Мерлин покачал головой, открывая глаза и глядя прямо на Трину. Теперь уже, совершенно безошибочно, в них читалось страдание. Серые оттенки вины затуманили взгляд мага.
— Я ошибался, — резко бросил, и эта короткая фраза была пропитана ненавистью.
Ненавистью, которая остаётся только после любви.
— Ты любил ее, — прошептала Трина, и это не было вопросом.
Мерлин крепко стиснул зубы, прикусывая губу. Его руки сжались в кулаки на деревянных ручках кресел.
— Я создал монстра, — процедил.
— Что… Что с ней случилось? — Трина все еще боялась спугнуть мага, который открыл перед ней душу.
— Она сбежала вместе с Морганой.
— То есть мы должны победить вместо одной злой ведьмы двух?! — воскликнула громче, чем хотелось бы, разрушая доверительную, хоть и немного тяжелую атмосферу, сложившуюся в библиотеке.
— Нет, — отрезал Мерлин. — Я убил Нимуэ несколько лет назад. Но убить Моргану не смог. Я, как и Артур, слишком долго верил, что она сможет понять свои ошибки и снова стать той девушкой, которую мы знали и ценили.
Трина вздохнула.
— Так вот почему вы до сих пор не можете одолеть ее.
Мерлин покачал головой.
— Не только поэтому. Жалость, да. Но Моргана действительно сильна. После смерти Нимуэ она стала Верховной жрицей, и сила ее выросла. Она растет и сейчас.
— Но ты же величайший маг в истории! — едва ли не в отчаянии вскричала.
Мерлин горько улыбнулся.
— Иногда величия слишком мало, девочка.
— И как, по-твоему, я одолею ведьму, которую не можешь ты? Пусть даже она не знает меня, не знает, что я тоже ведьма, но моя сила… Ты только что сказал, что мы имеем дело с могущественной Верховной жрицей, а я… Боги, я даже не уверена, что смогу начать заклинание, прежде чем она меня прикончит!
Мерлин встал, слегка наклоняясь и стуча пальцем по черной обложке книги в руках Трины.
— Хочешь выжить в Камелоте, хочешь спасти свое будущее ‒ учись, девочка, — он выпрямился. — Как я и говорил, я вижу в тебе дар, который мы сможем развить, если ты приложишь достаточно усилий.
Он направился к двери.
— На сегодня урок окончен. Распоряжайся своим временем до ужина, как угодно.
И Трине казалось, она знала, как должна им распорядиться.
Молиться. Молиться всем богам, чтобы она смогла освоить древнюю магию и одолеть жрицу, установив покой в королевстве Артура, а в ее мире к этому времени все еще не началась настоящая война.
Глава 5. Турнир
Леди Бриенна была высокой, худощавой блондинкой. Довольно приятной на вид, хотя красавицей ее нельзя было назвать. Тонкие, острые черты лица, голубые глаза и узкие губы. Бледная кожа, которая, наверняка бы ценилась в век расцвета дворянства. Светлые волосы цвета пшеницы были уложены в высокую прическу-пучок, окаймленный косой. Даже несмотря на долгую дорогу и то, что непогода на день задержала ее со свитой в пути, пучок выглядел идеально, а на пыльно-розовом дорожном плаще, скрывающем платье, не было ни капли грязи.
Трина не могла понять, нравится ли ей сестра Персиваля или вызывает отторжение своей визуальной идеальностью. Казалось очевидным, что Бриенна дотошна, предельно аккуратна и представляет собой настоящую придворную леди. Это Трина поняла, едва девушка заговорила.
— Приветствую вас, ваше высочество и милорды, — ее голос был мелодичным и сладким, а улыбка — очаровательной.
Она стояла у входа в обеденный зал, не решаясь подойти к столу без приглашения короля. Рядом с ноги на ногу переминался брат. Они появились минуту назад, едва король, маг, Трина и рыцари сели за стол, чтобы отужинать.
Артур улыбнулся гостье в ответ и жестом пригласил ее и Персиваля присесть.
— Прошу, леди Бриенна, чувствуйте себя в Камелоте, как дома.
Трина подавила желание покачать головой: Артур был слишком мил, дружелюбен и вежлив для короля, за которым охотятся ведьмы и саксы. А может быть, это она слишком поддавалась стереотипам и ошибочно полагала, что хороший правитель всегда тверд и хотя бы немного циничен и, чтобы выжить, ему нужно не так сильно любить людей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И все же, думая о короле, Трина продолжала наблюдать за леди Бриенной. За тем, как та грациозно прошла к столу и заняла место напротив Гавейна; как ее улыбка стала шире и, хотя это казалось невозможным, еще очаровательнее и милее, когда она взглянула на рыцаря. И как тот ответил ей тем же, заставив как минимум двоих, присутствующих на ужине, испытать раздражение.
Трина видела на лице Персиваля отголоски своих собственных чувств. И, если он был братом девушки, которая влюблена не в самого надежного его друга, то почему Трину должны были волновать их переглядки?
«Это все потому, что я знаю: этот наглец поставил ее на кон во время драки. Как трофей. Мне жаль девушку», — убедила себя и с этой мыслью взялась за кусок мяса, лежащий на тарелке.
В последние три дня ее аппетит сильно возрос — должно быть, сказывались нагрузки на тренировках. Каждое утро на рассвете она шла на тренировочную поляну, чтобы научиться владеть мечом. Каждое утро Гавейн не щадил ее и, казалось, наоборот поставил своей целью утомить максимально. Она едва касалась меча за это время, но рыцарь уверял, что, прежде чем приступить к упражнениям с оружием, хорошо бы просто подтянуть физическую форму. Трине сложно было спорить с этим: в ковене она часто пропускала занятия спортом, предпочитая сбежать в лес с одним из бабушкиных гримуаров.
Здесь же, в Камелоте, и спорта, и чтения о магии было вдоволь. После занятий с Гавейном, Трину каждый день забирал Мерлин. Он отводил ее в уже знакомый зал с камнем Экскалибура и библиотекой, где обучал простейшим, по его мнению, заклинаниям. Должно быть, для великого мага это, и правда, было так, но у ковена магия была совсем иной. Трина с жадностью впитывала знания, которыми делился легендарный волшебник и древние книги. За три дня она даже продвинулась в изучении магии слежения. Подумать только, еще несколько занятий, и она сможет, как Мерлин, находить людей и предметы по их невидимому энергетическому следу. Жаль только, что для таких трюков все же было ограничение — расстояние. Впрочем, насколько велико или мало оно было, Мерлин не знал: в его практике трюк срабатывал почти всегда, даже тогда, когда он искал заблудшего в лесу рыцаря, не выходя за стены Камелота. Трина была в восторге.
— Я уверен, вы подружитесь с леди Триной, — отвлек ее от мыслей вежливый голос Артура. — Она гостья Мерлина.
Трина чуть не поперхнулась, стараясь поскорее проглотить кусок мяса во рту и изобразить вежливую улыбку, хотя бы отдаленно похожую на идеальную маску леди Бриенны.
— Уверена, так и будет, — сердечно произнесла сестра Персиваля, глядя на нее. Трине наконец удалось справиться с пищей, уголки губ поползли вверх.
— Я тоже уверена, миледи, — произнесла она сухим и рваным от с трудом проглоченного ужина голосом.
— А вот я не был бы в этом так уверен, — послышался негромкий комментарий Гавейна. Он смотрел на Трину с легкой издевкой, его глаза, как обычно, весело искрились. Не отводя взгляд, он взял кубок с вином, отпивая.
Снова. Снова этот жест. Как и в первый день. Да он же точно над ней издевается!
Трина собрала все свои силы, чтобы не отвесить едкий комментарий в ответ. Однако леди Бриенна в замешательстве обратилась к рыцарю.
— Простите, милорд, я не понимаю… — нахмурила тонкие брови.
Гавейн поспешно отставил кубок с вином и добавил, смотря на сестру друга:
— Простите мою дерзость, миледи. Я не уверен, что у вас будет достаточно времени, чтобы провести его с леди Триной. Все же, вы приехали повидаться с братом. К тому же, уже через пару дней начнется турнир. Возможно, ваши с леди Триной фавориты совпадут, а здесь, как известно, речи о женской дружбе быть не может.
Он произнес это с широкой улыбкой, заставив Персиваля вновь покраснеть от легкой злости, а Трину — закатить глаза. Этот напыщенный осел намекает, что она собирается болеть за него на турнире. Как бы не так. К тому же издеваться над милой, очевидно потерявшейся в его сарказме Бриенной…