Читать интересную книгу Маска - Илья Крымов

— Наша жизнь и наше благополучие отныне зависят от воли уже двух Упорствующих, Себастина.

— Ваша жизнь и благополучие всегда находятся в ваших руках, хозяин. На крайний случай мы можем убить их всех.

— Думаешь?

— Безусловно. Тан Раголаз усыплён вашей покорностью, это понятно по его эмоциям, в нужный момент один удар поставит точку. Что же до тана Талио, то он совершенно не похож на воина. Убийство его и его сестры будет лёгким делом. Гораздо важнее продумать пути отхода на случай, если придётся действовать именно в таком ключе.

— Убить хозяина, который предоставил нам кров и пищу? Когда ты стала столь вульгарной, Себастина? — позволил себе усмехнуться я. И напрасно.

Дракулина как-то странно посмотрела на меня и на её обычно бесстрастном лице будто отразилась прозрачная тень какого-то чувства. Нетипично.

— Я всегда такой была, хозяин, как и вы. Я соответствую вам во всех ваших сильных сторонах, и в отличие от вас, за последнее время я не изменилась. Был заключён договор…

— Я помню, Себастина, он выгравирован на хрусталиках моих глаз…

— …дракулина будет служить своему хозяину, который должен иметь цель, к которой он будет неукоснительно стремиться. Дракулина будет поддерживать хозяина во всех его начинаниях и беспрекословно исполнять его волю…

— Хватит.

— …хозяин будет жить до тех пор, пока не достигнет своей цели, и до тех же пор дракулина будет служить ему. Если хозяин изменит своей цели…

— Дракулина изменит хозяину и мне не надо объяснять, к чему это приведёт. Хочешь выдрать сердце из моей груди?

— Все желания, которыми я располагаю, это ваши желания, хозяин.

— И всё равно, когда я пожелал, чтобы ты замолчала, ты продолжила говорить.

— Простите, хозяин, — бесцветным голосом отозвалась она, — этого не повторится.

— Ты думаешь, что я ослаб, что я потерял цель и превратился из летящей стрелы в… в…

— Брошенный кирпич?

— Допустим.

— Я так не думаю, хозяин.

— Да, я слабею. Да, мой разум больше не так остёр как раньше, но покажи мне хоть одну преграду, которую я ещё не сокрушил на пути к цели.

— Хозяин…

— Я буду жить до тех пор, пока не достигну её, таков был договор, ибо в отличие от чистокровных Упорствующих, моя дракулина досталась мне не как неизменный атрибут, а как привилегия — с условиями. Ничто меня не остановит, Себастина, ни восставшие из забытья боги, ни безумие, творящееся вокруг, ни даже твои сомнения. Однако они всё же делают мне больно.

— Простите, хозяин.

— Не смей во мне сомневаться. Не смей вставлять мне палки в колёса. Вся моя жизнь прошла рядом с тобой, лишь на тебя я и мог положиться, лишь в твою безусловную преданность верил. Если вздумала предать, то лучше просто оторви мне голову, выдерни хребет или сделай что-нибудь другое в этом духе, что-нибудь быстрое и эффектное.

— Я бы никогда не причинила вам вред, хозяин.

Разговор был окончен и я отдался разглядыванию изысков башэнского архитектурного безумия. Что это было? Ссора? Я позволил себе поссориться с Себастиной в первый раз за все прошедшие десятилетия? Что дальше, буду выяснять отношения с собственной ногой или решу поставить на место зазнавшийся мочевой пузырь?

И ведь понятно, что Себастина всего лишь пыталась помочь мне не сбиться с пути, как сама это понимала, однако же любая подобная инициатива с её стороны… пугала. Единственное, в чём она проявляла инициативу прежде, было обеспечение моего удобства и моей безопасности, а также исполнение прямых приказов. Таков был порядок, я указываю путь, а она помогает мне по нему идти.

— Когда у тебя появилось собственное мнение?

— Не знаю, хозяин. Мне кажется, что оно всегда было, но совпадало с вашим мнением, а потому не имело самостоятельной важности.

И только после попадание в этот мир, что-то изменилось. Виной ли тому являлась необычная атмосфера или то, что творилось со мной в последнее время? Плевать! Надо возвращаться обратно. Я позволил этому миру очаровать себя и увлечь своим духом, когда там, за Внешними Пустошами ждал мой родной мир, моя Империя, мой долг и моя священная миссия. Такое поведение иначе как предательским назвать язык не поворачивался, и будь на моём месте кто-нибудь другой, я бы лично казнил его.

Вернувшись во дворец Талио, мы застали тамошних обитателей в некоторой особой оживлённости. В тенистых галереях прибавилось демонов, которые суетливо носись взад-вперёд, при этом почтительно огибая нас с Себастиной.

— Надо найти одного из этих балахонщиков…

— Если многочтимый гость подразумевает одного из нас, то он может не затруднять себя поисками.

Один из и-чши появился передо мной и поклонился.

— Обу?

— Чем могу служить?

— Мне нужно… я бы хотел посетить библиотеку.

— Би-бли-о-те-ку, многочтимый гость?

— Библиотеку. Есть у вас здесь библиотека?

— Боюсь, я не знаю, что такое "бибилиотеку", о многочтимый. Нижайше молю о прощении!

— Библиотека — это помещение, в котором собраны всеразличные материальные источники знаний, такие как книги, к примеру.

— Ах, вот что вам угодно! Боюсь, ваш смиренный слуга не знаком также с понятием "кни-ги", но источник знаний у нас есть! Соблаговолите проследовать за мной.

Зала, двери которой распахнул и-чши, встретила нас тишиной, ринувшейся навстречу, словно пёс, радостно приветствующий хозяина после долгой разлуки. Отчего-то создавалось впечатление, что наш визит в то обширное помещение был первым за долгое время. Громадный простор, тёмные стены, полы, колоны, подпирающие продолговатый свод. Многоярусные балконы с лестничными переходами располагались по всей длине стен, а на них сияли тэнкрисы. Не сразу удалось понять, что на меня взглянули сотни статуй, выполненных, как показали последовавшие события, не из камня или металла, а из света. В середине залы был каменный стол с углублением посередине, из которого торчала ручка каменного черпака и каменные же кресла окружали его.

— Что желает узнать многочтимый гость?

— Допустим, меня интересуют Внешние Пустоши, первые дети Тёмной Матери и всё, что есть о том, как черноусты понимают природу перемещений между миром в Темноте и миром под Луной.

— Сию секунду, многочтимый гость.

Балахонщик принялся носиться от одной светящейся статуи к другой, с балкона на балкон с лестницы на лестницу. Те образы тэнкрисов, к которым он приближался, внезапно потухали, и Обу двигался дальше, целеустремлённый и быстрый. Себастина и я неподвижно следили за его метаниями, стоя у каменного стола и обменивались мыслеобразами. Моя горничная поделилась мнением, что такой выбор тем может вызвать подозрения у местных господ, а я внушал ей, что если Раголаз ди'Локойн был прав относительно своего племянника, Талио лишь ещё больше заинтересуется нами. В конце концов, если он попытается как-то нам помешать, мы всегда может прирезать этого извращённого ублюдка.

— Располагайтесь, многочтимый гость, сейчас всё будет готово.

И-чши изъял из углубления черпак и выставил на стол несколько изящных бутылей, наполненных сияющим "жидким перламутром" с плавающими в нём серебряными нитями. Из каждой бутыли в углубление была вылита всего одна капля, но, каким-то образом, каменная ёмкость оказалась полной, когда Обу прятал прекрасные сосуды обратно под плащ.

— Пейте, многочтимый гость, сначала маленькими глотками, а потом и большими. Пейте, пока не почувствуете, что напились, а я пока верну крипсраструмы на места.

Балахонщик заскользил обратно к постаментам, на которых после его приближения вновь возрождались световые статуи. С моего молчаливого дозволения Себастина взяла черпак и зачерпнула светящейся перламутровой жидкости.

— Вы уверены, хозяин?

— Ты знаешь ответ.

Первый глоток, маленький и быстрый, я почти не почувствовал. Он проскользнул в моё горло как порция холодного воздуха, а не что-то материальное. Последующие глотки оказались более ощутимы, но вместо того, чтобы наполнять мой желудок, они наполняли мою голову — голосами.

— Довольно, — через силу выдавил я, откидываясь на холодный камень кресла, который вдруг стал казаться таким мягким и уютным. — Кажется, я засыпаю. Не отходи от меня.

— Слушаюсь, хо…

Кто они все? Почему говорят одновременно? Почему я их слушаю и понимаю? Почему мне так интересно то, о чём они говорят? Почему мне кажется, что от всего моего естества, от всего чем я когда-либо был, остались лишь способности слышать, понимать и запоминать? Почему…

— Великолепно. Ох… как хочется пить!

— Прошу, многочтимый гость.

Когда я открыл глаза, на столе уже стоял бокал с чистейшей водой, предусмотрительно принесённый балахонщиком.

— После окунания в Купель Познания всегда хочется пить. Желаете ли узнать ещё что-нибудь, многочтимый гость?