Читать интересную книгу Метро 2033. Тёмная мишень - Сергей Зайцев

– Господи, – потрясённо выдохнул Первый – снег во дворе буквально почернел от беспорядочно мечущейся массы крупных собачьих тел. – Да их не меньше двух сотен!

– Тише ты, олух, – сквозь зубы процедил Каравай, схватив караванщика за плечо и приблизив его лицо к своему. – Хочешь, чтобы они тебя услышали и обратно примчались? Димка там выделывается и ради тебя, между прочим, понял?! Так что заткнись. Иди, готовь своих к выходу.

Караванщик сердито дёрнул плечом, высвободившись из хватки сталкера, бросил последний взгляд за окно. Стажёр на крыше зашевелился, сел на корточки. Вытащил из набедренной кобуры пистолет. Щёлкнул выстрел. Псы накинулись на новую жертву – раненого собрата. Завертелся бешеный хоровод, каждый старался урвать кусок раньше других.

Это и было сигналом.

– Ступай! – Каравай бесцеремонно толкнул Первого в плечо, и тот заспешил.

Караванщики уже давно были наготове. Тяжелые рюкзаки – на спинах, оружие и снегоступы – в руках. Второй стоял в коридоре, перед входной дверью, остальные выстроились за ним.

– Пора, – коротко бросил Первый.

Лязгнул замок. Дверь пронзительно заскрипела, распахиваясь.

Второй решительно двинулся на лестничную клетку, затопал вниз по ступенькам, перекрыв обзор объемным рюкзаком. Что-то слишком много себе Второй стал позволять, неодобрительно подумал Первый, устремившись вслед за помощником. Впереди должен идти командир, а не ведомый. Оттеснив компаньонов, он догнал строптивца, по-хозяйски ухватил на плечо...

Возможно, из-за этого легкого рывка, недоумённо оглянувшись, Второй потерял равновесие – или неудачно сместил центр тяжести из-за нелёгкой ноши на спине, или повреждённая нога подвела. Он оступился, и его тело бросило вперед, в темный провал лестничного пролета. И тут же послышался странный зловещий шелест. Вскидывая выхваченный из кармана фонарь, Первый в дрожащем луче света увидел, как тело друга распадается на части, словно под взмахами невидимых лезвий. Как хлещет из жутких ран кровь, заливая обшарпанные стены и ступеньки лестничного пролета. Предсмертный человеческий вопль оборвался, едва вырвавшись из горла. Голова и плечо с правой рукой покатились отдельно от туловища. И хотя человек погиб, его тело, рухнувшее на бетон лестничной площадки, в свете фонаря продолжало шевелиться, словно неведомый кукловод дергал за незримые ниточки.

– Назад, – сдавленно прошипел Первый, попятившись.

Так вот почему в подъезде было тихо, ни одна собака не сунулась, запоздало дошло до него. Зимой вязальщики просыпаются не сразу, слишком холодно. Но всё же просыпаются, если упрямая живность продолжает вновь и вновь входить в зону его досягаемости. Сначала под ним прошли сталкеры. Потом – караванщики. А когда в подъезд сунулись клыканы, вязальщик уже ждал.

У клыканов хватило чутья не высовываться.

У людей – нет.

Компаньоны дружными усилиями вдёрнули командира обратно в квартиру, а Каравай тихо, словно железо вдруг превратилось в хрупкое стекло, закрыл дверь, не издав ни звука.

– И что теперь?! – прохрипел Первый окончательно севшим горлом. Стажёр сидит на трансформаторной будке, а они даже не смогли выбраться из проклятого здания.

– Есть идея! – Солёный бросился обратно в зал, где только что отсиживались караванщики.

«Надеюсь, идея не такая же отмороженная, как у Стажёра», – в каком-то ступоре подумал караванщик, вваливаясь следом. Страшная, мгновенная гибель товарища выбила его из колеи. Но сейчас не время раскисать. Скорбеть он будет потом, когда выживет сам и спасёт свою сцепку. Сжав зубы, он с силой встряхнул головой, прогоняя слабость.

Солёный уже орудовал возле окна по примеру Стажёра – зацепив «кошку» за батарею, скинул трос, и, первым перевалившись через край, скользнул вниз.

А ведь и правда – не обязательно выбираться тем же путем, каким вошли.

– Я прикрою, – отрывисто бросил Каравай, вскидывая автомат и шаря стволом по окрестностям. – Мужики, давайте вниз, пока собак нет! Ну же!!!

Глава 3. Одиночка

Переступив порог квартирки из двух небольших комнатушек, в которой он проживал с семьей, Грешник хмуро оглядел взволнованные томительным ожиданием лица жены и дочери. Фиона и Майя сидели за столом, обе уже облачены в теплую одежду, пальцы нервно стискивают на коленях заранее приготовленные зимние шапки. Женщинам понадобилось немало мужества, чтобы отважиться на такой поход, но решение уже принято, назад пути нет. На полу – рюкзаки, набитые вещами. На кровати – сваленная беспорядочной грудой одежда, из которой выбирали лучшее.

Неприятное предчувствие, что сегодня все пойдет не так, как надо, не оставляло Полякова ни на минуту, отравляя и без того паршивое настроение. Такое неподготовленное заранее, поспешное бегство, когда приходится импровизировать на ходу, кого угодно выбьет из колеи. Именно поэтому его совсем не тянуло на разговоры.

Грешник молча шагнул к столу, небрежно отодвинул металлический чайник, в котором булькнула давно остывшая заварка, положил оружие на столешницу. На тарелку с галетами и вскрытую банку тушенки из армейского сухпайка глянул лишь мельком. Приготовили для него, чтобы подкрепился перед выходом, но есть не хотелось. После убийства он всегда долго не мог смотреть на любую пищу, словно насыщаясь чужой смертью.

По-прежнему не говоря ни слова, Сергей бесцеремонно вытряхнул из рюкзаков все вещи на кровать, в общую кучу, не обращая внимания на недоумевающие ахи жены. Фиона же промолчала. Молодец, девочка. Понимает, что ничего отец зря делать не станет. Полотенца, нижнее белье, мыло, зубная щетка, кофточки, штаны… ну блин прямо на курорт собрались, а не в поход! Из рюкзака дочери, кроме тряпок, вывалился кухонный тесак. Поляков невольно хмыкнул. Широкое массивное лезвие для рубки костей, с удобной рукоятью. Вот озорница, явно у Борова умудрилась свистнуть. Хоть что-то путное, остальное – просто ненужное барахло. Так же молча он вывалил всё, что женщины набили в его рюкзак, оставив на дне лишь упаковку увесистого армейского сухпайка. Скомкав рюкзаки женщин, всунул их в свой. Помедлив секунду, отправил туда и тесак.

Только после этого позволил себе минутку отдохнуть на стуле.

Он отлично понимал, что предстоящий путь жену пугает до икоты. Остается только удивляться, как дочь ее все-таки уговорила на это путешествие, какие аргументы сумела найти. Впрочем, определенные предположения на этот счет у него имелись.

– Что-то случилось? – наконец осторожно спросила Фиона, прервав затянувшееся молчание, и правильно истолковав, почему он отказался от еды. Дочь всегда была наблюдательна. И не всегда делилась своими догадками и секретами об особенностях отцовского характера с матерью. Меньше знает – меньше переживает.

– Случилось, – угрюмо подтвердил Поляков. – Робинзон посылает меня за лекарствами в метро. Сын у него заболел. Прямо как по заказу…

Майя ахнула, горестно всплеснула руками:

– Да что же это такое творится в этом богом проклятом месте, да за что нам такие напасти. Да…

– Тише, Май, – негромко обронил Поляков, урезонивая жену. – Парнишку жаль, не скрою, но он обречен, мы все это прекрасно знаем. Сейчас блажь Робинзона нам лишь на руку.

– Да что ж ты такое говоришь! – осуждающе покачала головой Майя.

– Тише, сказал! – голос Грешника сурово отвердел. – Ты что в столовой устроила?! Ты каким местом думала, когда туда поперлась? Фи, ты вообще ей о своем плане сообщала перед уходом на дежурство?

– Сообщала, – сухо кивнула Фиона. – Пап, давай ближе к делу.

Майя сразу притихла, по бледным губам скользнула слабая виноватая улыбка.

– Сережа, да ведь со всяким может случиться, – уже спокойнее заговорила женщина. – Я же в конспираторы не записывалась, а тут все так неожиданно вышло. Пришёл Витя, потащил на дежурство. Да растерялась я, не смогла придумать отговорку… А как ты… Вите объяснил?

– Да ладно, проехали, – усмехнулся Поляков, не собираясь рассказывать жене о том, что сделал с Боровом. Незачем ее нервировать перед выходом, волнений ей и без того хватит. – О Борове забудь, с ним хлопот не будет. У нас есть проблемы поважнее. Так, слушаем меня внимательно. И делаем так, как я скажу, если хотим отсюда выбраться без осложнений. Рюкзак я возьму только свой, чтобы видно было – вы только провожающие.

– Что же ты такое говоришь, – снова против воли вырвалось у Майи, – как мы будем без своих вещей, здесь ведь все необходимое…

– Мам, он еще не закончил, – Фиона бросила на мать укоризненный взгляд.

Поляков с нарочитой неторопливостью вытянул из бокового кармана куртки мятую пачку, вытряс папиросу, подобрал со стола зажигалку, прикурил. Майя неловко усмехнулась, правильно истолковав его реакцию – не первый год вместе жили. И тяжело вздохнула, смиряясь с неизбежностью: