Рочийское правительство, вместо того чтобы отречься от мертвых бандитов, признало, что «это действительно были рочийские драгуны», что «они выполняли официальное поручение» и что «им устроили засаду на рочий-ской территории, причем довольно далеко от границы».
Все до единого чиновники в Сэйджине, Паэстуме и Дирейне отрицали это с пеной у рта.
А затем последовало официальное заявление Роче, подписанное собственной рукой королевы Норции, и оно гласило, что «подобная ситуация не может больше продолжаться! » Сэйджин же и Дирейн должны выплатить Роче солидную репарацию.
Совет баронов и король Дирейна Азир холодно отказались.
Королева Норция увеличила требования: не только репарации, но еще и конференция в Роче, которая и определит надлежащий порядок управления Паэстумом. Самое меньшее, на что должен согласиться Дирейн, это — совместное с Роче управление свободным городом.
Отказ удовлетворить эти «разумные» требования мог привести лишь к одной реакции.
Норция объявила мобилизацию, а слухи утверждали, будто рочийская армия уже сконцентрирована в приграничных районах, готовая выступить на Паэстум.
Дирейн «предложение» отклонил, король Азир назвал его шантажом, на который «ни один приличный человек ни за что не поддастся», заявив также, что «в случае необходимости ответит насилием на насилие, хотя и надеется, что мир все же удастся сохранить».
Хэл поднял голову, гадая, принадлежит ли дракон, круживший в вышине, рочийцам. Другие драконы, летавшие с востока и на восток, обычно над Паэстумом не задерживались.
Никто не знал, что они затевают, но молва говорила о том, что рочийские войска затаились где-то недалеко, у самой границы.
Хэл вспомнил ки Ясина с его летным аттракционом и задумался: где теперь этот всадник. Возможно, что он сейчас носит форму или командует теми драконами, которые проплывали в небе над Паэстумом.
Но это была не его забота, поскольку он только что сообразил, как почти наверняка можно пробраться на рыбачью шхуну, отправляющуюся в Дирейн.
Конечно, существовала опасность задохнуться под грузом рыбы, быть пойманным и вышвырнутым за борт или просто утонуть, но что с того? Дальнейшее пребывание здесь, в Паэстуме, само по себе было опасным, и неизвестно, чего стоило опасаться больше — голодной смерти или готовой вот-вот разгореться войны.
Его планам положил конец коренастый стражник с дюжиной ухмыляющихся товарищей. Каждый был вооружен мечом и увесистой дубинкой, а вид у всех до единого был донельзя довольный.
— Эй, парень. Кто твой хозяин?
— Э-э... Вообще-то, у меня нет хозяина.
— Место работы?
— В данный момент нигде.
— Теперь у тебя есть и то и другое. Можешь считать это официальным объявлением о том, что ты принят в армию его величества. Будешь оборонять стены Паэстума.
— Но я ведь гражданский... и не собираюсь носить это проклятое копье! — запротестовал Хэл.
— Ну зачем же так грубо? Просто в это тревожное время его величество король Азир объявил мобилизацию всех дирейнцев, и ты один из первых, кому выпала честь стать одним из героев Паэстума. Ребята, позаботьтесь о новом рекруте и отведите его в казармы. Там ему выдадут все положенное снаряжение.
6
Хэл смотрел со стены вниз, на разведчиков и драгун наступающей рочийской армии, грабящих окраины Паэстума.
В небе реяли два дракона, кружа в потоках штормового ветра, дующего с моря. Хэл предположил, что это наблюдатели рочийских командиров, которые, удобно расположившись в тылу своих войск, планируют штурм.
Многие века назад, захватив на сэйджинско-рочий-ской границе приморский город, впоследствии ставший Паэстумом, дирейнцы сделали его неприступным, обнеся весь полуостров высокими каменными стенами шестнадцати футов толщиной и тем защитив город от нападения как с моря, так и с суши. Шло время, и Паэстум, самый процветающий торговый порт в Чикорских проливах, разросся, подступив к самым стенам и выйдя за их пределы. Ведь никто не ожидал войны, в особенности между тремя самыми могущественными государствами известного мира.
Эти-то пригороды и стали хорошим плацдармом для рочийской армии, подошедшей к городу. Под прикрытием колдовского тумана кавалерия — драгуны и уланы — первой атаковала дирейнские позиции на окраинах. Необстрелянные дирейнцы в сумятице заколебались, и тут рочийцы обрушили на них две волны отлично подготовленных гренадеров.
Дирейнцы отступили, сохранив остатки боевого духа, в древнюю крепость.
Хэл благодарил судьбу за то, что в тот день со своим новехоньким, еще не опробованным мечом, шипастым щитом и в кожаных латах он защищал стену. «Это было... э-э... — припомнил он смутно, — три, нет, четыре дня назад. А может, и больше».
Хэл был приписан к кавалерийскому подразделению, которому не хватало лишь одного — лошадей. Он должен был находиться на дежурстве полдня, а все остальное время выполнять прочие обязанности, в числе которых были также и еда и сон. Но поскольку в городе царила непрекращающаяся паника и их то и дело вызывали к бойницам, он уже и не помнил, когда ему в последний раз удавалось спокойно посидеть пару часов, не говоря уж о том, чтобы поспать.
Теперь рочийцы двинули на них основную силу — Хэл видел, пока над ними не разразилась буря, похожие на гусеницы колонны в яркой, пусть и испачканной в боях форме, нескончаемо ползущие к городу.
В соседней башне двое солдат суетились у дротикомета, представлявшего собой размещенный на специальной подставке большой лук с плечами из жестких железных полос. Солдаты до отказа натянули волосяную тетиву, прицелились и выпустили длинную стрелу ввысь, в одного из драконов. Стрела пролетела в десятке футов от цели, и всадник поднял своего дракона еще выше. Следующий дротик прошел далеко внизу под зверем, и парочка продолжила кружить, как ни в чем не бывало.
Рочийцы, бесстрашные и самоуверенные, послали на защитников стен окруженного города четырех драконов. Нескольких человек разорвали в клочья. После этого под покровом темноты на башню подняли дротикометы.
Дротики с железными наконечниками, в ярд длиной, разбили клин драконов, атаковавших их на следующее утро. Драконам досталось сильно, и они, крича и пытаясь ухватить зубами торчащие из их тел древки, рухнули наземь. Арбалетчики прикончили одного из них, барахтавшегося в грязи рядом со своим мертвым всадником. Второй спикировал прямо в пылающее здание, где и сгорел — тоже вместе со своим всадником. Их страшные крики до сих пор стояли у Хэла в ушах.
После этого всадники стали более осторожными, летали на большой высоте и занимались исключительно наблюдением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});