Читать интересную книгу "Личный интерес - Ольга Вечная"

Машей. Едва за ней закрывается дверь, Савелий снова подходит ко мне.

— Знаете, — говорит он вкрадчиво, — иногда я думаю, что вы — самая опасная женщина в этом здании.

— Зачем вы вообще обо мне думаете? — интересуюсь я у него совершенно ровно.

— Выпейте со мной кофе, Александра Дмитриевна, — просит Исхаков. И добавляет чуть тише, с оттенком почти человеческой слабости: — Умоляю.

___

Мои глаза округляются. Маши не видно — отошла.

Я здесь совсем одна, зажатая в угол двухметровым дьяволом.

Он уточняет:

— Всего одну чашку.

В груди взрывается паника, и меня накрывает волной необъяснимого жара. Тут же выпаливаю:

— Ни за что.

Это не просто «нет».

Это НЕЕЕТ.

Или даже: НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ.

Или даже: «Я лучше умру».

Категоричное. Резкое. Основательное «нет».

Словно звонкая пощечина по всему отполированному эго Исхакова.

На мгновение повисает тишина.

Маша медленно вздыхает где-то там вдали, а потом принтер начинает громко печатать.

Воздух становится гуще.

Савелий кладет свои бумаги на стол рядом с моими и бесцельно их листает.

Упертый гаденыш. Вы посмотрите только. Любой другой бы оскорбился и уже отвалил.

— Ладно, — говорит он. — Удачи вам с архивом.

Сдался? Я этого и добивалась, но победе почему-то не радуюсь. Какая непредсказуемая я дамочка.

— И вам удачи с делом, Савелий Андреевич. Постарайтесь не обольстить архивистку. Она замужем.

— Это никогда не было препятствием.

Что?!

Будто невзначай, но с точным прицелом Исхаков произносит:

— Кстати.... — И замолкает.

Я вынужденно поднимаю взгляд. Мы смотрим друг на друга.

Принтер старательно печатает.

Маша снова вздыхает.

Савелий медлит. А у меня тело начинает гореть. Шея, грудь, руки. Он, как будто почувствовав это, скользит взглядом сверху вниз, до моей талии. Кофточку разглядывает? Плавно возвращается к подбородку. Чуть приоткрывает рот.

Я делаю то же самое.

Кожу очень сильно покалывает.

Надо было надеть водолазку.

Да Боже мой, говори быстрее!

Я не могу так надолго задерживать дыхание, а ты стоишь слишком близко. И по-прежнему потрясающе пахнешь. Просто до слез волнующе. И я всей своей женской сущностью против воли и разума тебе симпатизирую.

Какой он высокий, Боже ты мой! Разве такие высокие мужики бывают вне баскетбольных площадок? Руки большие, пальцы длинные. Кто его пустил на юридический факультет? Почему его не забрал под крыло какой-нибудь ушлый тренер?

— В пятницу я, кажется, немного.… переиграл, Александра Дмитриевна.

Вновь возникает пауза.

Зачем он так странно произносит букву Р в моём имени?

Медленно вдыхаю, и его запах заполняет легкие.

Савелий слегка хмурится и продолжает:

— Не знаете, случайно, дошло ли до Гаянэ Юрьевны какое-то... альтернативное толкование нашей беседы?

Уголок моих губ дергается.

Перевожу на русский: Исхаков спрашивает, сказала ли я судье, что он намекал на взятку. Причем спрашивает так, будто между нами не этика, а один вопрос: сдала или нет.

На этику ему плевать. Я усмехаюсь.

И делаю вид, что не понимаю, о чем речь.

— Вы часто рассчитываете, что женщины будут потакать вам и молчать? — Стреляю глазами в сторону стойки, за которой прячется Маша.

Мы ведь все еще обсуждаем крепость ее брака, не так ли?

Савелий улыбается не сразу. Но очень мило.

— В вашем случае — надеюсь.

В вашем случае.

Сейчас он говорит прямо.

Он... извиняется.

Я смотрю ему в глаза.

— На первый раз вам повезло.

Исхаков кивает:

— Уже понял.

Ничего больше не сказав, он уходит. Я же еще некоторое время стою на месте и торопливо дышу.

А когда, успокоившись, направляюсь к выходу, Маша делится:

— Вокруг этого адвоката столько искр. И как мои бумаги ещё не вспыхнули!

— Видимо, влажность в архиве достаточно высокая, — иронизирую я в ответ. Не люблю, когда со мной шутят в таком ключе.

— Влажность и правда повысилась, — хихикает она.

Маша!

— Бумага, к счастью, не горит от чепухи, — сухо пресекаю, покидая подвал.

А вот щёки — очень даже горят. И уши тоже. А ещё....

Влажность. Маша действительно произнесла это вслух?

Я напрягаю низ живота — его тут же током простреливает, и от смятения я сбиваюсь с шага. Интересно, как Савелий занимается сексом? Он грубый и жадный или, напротив, нежный и внимательный? Я его ниже сантиметров на тридцать. Это вообще физически возможно?В груди так и ноет.

Это его «умоляю». Господи.

Через неделю у нас общее заседание.

К которому нужно как следует подготовиться. Точно надеть водолазку!

А сейчас.... выйти на балкон и подышать свежим воздухом.

Глава 10 

Савелий

Конец августа

Все утро мы трахались с Дарьей. Я так увлекся, что пропустил еженедельный завтрак с философом. Поэтому, несмотря на легкость в паху, ощущаю себя не до конца удовлетворенным.

Иногда мне не хватает долгих задушевных бесед. Столица хороша возможностями, но здесь у меня нет никого, кому можно было бы доверять по-настоящему. Никто не рос на моих глазах, не падал и с моей помощью не поднимался, понимаете? Впрочем, почти все друзья моего детства спились или были убиты. Я — ошибка выжившего.

Ночью в Москве светло, как днем, при этом я здесь как в самом темном лесу, где каждый первый встречный — потенциальный враг. Некоторые из них, правда, щедро платят за защиту.

Собираемся мы с Дашей в спешке, выходим из подъезда синхронно. Сегодня суббота, но оба работаем. Напоследок я оцениваю очертания ее задницы под длинной серой юбкой с разрезом и на секунду задумываюсь: кого-то она мне напоминает. Строгий костюм, уверенный взгляд, все еще красные щечки. В последнее время меня тянет на женщин-карьеристок. Что бы это значило?

В постели Дарья хороша, должность занимает высокую. Но какая же скука с ней разговаривать. Пять минут, и я улетаю мыслями в такие ебеня, что и не признаешься в приличной компании.

___

Шесть часов спустя

После рабочей встречи я пью кофе в торговом центре. Чтобы не терять ни минуты, набрал по видеосвязи Радку, вдову моего лучшего друга. В моих ушах айподс, она говорит по громкой.

— ... В каждом лорде должно быть процентов пятнадцать варварской крови, — рассказываю я ей. — Между прочим, известная английская пословица.

Близнецы за спиной Рады начинают пищать, и она кривится.

— Сейчас, минуту. У них мультик завис.

— Разве детям можно так рано включать телевизор, мамаша?

— Пошел к черту, Святоша! — рявкает мелкая, и я смеюсь.

Рада собирает растрепанные волосы в