— Так это Влад…
— Какой такой Влад? — возмутилась самая сдержанная наша коллега Таня Платонова. — Ты нам о нем ничего не рассказывала!
— Как же не рассказывала? — Я вздохнула. — Он иногда звонит мне по рабочему, и я говорила…
— Ты говорила, что Влад — пустое место.
Действительно, говорила зачем-то… хотя за язык никто не тянул.
— Мне так казалось раньше…
— А теперь перестало казаться? — фамильярно расхохотался девятнадцатилетний Женька — офис-менеджер, секретарь, курьер и еще бог весть кто по совместительству. Даже он, не стесняясь, принимал участие в обсуждении моих личных проблем.
— Перестало, Жень. Тебе, может, странным покажется, но иногда так бывает… во взрослой жизни.
Женя смутился и замолчал. Инициатива нападения перешла к Любаше.
— Ну и что? Перестало казаться — и что?!
— Посмотрим… — Посчитав беседу законченной, я подошла к своему столу и включила компьютер.
— А если ты потеплела к этому Владу, — Катя бросилась выручать патронессу, — разреши узнать, кто сегодня с утра пораньше разыскивал тебя!
— Кто разыскивал? Я не знаю.
— Не знает она!
— Темные волосы с проседью и такая, — правой рукой я сделала в воздухе беспомощный жест, — стрижка?..
— Темный с проседью пока не появлялся, — серьезным тоном произнесла Катя, изо всех сил стараясь сделать позабавней наше ток-шоу. — С утра приходил шатен.
— Русый… среднерусый, — уточнила Любаша, избегавшая иностранных слов.
— Не знаю русого. Может, это клиент, вы просто не поняли.
— Он сказал, по личному делу, — объяснила дотошная Таня.
— Да ладно, этот еще придет. Ты нам про темного с проседью расскажи, — попросила молчавшая до сих пор Валерия Викторовна.
— Темный с проседью — это наша беда…
Родной коллектив не потерпит никаких тайн! Без особой охоты я стала пересказывать коллегам свои первомайские приключения, а сама все вспоминала слова доктора:
— В том, что у вашей мамы случился рецидив, нет, вероятнее всего, ничьей вины. Болезнь прогрессировала уже давно. Отсутствие постоянного врачебного наблюдения…
Это я во всем виновата! Надо было настоять, потребовать, умолить: «Мама, раз в три месяца будешь показываться доктору… или хотя бы раз в полгода!» Меня ведь предупреждали!
— …Вот и вся история про темного с проседью.
— Кошмар!
Любовь Петровна встала во весь свой могучий рост и заходила по комнате. Одета она была в серый брючный костюм из плотного льна: просторные брюки и глухой, без лацканов, жакет, деликатно покрывающий бедра. Поверх жакета на манер пионерского галстука Любаша повязала пестрый платочек.
— Костюм новый, в Праге купили, — довольно улыбнувшись, сказала начальница, почувствовав мой заинтересованный взгляд.
— Вам идет.
— Он дорогой! В пересчете на наши деньги четыреста баксов.
Женя хотел сострить по поводу того, что баксы — не наши деньги, но тут в комнату заглянул охранник и сказал, что к Наталье Павловне Векшиной пришел посетитель.
Посетителем оказался тот самый утренний шатен, спровоцировавший приступ любопытства у специалисток по ценным бумагам. Впрочем, их тут же постигло разочарование: шатен передал мне Лешкину доверенность, ксерокопии некоторых документов, попросил пересчитать деньги. Как только я убедилась, что все правильно, он поспешил удалиться.
— Мне все передали, — объяснила я Лешке.
— Когда к адвокатам пойдешь? — Надо отдать должное, любое начатое дело брат стремится довести до конца.
— Попробую завтра.
— Чего робеть?! Попробую… Сразу подписывай договор и дальше занимайся своими делами.
— Да какими там своими!
— А что? Будешь возле матери сидеть? — В голосе Лешки послышалось негодование.
— Леш, я боюсь, тебе придется приехать, — начала я торопливо и сбивчиво. — Понимаешь, она верит, что ты должен появиться. Она ждет. Твой приезд поможет ей выздороветь…
— Ты не мытьем, так катаньем решила заставить меня приехать! Видела, сколько там денег? Половину можешь себе взять… Ну понимаешь, что я не могу! Не мо-гу! Как тебе еще объяснять? Я не мо-гу при-е-хать сей-час! Ты хочешь, чтоб я озвучил детали?
— Нет-нет, что ты! Просто для мамы…
— Я тебе когда говорил, что лечить эти болезни — гиблое дело? Бесполезняк. Что толку? Ты ее пять лет опекала, как маленькую, — и все равно…
— Я не опекала ее!
— Лучше бы нашла себе нормального мужика!
— Думай, что говоришь!
— А что? Теперь замуж собралась! За кого? За этого недоумка Влада?
— Много ты понимаешь. Главное, чтоб человек был надежный.
— Это тебя мать научила? — кипятился брат.
— Это меня жизнь научила.
— Ой, не надо, пожалуйста…
— Ладно. — Я чувствовала, что пора заканчивать этот бессмысленный, к тому же оскорбительный для меня разговор. — По мобильному говорим, это, между прочим, дорого стоит. Я к адвокатам завтра схожу, а ты подумай все-таки…
— Я же тебе объяснил…
Не слушая отчаянные Лешкины вопли, я отжала связь.
Общая беда человечества заключается в том, что у каждого своя правда. Своя представляется всем без исключения истиной в последней инстанции, а чужую даже не хватает сил выслушать до конца… Лешке нужно во что бы то ни стало остаться в Германии, маме жизненно важно, чтобы он приехал в Москву. Любовь Петровна мечтает, чтобы все знали: у нее много денег, Катя — чтобы свекровь оставила им с мужем квартиру, а сама переехала к дочери. Зато спросите, что об этом думает дочь. Она вам много чего интересного расскажет и по этому поводу, и заодно о самой Кате.
Ближе к вечеру мне позвонил Влад. В клинике мы едва успели перекинуться несколькими словами — я ожидала приема доктора, Влад спешил на рынок за фруктами для мамы.
— Меня даже не пустили к ней! — возмутился он. — Сказали, что пакеты передадут.
— Не удивляйся, это такое место… Теперь нам только передачи останется посылать: мама не особо хочет меня видеть, и доктор сказал, чтоб я к ней пока не заглядывала.
Как и Лешке, Владу трудно постичь ход маминых рассуждений. Однако в отличие от моего братца Влад изо всех сил старается сделать это. А все потому, что мое расположение для него важнее всего.
— Я сегодня приду попозже. За праздники много работы скопилось.
— У меня тоже работы много.
— Тебе надо отдохнуть! Сегодня в клинике ты показалась мне такой бледной, усталой…
— Просто я нервничала! Но главное, мама теперь под наблюдением хорошего врача. Он-то знает, как ее вылечить.
Попрощавшись с Владом, я вернулась в офис и честно попыталась углубиться в рабочие документы. Но мысли снова и снова переносили меня в клинику нервных болезней.