— Мне редко приходилось выбирать, — сказал он. — Я вырос в бедной семье, и у нас всегда было мало возможностей.
— И все-таки вы смогли уехать из дому, найти работу. И наверняка женитесь по своему выбору.
Парень смущенно пожал плечами, а Надин испугалась. Разве она хорошо знает этого человека? Не ему ли отец предлагал работу и обещал покровительство? А если он выдаст ее с головой?!
— Прошу, не передавайте мои слова мистеру Иверсу! — вырвалось у нее.
— Что вы, конечно, нет!
Надин прочитала в его глазах сочувствие и неподдельный интерес к ее скромной персоне.
— Будучи в Шайенне, я кое-что узнал о вашем отце, — нерешительно произнес он.
— Только не говорите, что когда-то он был другим, — с горечью промолвила Надин.
Он сделал паузу, словно не решаясь в чем-то признаться, а после сказал:
— Нет, я имел в виду вовсе не это. — А потом вдруг спросил: — Почему «Райская страна»? Обычно ранчо так не называют.
— Это насмешка. Отец всегда говорил: «Ковбои такие тупые — не могут связать двух слов, но при этом щеголяют вычурными названиями. Что ж, я придумаю такое, что переплюну их всех!» — ответила Надин и, внезапно охнув, закрыла рот рукой.
Молодой человек засмеялся, и тогда она тоже улыбнулась.
— В чем-то он, без сомнения, прав!
— А он никогда и не сомневается в своей правоте.
— Я мало ходил в школу, хотя умею читать и писать. Мне рано пришлось взяться за работу.
— А меня учила мама. По книгам, которые она привезла из города.
Надин заметила, что ноги несут ее на кладбище. Что ж, это может послужить оправданием, если отец скажет, что она задержалась с незнакомцем дольше положенного. Почему бы во время прогулки им не навестить могилу Кортни Иверс?
— Ваша мать жива? — спросила она своего спутника.
— Да, — отозвался он с оттенком вины.
— Как ее зовут?
— Ирма.
— Красивое имя. И необычное.
— А мне нравится ваше.
Надин вновь посмотрела на него своими серо-голубыми глазами. В ее взгляде были простота, искренность и надежность — совсем как во взоре матери Арни, и юноша ощутил, как в нем растет симпатия к этой девушке.
Кладбище казалось совершенно заброшенным, оно заросло сорными травами и мхом. Неприметная тропинка вела к простому камню, под которым покоилась Кортни Иверс.
Надин стояла молча, опустив руки. Казалось, она смотрит на сверкающую паутину, сплетенную крохотными паучками и покрывавшую камень, будто тончайшее кружево, как на еще одно доказательство хрупкости мира и жизни.
Арни слушал тишину. В лесу, который начинался совсем рядом, стояло безветрие. Листва на деревьях поредела, с кустов осыпались ягоды. Стаи улетавших в теплые края дроздов пересекали небо огромными стаями, похожими на темные реки.
Арни чувствовал, что в его встрече с Надин осталось много неясности и недосказанности. К тому же он не выполнил поручения Кларенса: не расспросил девушку ни об Эвиан, ни о Зане. Впрочем, он не представлял, как к этому подступиться.
— Мы сможем увидеться еще раз?
Услышав этот вопрос, Надин вздрогнула. Много лет на нее давил страх, давил не хуже могильного камня. Когда, возвращаясь из Шайенна, она пустила лошадь вскачь, надеясь то ли хоть на мгновение вырваться из плена, то ли разбиться о скалы и положить конец тому, что еще и не начиналось, ее остановил именно этот человек. Не являлось ли это знаком судьбы?
— Вряд ли. Отец не позволит. А встречаться тайком просто негде.
— А здесь? — спросил ее спутник.
Губы Надин приоткрылись, а потом на них появилась улыбка.
— Да! Обычно я посещаю кладбище раз в неделю, но могу и чаще. Отец об этом знает, и он ни за что не последует за мной. Он сюда не ходит. А вы можете появиться со стороны леса. Вас никто не заметит.
Она не думала о том, плохо это или нет. Джозеф Иверс никогда не раскаивался в свих поступках, и Надин знала, что, ослушавшись его, испытает если не удовольствие, то, по крайней мере, чувство мести.
— А зачем вам это? — запоздало спросила она.
— Мне кажется, нам есть о чем поговорить.
Надин кивнула.
— Хорошо, мистер Янсон. А сейчас нам лучше вернуться.
Он поморщился, словно от зубной боли.
— Прошу, не называйте меня так! Это тоже звучит, как насмешка. Меня зовут Арни.
Она засмеялась.
— Ладно.
Глядя на нее, он улыбался, и Надин поймала себя на мысли, что находит его обаятельным и красивым. Чего стоит мистер Фостер с его брюшком, суетливыми движениями, плотоядным взглядом и кислой улыбочкой против этого высокого, хорошо сложенного парня!
Надин едва не расхохоталась, представив, как Арни дает мистеру Фостеру пинка под зад! Ничего, что у этого юноши нет даже десяти долларов, чтобы купить самую плохонькую лошадь. Зато у него есть молодость и особая независимость, свойственная только ковбоям.
В последнем Надин убеждалась не раз. Пусть, работая на ранчо, большинство из них ни разу не переступало порога хозяйского дома, они точно так же не желали, чтобы кто-то вмешивался в их жизнь. Если ковбою что-то было не по нутру, он мог в одночасье собраться и уехать, что называется, вслед за закатом.
Надин хорошо помнила, как однажды в ответ на оскорбление отца ковбой плюнул ему под ноги, а потом отбыл с ранчо, даже не стребовав положенной платы. И пусть через несколько суток его нашли на дороге с пулей в голове, он все равно поступил так, как хотел.
— Вы знакомы с мистером Уиллисом? — спросил Арни, когда они шли обратно.
— Да, он бывал у нас. У них с отцом хорошие отношения, — ответила Надин, подумав о том, что, по мнению Джозефа Иверса, «хорошие отношения» всегда подразумевают взаимную выгоду.
Задержавшись возле крыльца, Арни негромко произнес:
— Когда?
Надин опасливо оглянулась.
— В эту пятницу, в пять часов пополудни.
Он кивнул.
— Хорошо.
Выбор места показался Надин тем более удачным, что она надеялась на покровительство матери, которая наверняка наблюдала за ней с Небес.
Джозеф Иверс простился с Арни со словами:
— Что ж, мистер Янсон, надеюсь увидеть вас здесь весной.
Когда дочь вошла в дом, он насмешливо произнес:
— Ну как, твой пропахший навозом кавалер сумел связать хотя бы два слова?
— Да, — сдержанно ответила Надин.
Видя, что дочь хмурится, Джозеф Иверс расхохотался.
— Я пошутил. Это же настоящий викинг! Вот что значит северная порода.
До конца дня Надин не покидало хорошее настроение, и, даже ложась спать, она продолжала думать об Арни, не зная, что тот вернулся обратно в растрепанных чувствах.
Молодой человек понимал, что нельзя влезать в то, во что ни в коем случае не надо влезать. Он был не таким, как Кларенс. Еще в детстве он слышал, как люди говорили: «Кларенс Хейвуд бежит впереди с факелом в руках, а за ним мчится Арни Янсон с ведром воды».