Читать интересную книгу "Один на один - Грейс Райли"

преподавать в этом классе, мне не помешает ее контактная информация.

Она почему-то хмурится и берет мой телефон.

— Значит, так мы будем это делать?

— Что делать?

Она вводит свой номер, но не отдает мой телефон.

— Каллахан. Ты знаешь, кто я.

Я качаю головой, прежде чем она заканчивает предложение.

— Я бы не забыл тебя.

— Ой, не морочь мне голову, — резко отвечает она. С хлопком вкладывает телефон мне в ладонь. — Я не планирую говорить отцу, если тебя это беспокоит.

Я смотрю на свой телефон, пока до меня не доходят ее слова. «Пенни Райдер», — написано там.

Райдер. Так же, как…

— О, гребаный сраный ад, — говорю я. Слова выходят полузадушенными. Она выглядит знакомо, потому что я десятки раз видел ее фотографию на столе у тренера. Рыжие волосы — это только ее, но вот глаза точно нет. Он говорил, что его дочь учится в МакКи, ну и конечно, почему бы дочери хоккейного тренера не знать, как вести себя на катке?

Пенни тянется вперед и берет меня за руку.

— Каллахан, — говорит она. — Прости, я думала, ты знал. Я думала, ты притворяешься.

— С чего мне притворяться в таком деле?

— Не знаю! Я знала, кто ты такой, просто поду­мала…

— Он же убьет меня на хер.

Она закатывает глаза.

— Он не узнает. И я хотела этого не меньше, чем ты.

Я распахиваю дверь.

— Мне пора.

— Подожди…

— Не знаю, в какие игры ты играешь, но я не люб­лю, когда меня используют, — перебиваю я.

Она мрачнеет, и я чувствую укол сочувствия. Я не знаю ее, но у нее все написано на лице, как в от­крытой книге. Еще это красивое лицо, на которое я не могу перестать пялиться даже сейчас. Очевидно, она и правда думала, что я знаю, кто она, но мне не нравится то, что это предполагает. Зачем ей вообще мутить с кем-то из парней в команде ее отца? И почему со мной? Она говорила, что знает о моей репутации. Я никогда не стыдился того, что я игрок; я все­гда был честен с теми, с кем мутил, и кому какая разница, что я люблю секс, но теперь… Как будто она выбрала меня, потому что знала, что со мной просто, и какими бы ни были ее мотивы, сейчас это может мне все обосрать. Ничто так не кричит о серьезном кандидате в капитаны, как перепих с дочерью тренера в чертовой кладовке.

А если мой папа узнает об этом? Этим воплям не будет конца.

— Я не пыталась тебя использовать, — говорит Рыжая. — Я думала, что помогаю. Мне было это нужно, и тебе тоже. Ты сам сказал.

— Я пытаюсь стать капитаном. — Я не могу удержаться и делаю шаг к ней, хотя моя ладонь еще лежит на дверном косяке. — Если твой дорогой папочка узна­ет — мне кранты. Я и так застрял на этой идиотской волонтерской работе с тобой. Он засунет меня в список так далеко, что я никогда не доберусь до НХЛ.

— Он так не поступит, — говорит она. — И я тоже не очень-то хочу, чтобы он узнал. Так что хватит смотреть на меня так, будто я заставила тебя что-то сделать.

Я глубоко вдыхаю. Она права: она сама попросила — но я с легкостью мог отказаться. Я хотел этого, и мы отлично провели время вместе, и, хотя я чувствую, как растет мое давление с каждой минутой разговора, все это помогло. Пробовать ее на вкус, целовать ее, кончить с помощью красивой девушки — это сняло напряжение, которое копилось во мне месяцами.

— Прости, — бормочу я.

Мне надо сбежать прежде, чем я поведу себя как полный мудак. Например, буду дальше спорить с ней или хуже — поцелую ее. Я все еще очень хочу это сделать; то, что она дочь Райдера, не уничтожило, как по волшебству, моей тяги к ней. Я выглядываю в коридор, чтобы убедиться, что на горизонте чисто.

— Еще увидимся.

— Ты придешь на следующей неделе, да?

Я снова бросаю взгляд на нее.

— Я буду приходить, пока твой папа считает, что это необходимо. Но это, — я показываю на нас, — больше не повторится.

— Купер?

— Да?

Она крутит в пальцах прядь волос.

— Удачи на матче на этих выходных.

Я шумно выдыхаю.

— Спасибо, Рыжая.

10

Купер

Я врубаю Red Hot Chili Peppers по пути домой и подпеваю всю дорогу. Либо орать не в такт слова припева, либо думать про Пенни Райдер, а последнее — не вариант. Ни сейчас, ни когда-то еще.

Когда я проезжаю мимо «Рэдс», моего любимого бара, — его оранжевая вывеска напоминает мне о ней, кто бы мог подумать, — я едва не заворачиваю туда, чтобы выпить. Это звучит нелепо даже в моей голове, но я почти уверен, что перепих с Пенни вернул мои силы. У меня есть ощущение, что если я сейчас заговорю с любой девушкой, то она будет более чем готова принять мое предложение. Как будто на мне был замок, а Пенни помогла взломать его. Но вместо того, чтобы остановиться у бара, я еду дальше.

Вернувшись домой, я застаю Иззи с пылесосом и альбомом Шерил Кроу на полной громкости. Сначала она не замечает меня благодаря перекрывающему все громкому звуку, так что я просто облокачиваюсь на перила и наблюдаю редкую картину: мою сестру, ведущую себя по-домашнему. Она в своей милой пижаме — шелковая сорочка и такой же халат — и убрала назад волосы повязкой, что почему-то подходит под все это. Она купила весь комплект на Pink или как? Если она не собирается на пижамную вечеринку, я бы поставил на то, что к ней сейчас кто-то едет.

Наконец она замечает меня и вздрагивает так сильно, что роняет пылесос.

— Купер! Ты меня напугал!

— Прости. — Я подхожу и дергаю ее за повязку. — Ты чего прибираешься?

— Виктория сейчас приедет.

— О?

Она шлепает меня по руке и отводит ее от своей повязки.

— Только она. Будем смотреть «Блондинку в законе» и пить «Маргариту».

— Виктория — та девчонка, которую ты знала до МакКи, да?

— Волейбольный лагерь, да. Мы были в одной команде. — Она искоса смотрит на меня. — А тебе с чего так интересно?

— Неинтересно.

И это не ложь. Я все еще думаю про Рыжую — Пенни — и то, какого хера только что произошло. Это было невероятно, но теперь я знаю, что это Пенни Райдер я отлизал в гребаной кладовке… Мне просто стоит верить, что ей тоже не нужно, чтобы ее отец что-то узнал. Он прикует меня ко льду и сделает первой официальной жертвой убийства заливочной машиной.

Мне так хорошо только потому, что я сто лет не целовался с девушкой, не говоря уже о вкусе того, что у них пониже. Теперь, когда я снова в силах, она скоро станет бледным воспоминанием. Работать рядом с ней, конечно, не предел мечтаний, но это всего раз в неделю, и, будем надеяться, тренер скоро освободит меня от этой обязанности.

Иззи все еще смотрит на меня слишком внимательно.

— Как там твое волонтерство?

— В­ообще-то отлично.

Она поднимает бровь. У нее это хорошо получается — фишка с одной бровью. Это напоминает мне маму.

— Ты был убежден, что это будет полный отстой. Я думала, ты даже не любишь детей.

— Да нормально было. Ты знаешь, я обожаю лед. — Я не собираюсь посвящать младшую сестру во всю историю с Пенни, так что начинаю подниматься по лестнице. — Я оставлю тебя в покое. Приятного киновечера.

— Ты мне чего-то недоговариваешь. — Иззи скрещивает руки на груди. — Я больше не ребенок, Куп. Я учусь в колледже, как и ты. Выкладывай давай.

— Да нет, ничего.

Я провожу рукой по волосам. Волосам, за которые меньше часа назад цеплялась Пенни, пока ездила у меня по лицу. Я не могу перестать думать о ее маникюре с хэллоуинской тематикой и куче тонких колечек. Судя по тому, как она реагировала, когда пришлось показывать, как мне подрочить, она не очень опытна, так какого черта она