Читать интересную книгу Искусство Раздевания - Стефани Леманн

— Разве тебе нравятся все эти старомодные мелодрамы с Джинджер Роджерс и Фредом Астером? — продолжала Коко. — Она пытается убедить всех, что влюблена в него, хотя он отнюдь не привлекателен.

«Как стриптизер, — подумала я, — размазывающий по себе сливки».

— Он был великолепным танцором, — сказал Кингсли. — В детстве я пересмотрел все фильмы с его участием в Тихоокеанском архиве в Беркли. У них был отличный ресторан «Кашалот». Там работала Руфь Райхл… — Он переключился на меня. — Ты знала об этом? А еще там были чудеснейшие булочки с апельсином и клюквой.

— Какая Руфь? — спросила мама.

— Она писала о еде, — объяснила я. — И работала в «Таймс».

— У меня ресторан в Сономе, — сообщил он Коко, представляя себя во всем величии. — А здесь, в Нью-Йорке, я преподаю в кулинарной школе вашей сестры, но, боюсь, студенты хотят готовить, а не сидеть за партами.

— Почему же? Я уверена, что каждый из нас мечтает о том дне, когда получит свой собственный ресторан. И нам приятно, что именно вы… — Он смотрел прямо на меня, и я начала краснеть.

— А как вам Нью-Йорк? — вступила в разговор моя мама, и на сей раз я была этому рада.

— Обожаю этот город. Отчасти поэтому и согласился здесь работать. Использовал как лишний повод пожить здесь. Вы когда-нибудь бывали в Сономе?

— Нет, — сказала Коко. — Но мне хотелось бы там побывать. Прокатиться по окрестностям, попробовать вина…

— А ты, Джинджер? Тебя привлекают местечки, подобные Сономе?

— Мне хотелось бы жить в таком месте. — Я просияла, снова погрузившись в свои грезы. — Открыть небольшую пекарню.

Мои слова его позабавили:

— Но это же скучно! Маленький заспанный городишко.

— Вы шутите? Это лучшее место на всем белом свете. Конечно, я никогда там не была, но почему-то думаю, что это именно так. А люди там ценят хорошую еду. Умеют отдыхать и наслаждаться жизнью.

Северная Калифорния. Вот туда-то я и перееду Найду там главную улицу и открою собственное кафе.

— Ты думаешь, что все свое время они просиживают под солнцем, распивая вино и поглощая деликатесы? — лукаво улыбнулся он.

— Отчего же? Я уверена, там есть и нищета, и преступность, и одиночество.

— Вот именно! Ну ладно.

Он вежливо кивнул каждой из нас.

— Я должен идти. Приятного аппетита, леди. Увидимся на занятиях, Джинджер. Приятно было познакомиться, Коко. — Он перевел взгляд с меня на нее и обратно. — А вы действительно похожи. Наверное, ваша мать была красавицей.

— Спасибо за комплимент! — ответила Коко. Я же просто улыбнулась.

Мы с Коко смотрели ему вслед. Даже через костюм было заметно, что его задница тянет на десять баллов.

— Он великолепен, — оценила Коко.

Официантка принесла еду. Моя яблочная запеканка от Бетти оказалась довольно вкусной. Торт с запеченными яблоками. Толстая сахарная корочка. Великолепно взбитые сливки. Просто здорово!

— Да уж, — погрузила я ложечку во взбитые сливки.

— Кажется, ты ему нравишься.

Мягкая сладость приятно растаяла на моем языке.

— Ты шутишь? Он подошел лишь потому, что увидел через стекло тебя. Возможно, я даже не доучусь в школе до следующего семестра.

— Даже не думай об этом.

Я доела свой десерт. А Коко свой салат. Мы так и не поделились, хотя договаривались.

Глава двенадцатая

— Ты все еще намерена стать шеф-поваром? — Жан-Поль смотрел на меня в упор.

— Да, — я тоже взглянула ему прямо в глаза.

— Тогда разбери для начала доставленный на сегодня запас продуктов.

Пока все остальные упражнялись в украшении тортов, я таскала в кладовую тяжеленные мешки с мукой и сахаром.

Во время перерыва на обед я осталась в зале, чтобы поупражняться с кондитерским мешком. Выдавливала узоры из крема на столе для разделки мяса и старалась, чтобы буквы получались как можно лучше. Жан-Поль рассказывал нам, как, работая по договору, по тысяче раз в день писал «С днем рождения!» И теперь может написать это даже с закрытыми глазами.

— Твои буквы — просто дерьмо! — подошел ко мне Жан-Поль.

Я молча продолжала выводить слова. Делала вид, что этим меня не проймешь, но в душе готова была умереть.

Когда на свет появилось двадцатое «С днем рождения!», ко мне подошел Ральф.

— Привет, моя прелесть!

— Жан-Поль меня ненавидит.

— Вовсе нет.

— Тогда почему он именно меня ставит на тяжелую работу?

— Ты хорошо с ней справляешься. Мне бы мускулы, как у тебя.

— Не смешно!

— Да я серьезно! Прекрасно смотрится! — кивнул он на мою работу на столе.

Так оно и было. А где же Жан-Поль, которому следовало бы увидеть это? Нигде.

— Мне придется уйти. Он никогда не переведет меня в мастер-класс. Вся эта учеба — пустая трата денег. Он только надо мной и смеется, разве не так? Почему он так злится на меня?

— Может, потому что любовь зла?

— Я скажу тебе, почему. — И, подняв вверх свой мешочек с кремом, я вывела: «Потому что он — козел».

— Отлично получилось, — одобрил Ральф. — Выглядит вполне профессионально.

— Выглядит как дерьмо! — неожиданно загремел у меня над головой голос с сильным французским акцентом.

Я застыла на месте.

— Ах, черт! — воскликнул Ральф. — У меня чуть сердце не разорвалось!

Я обернулась, это был Том.

— Прости, — смутился он.

— Смешно, — сказала я, стараясь сохранить спокойствие, и вновь отметила, что присутствие Тома заставляет мою кровь бежать быстрее, будто кто-то резко давит на педаль газа. Я снова повернулась к столу и закончила слово «рождения». Но руки дрожали и хвостик у буквы «д» стал похож на свернувшееся лассо.

— Я не думал, что мой французский акцент настолько хорош, — заметил Том.

— Достаточно хорош, — подмигнул мне Ральф и ушел.

«Не оставляй меня наедине с ним! О чем нам говорить?» — запаниковала я.

Том оперся о край стола, разглядывая дело моих рук. Пальцы, сжимающие кондитерский мешок, вспотели. Это было безнадежно. Я положила мешок на стол и широко развела руки, распрямляя усталую спину.

— Ты ведь местная, да? — спросил он.

— Урожденная и взращенная.

— Круто.

— А ты из Огайо?

— Айова.

— Точно. Извини. Стало быть, переживаешь большой культурный шок.

— Да, и довольно сильный. Еще и потому, что практически никого здесь не знаю.

— Это, конечно, тяжело.

— Да уж. Я легок на подъем. Езжу домой в Квинс, возвращаюсь сюда рано утром. В субботу болтался по городу, но это скучно, когда ты один.

«Он что-то хочет предложить?» Я смотрела в его яркие голубые глаза, на легкую улыбку, скрывающуюся в уголках губ, такую милую. Он как будто по-новому раскрылся передо мной. «Бедный мальчик… один в большом городе. И ждет моей помощи!»

— Хочешь, я покажу тебе город?

— Это будет здорово!

— О'кей! А… в какое время… когда ты хочешь этим заняться?

Он пожал плечами:

— Сегодня?

— О'кей.

— Блеск! Ну… — кивнул он, — увидимся позже!

Том ушел с таким видом, словно самомнение резко возросло. Он что, нервничает из-за меня? Неужели это возможно?

Может, мне и не стоит пока уходить из школы?

Когда мы шли по Шестой авеню, я вдруг заметила, что мы одеты совершенно одинаково: в синие джинсы и белые майки. Хотя на мне были мои любимые темно-красные кроссовки «Пума» с золотыми шнурками, а на нем черные грубые ботинки. Я нахожу очень сексуальным, когда двое одеваются одинаково, но не уверена, что он думает так же, поэтому предпочла не обращать на это внимания.

Стоял чудесный солнечный денек, и мне хотелось, чтобы он почувствовал, каким прекрасным может быть этот город, даже если мне самой он уже осточертел, поэтому я повела его на север от Централ Парка. Когда мы проходили мимо отеля «Плаза», я призналась ему в своем тайном желании.

— Я бы хотела остановиться в номере с окнами в парк и заказать туда ужин, а потом небольшую закуску в полночь, а потом еще и завтрак…

— Да ведь вокруг так много отличных ресторанов!

— Люблю, когда мне подают еду на подносах. Обожаю маленькие солонки и перечницы и эти хромированные крышки, которыми накрывают блюда, чтобы они не остыли, и специально сервированный кофе на одну персону.

— И специальный колпачок на сливочник, чтобы сливки не расплескались, пока они везут тележку…

— Ты смеешься над моей мечтой!

— Я бы ни за что не остался в номере. На улицах можно увидеть так много интересного.

— Я уже насмотрелась на улицы. И мечтаю о прекрасной, уютной комнате.

— Со слугами, готовыми прибежать по первому звонку?

— Точно! Так хочется, чтобы с тобой немного поносились.

Мы прошли мимо выстроившихся в ряд карет для туристов, запряженных лошадьми. Том глубоко вдохнул.

— Отличный запах!