Читать интересную книгу Приключения Пуха на Земле и в Космосе - Людмила Одинцова

– Странно, – засомневался Кайсын, – вверх ногами летим, а я ничего такого не чувствую… Все тут в космосе не по-человечески, то есть – тьфу! – не по-собачьи.

Мы прилипли носами к стеклу. Вокруг Юпитера кружилось невообразимое количество всяких спутников. Мне даже стало страшно, что в такой куче запросто можно пропустить посадочный модуль Пчелки и Мушки. Увидели мы и громадный Каллисто, весь темный, почти черный, разрисованный кольцами – кратерами, оставшимися от падения метеоритов. И самый большой – Ганимед, зеленый, как малахитовый шар.

В конце концов Кайсын сказал, потирая лапой покрасневшие глаза:

– А может, тут Пчелки и Мушки нет совсем? Может, они пролетели мимо? И мы зря ищем?

– Не может такого быть, – уверенно сказал я, хоть в душе у меня такой уверенности не было. – У Юпитера очень большая сила притяжения. Мы же мимо не пролетели, нас он притянул к себе? Значит, и «Восток» с собаками притянул тоже.

– Тогда надо установить дежурство, – сказал Кайсын. – Будем по очереди смотреть. А то так глаза лопнут.

19. «Восток»

И мы установили дежурство. Когда у меня начинало рябить в глазах, я толкал алабая лапой в бок, чтобы просыпался и принимал смену. Мы боялись отвлечься от поисков даже на секунду, поэтому натащили из нижнего отсека побольше всяких банок и тюбиков с едой. По кабине летал мусор, оставшийся от обедов, за бортом летали бесчисленные спутники. Через несколько дней у меня голова пошла кругом. Когда я отчетливо увидел, как к кораблю приближается из темноты банка с надписью «Солянка сборная с грибами и оливками» размером с пол-луны, я сказал:

– Хватит! Нужно придумать что-то другое.

– Придумай, – сказал Кайсын. – Это ты у нас – голова в скафандре.

Мне даже захотелось на него обидеться, но я не успел.

– А это что?

– Где?

– Вон, смотри, справа – как искорка блестит!

– Вижу! Блестит!

– Пропала…

Я был пристегнут и немедленно повернул корабль за блестящей искоркой, которая скрылась из поля зрения в правом иллюминаторе. Кайсын только хрюкнул и вывалился из кресла.

– Эй! Полегче, летун! Не дрова везешь!

Я думал, это легко – догнать махонький шарик на большом корабле, особенно когда умеешь летать. Вроде как за мячиком гоняться. Но на самом деле это было непросто. Я никак не мог правильно оценить ни расстояния до него, ни направления. Пару раз я пролетал мимо, а потом приходилось разворачиваться и искать сверкающий шарик снова.

У нас с Кайсыном уже не было сомнений, что это именно он, посадочный модуль корабля «Восток», запущенного в космос – страшно подумать! – почти пятьдесят лет назад! Таких ярких спутников у Юпитера не было. Конечно, он искусственного происхождения. То есть сделан человеком.

Наконец я догнал шарик, приноровился и полетел следом, уравняв скорости. Теперь можно было отдышаться и рассмотреть его повнимательней. Искусственный спутник действительно был очень маленький. Как шарик из шарикоподшипника. Хоть побитый и поцарапанный во многих местах, но все еще блестящий и гладкий. Три круглых люка было на нем, один большой и два поменьше. У меня даже дыхание перехватило от волнения. Нашли! Мы все-таки нашли его! Ух, какие мы молодцы! Кайсын глянул на меня торжествующе.

– Ну, Пух, давай подлетим сверху и примем на борт пассажиров, – сказал он. – Кстати, ты уже разобрался, как открывать грузовой люк?

Грузовой люк открывался кнопкой на пульте управления. Там было все написано над ней. А я, балбес, искал ручку внутри грузового отсека, как на входной двери. Мы надели скафандр, вышли и затащили капсулу в разъехавшиеся ворота. Потом ворота съехались, и зашипел подаваемый в отсек воздух. Когда шипение прекратилось, мы выбрались из скафандра. И вдруг круглый люк посадочного модуля резко щелкнул и отвалился. Пчелка и Мушка лежали в маленьких собачьих скафандриках. «Вот бы нам с Кайсыном такие», – позавидовал я.

20. Мушка и Пчелка

Мы перетащили путешественниц в кабину пилотов. Вдруг что-то зажужжало, заурчало, по трубкам, которые опутывали собачьи скафандры, полилась жидкость. Потом засветились внутри под шлемами лампочки, и круглые прозрачные шары, которые были надеты на головы собак, разом откинулись. Мушка и Пчелка не двигались. Почему-то они были мокрые как мыши.

– Дышат? – засопел над ухом Кайсын.

– Кажется, да.

– А почему они не просыпаются?

– Кто же их знает?

Я полизал морду ближайшей собачки, как это делала моя мама, давно, когда я был еще щенком.

– А ну-ка, дай я, – сказал Кайсын и своим широким язычищем обмусолил маленькую ушастую голову.

Собачка вдруг сморщила мордочку, чихнула и открыла глаза.

– Ура, – шепотом сказал Кайсын.

– Привет, Пушок! Ты давно из Америки? А как мама? – весело спросила космонавтка.

Ничего себе! Откуда она знает, как меня зовут? И при чем здесь Америка? И откуда она знает Маму? Галлюцинации у нее, что ли? Конечно, почти пятьдесят лет провести в анабиозе… Запросто можно свихнуться.

– Какая мама?

– Ну, Стрелка, мама твоя. Мы в «Мавритании», когда перед полетом прощались, обещали ей лапкой помахать, если над Америкой лететь будем, привет тебе передать, – болтала собака как ни в чем не бывало. Словно мы с ней встретились на прогулке в парке, а за нами шли хозяева на поводках.

Моя мама – Стрелка? Глупость какая-то. С кем же она меня спутала? Пока я сидел остолбенелый, Кайсын облизал рыженькую собачку. Та проснулась и сразу захихикала:

– Мушка! На кого ты похожа! Ну и страшилище! Привет, ребята!

Ага! Значит, рыженькая – Пчелка, а черненькая – Мушка. Мы помогли им выбраться из скафандров.

– Так мы не на Земле? – удивилась Пчелка, взлетев под потолок. – Опять эта дурацкая невесомость!

Я начал им все объяснять.

– Ладно, хватит чепуху молоть, – прервала меня Мушка. – Пожрать есть?

Собаки мели все подряд. Даже чуть не подрались из-за банки с морской капустой. Кто бы мог подумать? Такую гадость порядочная собака даже нюхать не будет. Алабай своими мощными алабайскими зубами открыл им еще по три баночки на брата. Вернее, на сестру. Потом, набив животы, Пчелка и Мушка забрались в кресла во втором ряду, которые пустовали во время нашего с Кайсыном полета.

– Ну, рассказывай, – сказала Пчелка, устроившись поудобнее. – Говоришь, мы летали пятьдесят лет?

Я стал рассказывать все с начала. Когда я дошел до того момента, когда посадочный модуль «Востока» вдруг изменил свою траекторию, Мушка сказала:

– Все-таки, что ни говори, ты – вылитый Пушок. У тебя мамины глаза и уши точь-в-точь как у Стрелки. Ты даже нос морщишь так же, как она, когда важничаешь.

Я чуть не обиделся. И совсем я не важничал! Потом спросил:

– Я что, на Стрелку, собаку-космонавтку, похож?

– Ужасно! А еще больше похож; на ее сына, Пушка, которого наши подарили жене американского президента в знак дружбы и мирного освоения космоса.

И я вдруг вспомнил разговор между моими старыми хозяевами и Мамой с Папой, когда меня дарили Девочке Люде. «Племянница из Вашингтона привезла, не сильно породистая, но какая-то редкая собачка. Всех щенков уже раздали, вот, последний остался…» Я тогда никакого внимания не обратил на эти слова. А теперь задумался – а вдруг и правда я потомок того самого Пушка?

21. Возвращение на Землю

Я задумался и не заметил, что наступила тишина. Мушка и Пчелка мирно посапывали в пилотских креслах. Во дают! Полвека проспали в анабиозе и теперь опять спят! Мы с Кайсыном переглянулись. Он встал, пристегнул собак и вернулся на место. Я направил «Буран» на Землю. Ой, какая она маленькая отсюда! Среди других звездочек и не различишь. И мы полетели домой!

Первое время Мушка и Пчелка были совсем хилые. За столько лет беспробудного сна они разучились бегать и прыгать. Но в невесомости их слабенькие мышцы сильно не напрягались, и вскоре собаки начали довольно шустро носиться по кораблю. После вынужденной многолетней неподвижности обе как с цепи сорвались. Я только сейчас понял, почему так говорят, когда увидел, как эти две неугомонные космонавтки гоняются друг за другом по командному отсеку.

Они летали, кувыркались, визжали, гонялись за своими хвостами, лаяли и кусали на лету нас с Кайсыном за уши. Нам приходилось во время этого буйства прятаться по углам. А собачье буйство длилось целыми днями, пока Пчелка и Мушка не засыпали от усталости прямо на лету.

Когда в очередной раз космонавтки врезались в Кайсына и сбили его с ног, тот, пересчитав башкой все торчащие выступы в кабине, сердито проворчал:

– Таких собак можно было и на мусорке найти. Незачем было за ними на Юпитер тащиться…

Пару раз я нарочно, когда разгонял корабль, не предупреждал Мушку и Пчелку, чтобы пристегнулись в креслах. Тогда они с писком прилипали к задней стенке кабины под тяжестью перегрузок. Но как только я прекращал ускорение, продолжали носиться и играть как ни в чем не бывало.