– Не бойся, – как можно ласковее произнес Сенкевич. – Как тебя зовут?
– Сузу, господин, – едва слышно шепнула она.
– Смотри сюда, Сузу, – Сенкевич поднял к ее глазам круглый золотой амулет на цепочке.
Девушка послушно уставилась на блестящую вещицу, от которой отражались солнечные лучи.
– Твои веки тяжелеют, Сузу… – привычно завел Сенкевич.
Вскоре взгляд девушки сделался бессмысленным, на лице застыло выражение тупой покорности.
– Отвечай на мои вопросы, Сузу. Скажи, часто ли пропадают в замке девушки?
– В последний раз двадцать дней назад, в ночь полной луны.
– Кто она была?
– Она служила на кухне, ее звали Юкико…
– Ее искали?
– Да, господин. Нам сказали, что она сбежала с бродячими музыкантами.
«Что-то часто у них девки сбегают, – подумал Сенкевич. – А не должны бы. Служба при замке сегуна хоть и нелегкая, но дает возможность прокормиться. Многие ли променяют спокойную, сытую жизнь на полуголодное существование в компании бродяг?»
Он продолжал допрашивать служанку. Выяснил, что девушки «сбегают» и «тонут» примерно раз в месяц. Чаще товарки Сузу, но случается, что исчезают и фрейлины. Причем бесследно. Ни одну из пропавших не сумели отыскать, тел тоже никто не видел.
– Ты свободна, Сузу. Когда проснешься, ничего не вспомнишь, – наконец произнес он и щелкнул пальцами.
Служанка взглянула на него осмысленно, ахнула, упала на колени:
– Простите, господин, что толкнула вас! Я такая неловкая!
– Ничего, – великодушно извинил Сенкевич, бросая ей серебряную монету. – Ступай.
Дан
Уже неделю он брел то по пыльным дорогам, то по лесным тропам в поисках деревни, где понадобились бы услуги наемного бойца. Но отовсюду его чуть ли не прогоняли, даже отказывали в ночлеге. Крестьяне вели себя странно. При первой же попытке расспросить замыкались, объявляли, что у них все хорошо, слава великодушию и защите всемогущего сегуна Токугава. Только вот лица при этом у них были испуганные, а в глазах таилась безысходность.
– Терпи, Акира, – поучал тэнгу. – До Эдо осталось совсем немного.
Но деньги закончились, покупать еду было не на что. Дан уже три дня пробавлялся только рыбой из речек, которую ловко вылавливал для него Карасу, и побегами молодого бамбука.
Наконец, ему повезло. В деревне Яехара староста был не из пугливых, согласился оставить Дана на ночлег и даже пригласил на ужин. Ничего особенного в похлебке и печеном батате, конечно, не было, но Дан слегка осоловел от горячей пищи. Потянуло в сон. Однако следовало отблагодарить гостеприимного хозяина хотя бы беседой. Расположившись на крыльце, завели неспешный разговор.
– Расскажи, что видел в пути, Акира-сан, – попросил староста, раскуривая трубку.
Дан, чтобы плавно подвести беседу к нужной теме, принялся красочно повествовать о своей победе над Онибабой и бакенэко. Про позорное поражение перед Снежной девой, конечно, умолчал.
Хозяин слушал внимательно, не перебивал, лишь задумчиво выпускал кольца дыма. Дан договорил и замолчал.
– Да, много нечисти развелось, – заметил староста. – Раньше такого не было. – В последние годы оборотни, демоны, призраки свободно разгуливают по земле, убивают людей.
Дан счел, что момент подходящий, осторожно спросил:
– А не беспокоит ли кто твою деревню, Ясуши-сан?
– Сейчас в любом месте беспокойно, – неопределенно ответил староста.
– Но в других деревнях мне говорили, что у них все тихо.
Ясуши усмехнулся, покусывая мундштук трубки.
– Разве ты не слышал о новом указе сегуна, Акира-сан?
Пришлось сознаться, что нет.
– Господин Токугава Иэясу, да славится его имя, да ниспошлют ему боги долгую жизнь, запретил жителям страны говорить о нечисти. А тем, кто нарушит указ и станет разносить лживые слухи, грозит тюрьма. Вот все и молчат.
– Но почему? – удивился Дан. – Ведь если нечисть есть, ее надо уничтожать, а не молчать о ней.
– Из высокого замка виднее, – философски произнес Ясуши. – Говорят, сегун не верит в призраков, демонов и оборотней. Вот потому, Акира-сан, в деревнях и боятся рассказывать тебе о тварях, которые одолевают их жилища. И чем ближе к столице, тем молчаливее будут становиться люди. Ведь нечисть, может, и не тронет, а от самураев сегуна не спрячешься…
– Почему же ты не боишься, Ясуши-сан?
– Мне не за кого опасаться, – усмехнулся староста. – Родители давно умерли, а семьи я так и не завел. Погибнуть не страшно, голодных ртов в доме не останется.
– Так беспокоит какая-нибудь тварь твою деревню?
– Случается, – кивнул Ясуши. – Нечисти везде много. Да вот хотя бы, кто-то ворует батат по ночам. Никак не можем поймать.
«За похитителя батата много не возьмешь, – уныло подумал Дан. – Наверняка зверек какой-нибудь. С другой стороны, это не Снежная дева, с которой справиться невозможно». Он решил поймать воришку, хотя бы в оплату за ужин и ночлег.
– Отдохни, Акира, – сказал перед сном Карасу. – Наслаждайся покоем, скоро ты будешь о нем только мечтать.
– Ты всегда умел поддержать, – огрызнулся Дан. – Что б я без тебя делал?
Первая половина ночи прошла спокойно. Дан крепко спал, когда его разбудил привычный уже удар клюва. Он прислушался: в темноте раздавался шорох. Любитель батата, кто бы он ни был, вышел на охоту.
Карасу хрипло каркнул и поднялся на крыло. Кто-то возмущенно заверещал, послышались звуки борьбы, затем хлопнула дверь, и все стихло. Дан поднялся, взял мечи, вышел из дома. Во дворе, освещенный бледными лунными лучами, по земле катался пушистый клубок, на который с воздуха налетал Карасу. Клубок вопил и визжал, один раз даже запустил в ворона клубнем батата, но промахнулся.
Дан подошел, подхватил непонятное существо, встряхнул. Раздалось обиженное кряхтение. Выяснилось, что он держит за шиворот жирного енота.
– Тануки в гости пожаловал, – Карасу опустился на плечо Дана, склонив голову, с любопытством разглядывал зверька.
– Может, отпустишь меня? – сердито профыркал енот. – Смотри, человек, обидишь тануки – удачи не будет!
Насколько Дан помнил из аниме, еноты-оборотни действительно были безобидными и добродушными существами, приносящими удачу. Он покопался в памяти Акира, получил подтверждение и уже собрался было выпустить мелкого воришку в ближайшие кусты, но тут вмешался тэнгу.
– Вечно ты торопишься, Акира, как будто блох ловишь, – недовольно заявил он. – Удачи у тебя и так нет. Ее надо у этого мошенника выторговать.
Енот поболтал жирными лапками и, поняв, что просто так улизнуть не получится, неохотно спросил:
– Чего тебе надо, человек? Могу подарить успех в торговых делах, в сделках, семейное благополучие. Или заговорить на приготовление лучшего сакэ в мире. Но не больше, чем на год…
– Мне нужна удача воина, – потребовал Дан.
– Не получится, – отмахнулся тануки. – Мы не умеем творить удачу в бою и в любви.
– Ну и что с него взять? – разозлился Дан. – Зачем мне торговые сделки и сакэ?
Говорить о семейном благополучии, когда нет семьи, а любимая девушка продана в бордель, казалось вообще кощунственным.
– Заключи с ним сделку, – невозмутимо посоветовал тэнгу. – Тануки – самые пронырливые твари в лесу, они знают все, что только можно знать. Сейчас пусть идет, а когда понадобится его помощь, мы позовем.
– Согласен, – енот умильно поморгал в знак подтверждения. – Меня зовут Хэчиро, я восьмой сын своего отца.
– И не воруй больше в этой деревне, – напутствовал Дан.
Он отпустил зверька, ожидая, что тот порскнет в кусты. Но енот повел себя неожиданно: раскорячился странным образом, раздулся и замер. Из-под хвоста показалось что-то, похожее на кожистый мешочек, который стремительно увеличивался в размерах. Вскоре тануки окружило большое складчатое полотнище. Хэчиро покрутил головой, определяя направление ветра, потом подхватил полотно передними лапами, разбежался и взмыл в воздух с видом заправского дельтапланериста.
– Легенды не лгут, – хрипло хохотнул Карасу. – Яйца у них огромные.
«Отлично, – подумал Дан, – Еноты, летающие на собственных мошонках. Превосходный мир».
Его охватило ощущение безумия происходящего, которое еще усилилось после заявления тэнгу:
– Холодом повеяло. Она снова приближается…
Соседний дом вдруг озарился мертвенным светом. Дан рванулся туда.
– Не ходи, Акира, – тревожно захлопал крыльями ворон. – Все равно не справишься. Юки-Онна ведь может оказаться не в таком добром расположении духа, как в прошлый раз. Тогда она убьет и тебя…
Дан не слушал. Он подбежал к хижине, из которой лился белый свет, одним пинком вышиб дверь, ворвался внутрь.
Стены были покрыты узорами изморози, пол оледенел. Хозяева спали мертвым сном. Постель их дочери была чуть поодаль, над нею парила Юки-Онна. Несчастная девушка смотрела на убийцу широко раскрытыми глазами, в которых застыл ужас, но не могла издать и звука.