— Позволяла, позволяла… Слушай, зачем ты сюда залезла?
В его словах звучало раздражение. С чего бы это? — подумала Айрис. Он явно не желал ее присутствия. Так что забота о ребенке была всего лишь предлогом…
— Я захотела чаю и пришла спросить, не будешь ли… Ух, ты! Что это?
Дэвид открыл древний сундук и вытащил из него полуразвалившуюся коробку для обуви, из которой вдруг посыпались фотографии. Айрис бросилась их подбирать. Некоторые были очень старыми, выцветшими, с поврежденными краями… Попадались и более поздние, уже цветные снимки.
— Кто это? — спросила она, взяв изображение смеющейся молодой женщины. Ей было лет двадцать, не больше, и смеялась она так, словно ей все нипочем.
Дэвид бегло взглянул на фото и опять склонился над сундуком.
— Это моя мать, — буркнул он.
Айрис стала разглядывать снимок, угадывая в смеющемся лице знакомые черты.
— Красивая… — Задумчиво проговорила она.
— Да, красивая, — сухо прозвучало в ответ.
— Сколько ей здесь лет? — не унималась Айрис, хотя видела неудовольствие Дэвида. Но стремление как можно больше узнать о человеке, к которому она была далеко не равнодушна, заставило ее забыть о деликатности.
— Девятнадцать. Этот снимок был сделан за год до моего рождения.
В голосе Дэвида была какая-то болезненная нотка, которая подсказывала, что он считал себя причиной всех несчастий, выпавших на долю его матери. Айрис глубоко вздохнула и бросилась головой в омут:
— Она что, тяготилась тобой?
— Что ты понимаешь? — вспылил Дэвид. — Она была молода, влюблена без памяти, и ничто остальное ее не интересовало! Я ее такой, — он кивнул на фотографию, — никогда не видел. Она запомнилась мне худой, осунувшейся, всегда одетой в обноски, изможденной работой и нуждой. Мать выбивалась из сил, чтобы прокормить себя и своего ребенка!
— А твой отец? — продолжала задавать бестактные вопросы заинтригованная Айрис. — Ты знал, кто он? — этот вопрос мучил ее с тех пор, когда Дэвид приоткрыл завесу, скрывавшую его прошлое.
Стронг швырнул в сундук все, что было у него в руках, и выпрямился.
— Это что, допрос? — сердито спросил он, подбоченившись и застыв в вызывающей позе. На его скулах играли желваки. Застегнутая на все пуговицы джинсовая рубашка туго обтягивала грудь. — Так и быть, скажу, если это заставит тебя замолчать. Я не видел его и ничего о нем не знал. — С мрачным выражением, которое заставило Айрис раскаяться в своем любопытстве, отрубил: — Ничего, кроме того, что он был женат.
— Женат? — шепотом переспросила потрясенная Айрис. Чувствуя себя так, словно ее только что поймали с поличным, она опустила глаза на зажатый в руке старый снимок. Выдерживать угрюмый взгляд Дэвида больше не было сил.
Теперь она хорошо понимала причину его странного поведения в последние дни. Сам того не желая, он поставил своего ребенка в ситуацию, подобную его собственной. А виновницей всего считал ее, Айрис. И поскольку она не желает сказать правду, то может не рассчитывать, что когда-нибудь Дэвид станет относиться к ней по-другому. Почувствовав это, Айрис потерянно повернулась к нему спиной, пошла к лестнице и пробормотала:
— Пойду ставить чайник…
4
В понедельник Стронг уехал очень рано, когда Айрис еще спала. Сойдя вниз и поняв, что его нет, она ощутила облегчение. В его присутствии приходилось постоянно бороться с собой, с собственным греховным чувством к нему, с влечением, которое она усилием воли подавляла все годы, пока Дэвид жил с Мейбл. Но чувство это постоянно тлело внутри и ожило при первом его прикосновении. И сейчас, когда он уехал, Айрис все же было грустно и одиноко.
Она слегка перекусила, полистала газеты, купленные Дэвидом в Бронтоне, и вышла из дома на маленькую зеленую лужайку. Чей-то неожиданно прозвучавший голос заставил ее вздрогнуть.
— Доброе утро, милая!
Калитку открывала невысокая пухленькая женщина с корзиной в руке. Ее яркая клетчатая рубашка была заправлена в вельветовые брюки, прихваченные у щиколоток велосипедными зажимами.
— Меня зовут Клэрис Аллард, — представилась женщина и окинула дружелюбным взглядом Айрис с ее сверкающими рыжими волосами, небрежно собранными на затылке в «конский хвост», и все еще стройной хрупкой фигуркой. — Я живу недалеко от вас. Захожу сюда раз в неделю узнать, все ли в порядке, и убираюсь здесь, если кто-нибудь живет. Мистер Стронг сказал, что вы сняли у него этот домик на несколько месяцев, и просил приходить к вам чаще. Айрис улыбнулась и представилась.
— Да, я сняла этот коттедж до весны, — подтвердила она, поняв, что именно так Стронг решил объяснить ее появление в своем доме. Значит, можно быть спокойной: никто не станет строить никаких домыслов. Мысль о том, что в жизни Стронга она всегда будет занимать унизительное место квартирантки, больно уколола ее, хотя ничего странного в этом не было. Если не считать ребенка, которого они зачали, на большее она не могла рассчитывать. Видно, придется всю жизнь довольствоваться этим.
Теперь было ясно, что дом выглядит таким чистым и ухоженным благодаря миссис Аллард. Спустя какое-то время женщины болтали, как старые приятельницы.
— Мистер Стронг такой милый! — восторженно воскликнула разрумянившаяся Клэрис, когда они вдвоем пили чай в сверкающей светлой кухне. — Я не знала, что вы уже приехали. Думала, это случится позже — может через недельку. Но соседка сказала, что «паккард» простоял здесь все выходные.
— Да, — подтвердила Айрис, вспомнив, что видела несколько человек, выгуливавших своих собак на дороге перед коттеджем. — Стронг разбирал чердак. — Избегая пытливого взгляда гостьи, Айрис чувствовала, как горячая кровь приливает к щекам, и прекрасно понимала, что могла подумать эта почтенная дама, заметив ее смущение.
— Да, пожалуй, это давно надо было сделать. Вряд ли кто-нибудь забирался туда с тех пор, как умерла его старая тетушка. — Невозмутимость Клэрис успокоила смутившуюся Айрис. Женщина как бы предупреждала: «Я не собираюсь лезть не в свое дело». — Тетушка Дэвида была под стать своему племяннику — сильная, решительная… Но, боюсь, немножко барахольщица. — Клэрис подмигнула собеседнице лукавым голубым глазом, и та, вспомнив о вещах, хранившихся наверху, согласилась с этим определением. — Мистер Стронг никогда не забывал навестить ее в праздники или на день рождения. Но всегда приезжал один…
Этот прозрачный намек удивил Айрис. Неужели Мейбл была до такой степени черствой, что ни разу не навестила старушку вместе с мужем? — думала она, все больше сомневаясь в том, что хорошо знает подругу. Вместе с тем было ясно, что, несмотря на некоторые осторожные намеки, которые позволила себе Клэрис, она относится к Стронгу с большим уважением и его личная жизнь для нее священна.