При этом грубо нарушали права человека и применяли пытки. Сотни людей были казнены, зачастую без суда и следствия, люди погибали от побоев в отделениях полиции[97].
С самого начала кампании по разгрому «Фалуньгун» за дело взялась интернет-цензура. Печатные СМИ и телевидение получили разнарядку атаковать движение и его основателя. Журналисты выслеживали родственников, друзей и учителей Ли Хунчжи и требовали, чтобы они высказывались против его учения. Критики «Фалуньгун» утверждали, что упражнения и духовная практика движения стала непосредственной причиной смерти более чем 1400 человек.
Ознакомившись с доступными материалами, исследователь Дэвид Оунби пришел к выводу, что какие-то из этих обвинений звучат правдоподобно. Например, пожилые люди прекращали принимать лекарства, потому что верили: гимнастика цигун помогает не хуже. Количество жертв ничем не подтверждено, к тому же многие обвинения повторяются, и в них с подозрительной частотой фигурируют люди из верхушки «Фалуньгун». Иногда и сам Ли будто бы запрещал адептам обращаться к врачам или принимать лекарства. Оунби неоднократно слышал от сторонников «Фалуньгун», что учение не запрещает принимать лекарства, тем более, жизненно важные[98]. То же говорили и мои источники в «Фалуньгун».
Разгром «Фалуньгун» не ограничивался выискиванием людей, которые могли бы критически отозваться о Ли и его последователях. В провластных газетах и на телевидении осмеянию подвергали и само учение Ли, в частности его претензии на обладание сверхспособностями, тогда как раньше те же самые утверждения китайская пресса публиковала охотно и с одобрением. Тем не менее простых китайцев эта кампания переубедила далеко не сразу. Общественное мнение стало отрицательно относиться к «Фалуньгун» только два года спустя. Вероятно, это было связано с тем, что в пользу цигун продолжали верить, а на пике популярности гимнастикой занимались десятки миллионов людей. В сознании многих образ типичного последователя «Фалуньгун» ограничивался добропорядочными пенсионерками, которые собираются в парках делать какие-то забавные упражнения. Резкий поворот в общественном настроении наступил 23 января 2001 года, после одного из самых спорных моментов кампании по разгрому движения.
Ли на какое-то время ушел в тень, надеясь договориться с руководством партии в частном порядке. Тем не менее в 2001 году в новогоднем обращении к последователям он высказался нехарактерно резко. В частности, Ли заявил, что терпению его сторонников скоро может настать конец и никто не сможет их в этом упрекнуть[99]. Многие посчитали, что этим заявлением Ли призвал последователей от пассивности и непротивления перейти к активным действиям. Несколько недель спустя пятеро человек, которых источники называют сторонниками «Фалуньгун», вышли на площадь Тяньаньмэнь в Пекине, облили друг друга бензином, приняли позы цигун и подожгли себя[100]. По совпадению на площади в то время была телевизионная бригада CNN. Журналисты видели эту сцену с начала до конца. Рассказывает руководитель бюро CNN в Пекине