На лавочке посреди беседки богато одетая пара занималась любовью.
На лица их падала тень, людей было не узнать. На крыше беседки был искусно вырезан герб с кольцом на щите — символ древней королевской династии Хафта. Кроме того, здесь было еще и изображение нарвала — что относило его к роду бор-Наллиалов, одному из знатных домов Орнифола.
Любовники, глубоко вздохнув, разжали объятия. Оба были полностью одеты. Женщина лишь расправила платье, а мужчина застегнул узкие штаны, которые носил с коротким камзолом. Одежда обоих была богато украшена металлическими пряжками и вышивкой.
Вокруг жужжали ночные насекомые. Вот со свистом крыльев пролетела летучая мышь…
Мужчина повернулся и осторожно огляделся, потом покинул беседку. Шарина узнала его по портрету-миниатюре, найденному среди вещей матери: Ниард бор-Наллиал, граф Хафтский через брак с графиней Террой. Его убили восемнадцать лет назад, во время резни, когда Шарина с родителями покинули Каркозу.
Ниард шагал прочь, не оглядываясь. Когда прошло некоторое время, женщина тоже вышла из беседки и пошла в противоположном направлении.
У Шарины перехватило дыхание. Этой женщиной была служанка из числа слуг графини Теры, но не сама графиня.
С графом Ниардом была мать Шарины, Лора.
Королеве было абсолютно все равно, что она увидела. Она улыбнулась Шарине и ударила посохом, растворяя идиллическую картину. Сердце Шарины опять заледенело.
Повивальная бабка в черном переднике, указывающем на ее профессию, явилась к Лоре на устланный соломой скотный двор во дворце. Люди, вооруженные кто оружием, кто кухонными принадлежностями — ворвались внутрь сквозь открытые ворота. Некоторые несли факелы, и огонь отбрасывал блики в окна дворца.
Лора издала оглушительный крик. Акушерка повернула ребенка, помогая ему найти выход из родового канала. Лора напряглась в последний раз и откинулась на солому, пока повитуха перерезала и перевязывала пуповину.
Рядом стоял мул с завязанными глазами. Его запрягли в двуколку — такими обычно пользуются курьеры, быстро передвигающиеся по дорогам Хафта. От запаха дыма и криков животное сильно беспокоилось, несмотря на повязку на глазах.
Из дома вышел мужчина со свертком, закутанным в шелковую ткань. Повитуха в страхе завизжала, потом расслабилась, когда отблеск пожара упал на его лицо.
Шарина тоже узнала человека, правда, не так быстро, как Лору. Годы не пощадили Рейзе ор-Лавера, человека, которого Шарина всегда считала своим отцом.
Повитуха завернула ребенка Лоры в чистую шерстяную ткань. Рейзе протянул женщине сверток — другое новорожденное дитя. Он нагнулся и помог Лоре, находившейся почти без сознания, подняться на ноги и забраться в двуколку.
В двуколке была узкая скамья, а позади нее — корзин для писем и посылок. Сейчас ее устлали соломой. Рейзе забрал детей у повитухи и уложил их в корзину, одного за другим. Лора стонала и раскачивалась, обхватив себя за плечи.
Рейзе протянул повитухе монету; лунный свет высветил золото. Он прошел вперед и неловко тронул поводья, погоняя мула в повязке на глазах. Животное повиновалось, хотя и с трудом. Когда повозка выехала на улицу, трясясь на ухабах, пеленки развернулись. Теперь Шарина точно видела, что второй младенец — мальчик.
Видение исчезло. Шарина повернулась к королеве. Вначале перед ней была просто разъяренная фурия, но в человеческом облике, но потом на смену этому облику пришел другой — настоящий демон, раздираемый демонической злостью.
— Ты не из королевской династии! — кричал демон голосом, от которого закипело бы масло. — Твой брат — наследник Короля Лоркана, а не ты!
Это было все равно что смотреть в кипящий адский котел. Шарина терпеливо ждала, когда гнев королевы уничтожит ее.
Затем королева и красная сфера исчезли. Шарин стояла в зале, где уже была заточена прежде. Теперь она могла двигаться. За окном — безжизненный, красноватый пейзаж.
Шарина попыталась протиснуться в открытое окно. Стройное тело проскользнуло между камней, но дальше ее остановил острый барьер. Она билась, напрягая все мышцы, до красных кругов перед глазами, а потом обессиленная упала на пол своей тюрьмы.
Откуда-то доносилось пение заклинаний.
5-й день месяца Куропатки (позднее)
Безимон, дежурный офицер стражи и проводник Гаррика ко входу в логово Чудовища, остановил коня возле одной из оставшихся декоративных колонн и сердито посмотрел по сторонам.
— Мы не приходили сюда при свете дня, — извиняясь, пробормотал он. — Мне нужно…
Двое Кровавых Орлов ехали рядом с Гарриком и Безимоном, еще двое сопровождали карету с остальными. Гаррик рассудил, что больше охранников ему не понадобится.
— Вот сюда, — произнес Безимон, указывая острием меча вправо. Он направил лошадь вдоль заросшего деревьями проезда. На каждой из сторон виднелись обрушившиеся колонны и архитравы — слишком старые и бесформенные, чтобы можно было по ним ориентироваться.
Они очутились во дворе, некогда окруженном круглым портиком, также разрушившимся. Тут они видели Силийона, присевшего над неким сооружением, на вид более древним, чем остальные руины. Моряки, помогавшие ему, увлеклись и не заметили приближения всадников.
С серебряного треножника свисал кусок зеленого вулканического стекла в виде огромной капли. И Силийон обращался сейчас к нему:
— О, Великое Чудовище, хозяин этого мира и всех миров, прими наше приношение. Порази королеву, своего врага…
Смех, трехголосый и такой громкий, что, казалось, заполнил собой все небо, раздался на поляне. Обсидиан заплясал в такт громогласным звукам.
— …и ее звериных прислужников! — присовокупил Силийон. Он тоже не заметил всадников.
Гаррик соскользнул с седла. Небольшой сверток был пристегнут к его спине, на уровне поясницы, ему нужно было схватить его поплотнее. Он постарался унять нервную дрожь.
Гаррик схватил Силийон за плечо и рванул наверх. Треножник упал на траву.
— Где Лиэйн? — закричал Гаррик, хотя это было понятно. Веревка уходила вглубь колодца.
— Прими наше приношение! — опять завопил Силийон. Он с гадким смехом повалился на траву. — Прими…
Безимон взмахнул мечом и проткнул бывшему придворному магу горло, причем, меч вышел со стороны спины.
— Надо было сделать это давным-давно, — пробормотал он, вытирая меч о тунику врага.
Гаррик заглянул в колодец. Он не знал, что собирался увидеть.
Лиэйн находилась пятьюдесятью футами ниже. Рядом с ней лежал сотканный Илной пояс, теперь превратившийся в лохмотья. Зарубки на стенах колодца показывали, где прежде привязывали веревку, но следов от прежних жертв нигде не было видно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});