Читать интересную книгу Подчиню тебя себе - Мэри Влад

И это чертовски больно.

Его взгляд не настоящий, а сыгранный на публику. Как и чувственная улыбка, и трепетные прикосновение пальцев к моей щеке. Нужно отдать Эмиру должное. Он – потрясающий актёр. Уверена, никто из присутствующих не заподозрит его в фальши. Одна я знаю, что все его действия влюблённого мужчины – всего лишь первоклассная игра, которую мне необходимо поддерживать во что бы то ни стало.

И я поддерживаю. Рыдаю внутри, кричу, вою, а внешне выполняю то, о чём попросил меня муж – улыбаюсь, а затем покорно соглашаюсь, когда он приглашает меня на танец.

Эмир ведёт меня в центр зала и притягивает к себе. Руки обжигают талию, губы касаются моего виска, и нежное касание будто вспарывает кожу. Втягиваю любимый запах, и возбуждение скручивает всё ниже пояса. Дрожь проносится вниз по позвоночнику, а сердце берёт уже столь обыденный разгон.

Ну почему я всегда настолько остро реагирую на него? И почему Эмир всегда так остро реагирует на ту, которую презирает? У него стоит. Сильно. Его каменное желание упирается мне в живот. Или на сей раз это не я являюсь виновницей его стояка, а присутствие Далии его настолько возбудило?

Чёрт! Зачем я об этом подумала? Чуть успокоившаяся ревность во мне вновь взбирается на трон, перенимая бразды правления над телом и языком.

– Я тут хотела спросить, – сильно сжав руку Эмира, цежу я.

Он отрывает губы от моего виска и опускает на меня вопросительный взгляд.

– Раз уж ты разгуливаешь по стрип-клубам, может, тогда и я могу посетить какой-нибудь клуб? Естественно, тайно. Никто из журналистов и твоих знакомых не узнает. Я умею оставаться незамеченной.

– Ты что несёшь? – показная улыбка мигом слетает с его губ, тело будто железными доспехами сковывается.

– А что такое? Я же не собираюсь тебе изменять, а просто хочу немного повеселиться и оценить ночную жизнь Стамбула. Может, подружусь с кем-нибудь. Кто знает? Друзья в Турции мне не помешали бы.

– И ты собралась друзей в ночных клубах искать?

– Ну мужа ведь там нашла. Значит, и друзей найти особого труда не составит, – расплываюсь в язвительной улыбке.

Выражение лица Эмира бесценно. Мои щёки аж огнём обдаёт от его испепеляющего прицела, а обиженная стерва во мне запускает фейерверки. Моя провокация сработала на ура. Но я в этом даже не сомневалась.

Пусть Эмир не любит меня и никогда не станет ревновать так, как делаю это я, но чувство собственничества в нём имеется. И он ни за что не позволит своей «покупке» идти в места, где её будут окружать сотни других мужчин, жаждущих повторить тот же сценарий, что был у нас с Назаром в Москве.

– Идём, – вдруг приказывает он. Его глухой голос – просто песня для моих ушей.

– Куда?

Но Эмир не отвечает. Берёт меня под локоть и неспешно выводит из главного зала, оставляя все голоса и шумы торжества за нашими спинами.

Мысль о том, что мы наконец едем домой, радует меня ещё больше. Но всего несколько секунд. Когда вместо выхода из здания, мы двигаемся к лестнице и поднимаемся на второй этаж, где абсолютно безлюдно, моя кратковременная радость стремительно улетучивается.

– Куда мы идём? – взволнованно спрашиваю я, едва переставляя подрагивающие ноги, ведь интуитивно догадываюсь, что он собирается сделать. – Ты не посмеешь, Эмир!

Пытаюсь вырвать руку из его хватки, но куда уж там. Он даже не замечает моих жалких попыток освободиться. Прёт как танк по коридору, игнорируя все мои возражения и угрозы о том, что, если он не остановится, я буду кричать.

Ему безразлично всё, что я ему говорю и о чём прошу. Словно отключившись от всего мира, Эмир добирается до двери в уборную, заталкивает меня внутрь и закрывает комнату изнутри.

– Ты что, мать твою, вытворяешь?! Совсем ума лишился и забыл, где мы находимся?! – обернувшись к нему, срываюсь на крик, о чём тут же жалею.

Эмир и так был взбешён после моих слов о клубе, а сейчас он в гневе. Неистовом, лютом, словно розгами бьющим меня даже с расстояния.

– Это ты, по ходу, забыла где, с кем и почему находишься! Но не вопрос. Сейчас я тебе напомню, – высекает он и в три шага обнуляет расстояние между нами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Испуганный писк вылетает из горла, когда крупная ладонь окольцовывает мою шею и вдавливает затылок в стену.

– По клубам вздумала шастать? Совсем мозги растеряла?

– Я не…

– Это был риторический вопрос, Алина. И так знаю, что интеллектом ты не блещешь.

– Да как ты…

– Рот закрыла! – он пресекает мой бурный порыв возмутиться и резким движением срывает с моей груди изумрудный атлас.

– Эмир! Моё платье! Ты что натворил?!

Желая спасти брендовый шедевр от падения на пол, ловлю ткань на талии, но безумец обхватывает мои запястья, одной рукой скрепляет их над головой, а второй до боли сжимает мои скулы.

– Отпусти!

– Я сказал: закрой рот.

– А то что? – безудержная злость помогает шевелить губами и удерживать прочный зрительный контакт с его гневными глазами. – Членом опять его мне закроешь?! Так давай, чего ждёшь?! Вчера грубо оттрахал мой рот, что сегодня мешает сделать то же?!

– Я тебе не только рот грубо оттрахаю, если ты ещё хоть раз посмеешь выдать мне подобную хрень.

– А что такого я сказала? Подумаешь, в клуб хочу сходить. Почему тебе можно, а мне нельзя?

– Потому что ты моя, блять! Только моя! И смотреть, трогать, трахать и дышать с тобой рядом позволено только мне, понятно?!

Но это тоже явно был риторический вопрос, потому что Эмир и секунды мне не даёт, чтобы на него ответить. С одержимостью рычит мне в губы и запечатывает их болезненным поцелуем.

Обычно трезвый он никогда не целует меня, но сейчас, видимо, ревность со злостью опьянили его мозг ничуть не меньше, чем вчера алкоголь. И это так непривычно, сладко, остро, до одурения приятно – осознавать, что Эмир ни с кем не хочет меня делить. Причины не имеют смысла. Важно, что муж считает меня своей и наглядно показывает это.

Эмир поедает мои губы, кусает, лижет, терзает до саднящей кожи и привкуса крови. Всю души из меня выпивает, а я опять ему это позволяю. Потому что не могу иначе. Не могу продолжать злиться, обижаться, ревновать, помнить о самоуважении и здравом смысле. Потом – да, я погрязну во всём этом негативном хаосе, но не сейчас, пока Эмир так меня целует. Так тяжело, надсадно дышит. Так сильно вдавливает своим напряжённым телом в стену, словно жаждет стать со мной единым целым. Я тоже этого хочу. Всегда. Беспрерывно. Несмотря ни на что и вопреки всему. И Эмир чувствует это. Считывает мои желания как открытую книгу. Освобождает запястья, позволяя рукам опасть на его плечи. Ладонями быстро очерчивает изгибы моего тела и сжимает пальцами ягодицы, ноющие после его вчерашней несдержанности.

Под аккомпанемент моего сдавленного стона Эмир разрывает поцелуй. Глаза в глаза. Пауза – короткая, искрящаяся, мучительно сладкая, а затем он вдруг отстраняется от меня. Но лишь для того, чтобы развернуть меня спиной к себе и переместить к столешнице с раковиной.

Толчок в спину – и я опираюсь руками на прохладную поверхность. Вскрикиваю, когда Эмир спускает с моих бёдер трусики и заряжает ладонью по ягодице. Всего раз, но с такой злостью и силой, что завтра наверняка проявится новый синячище. Однако внешние отметены меня не заботят. Они не болят так, как внутренние шрамы, которые Эмир постоянно наносит мне словами.

– Ты только посмотри на себя, Алина. Опять течёшь как похотливая девка, – коснувшись пальцами моей влажной плоти, издевательски усмехается Эмир. – Похоже, перспектива быть оттраханной в туалете чертовски завела тебя, девочка из высшего общества.

Ты меня заводишь! Ты и только ты, чёрт бы тебя побрал, Доган! В твоём шикарном особняке, в убогой квартире Назара, в туалете, на улице, везде! Место не имеет значения!

Но отчаявшаяся и вкрай потерявшая страх стерва во мне вынуждает меня вместо правды ответить колкостью:

– Ошибаешься, – копирую ухмылку мужа, встречаясь с его чернильным взглядом в отражении зеркала. – Так сильно завёл меня твой друг. Юсуф очень мне понравился. Жаль, ты не позволил нам пообщаться подольше.