Таль тоже заинтересовался комнатой. Что-то в ней было неправильное. Ну где это видано, чтобы стеклянные прилавки стояли у каждой стены! Непорядок. А под ними лежали какие-то странные вещи, не похожие абсолютно ни на что.
– Зал Странных Вещей, – объявил шут.
– Магических? – обрадовался Бол. На его лице читалось детское желание набить карманы разными магическими штучками.
– В том числе, – невозмутимо согласился шут. Казалось, перспектива разграбления комнаты его нисколько не волновала. Да и то сказать, пусть у его величества об этом голова болит. У того из них, что в живых останется, ясное дело.
Лани меж тем углядела в глубине комнаты зеркало и стремглав бросилась к нему, выхватывая гребешок, как какое-нибудь смертельное оружие. Устрашенный шут поспешно отпрыгнул с ее пути. Только сумасшедший на голову рискнет встать между женщиной и зеркалом.
Таль с интересом обозревал ближайшую витрину. Шнур, похожий на тетиву от лука, самая настоящая стрела, ни на что не похожая кожаная загогулина. Разгадать назначение этих предметов, за исключением разве что стрелы, возможным не представлялось.
– Лишняя стрела мне бы не помешала, – глубокомысленно изрек Таль, намекая на возможное разграбление витрины.
Лемур негромко хихикнул. Принц, бледный и напряженный, словно с похмелья, слабо улыбнулся, но ничего не сказал. Зато шута было не заткнуть.
– Эта стрела, чтоб ты знал, имеет одну особенность, – гримасничая, сообщил он. – Совсем небольшую, но довольно интересную. Видишь ли, она никогдане попадает в цель. Даже если ты будешь целиться в землю, непременно улетит в небо.
– Обычная отмазка плохих стрелков, – высокомерно объявил Ларгет.
Вместо ответа шут вскрыл витрину и извлек стрелу.
– Попробуй сам, – предложил он.
Пробовать Талю вдруг сразу расхотелось. Если эта штука, недостойная называться стрелой, и впрямь работает неправильно, то он просто выставит себя идиотом. Шуту-то это привычно, работа такая, а вот ему, Ларгету, совсем бы не хотелось корчить из себя дурака. Но отступать было некуда, все дружно обернулись к нему, забыв про грядущие похороны Сугудая.
Он наложил стрелу на тетиву и тут же почувствовал некую неправильность. Будто пытался выстрелить извивающимся угрем. Стрела не слушалась руки.
– Куда стрелять? – поинтересовался Таль, занятый борьбой с непослушной стрелой.
– Да хоть в ночной горшок Бертольда Первого, – предложил шут.
Таль поискал глазами упомянутую посуду и обнаружил его, как и положено, в углу. Стрела норовила сорваться с тетивы, но у нее ничего не вышло. За миг до выстрела Ларгет с ужасающей ясностью понял, что в горшок нипочем не попадет. Да что там в горшок, вообще никуда не попадет! Первый раз за всю жизнь он не чувствовал оружия. Неподатливое дерево лука, скользкое тело стрелы и мертвая, как глаза скелета, тетива. Он опустил лук, силясь восстановить контроль. Стрела вроде ослабила сопротивление, и в этот миг Таль выстрелил. Навскидку, с неудобной позиции. Не глядя ни на лук, ни на мишень.
– Бля-м-м! – возмутился бронзовый горшок, схлопотав стрелу в бочину. После чего неразборчиво пробормотал еще пару ругательств.
Таль от неожиданности едва не выронил лук, шут неприлично заржал, словно лошадь из крестьянской конюшни. Потому что лошади из королевской ржут куда благовоспитанней.
– Ты, по-моему, не понял, – мягко сказал принц, обращаясь к шуту.
Тот попытался успокоиться, но при взгляде на горшок его снова разобрал неудержимый смех. Горшок пытался ручкой выдернуть стрелу из своего бока, но получалось у него не очень. Потом Лемур остановил взгляд на стреле и сразу посерьезнел. Всегда забавно наблюдать, как человек безуспешно силится что-то понять.
– Стрела, – подсказал Орье.
Шут выпучил глаза на стрелу, потом перевел на Таля взгляд, полный ужаса и восхищения.
– Но… этого не может быть! – выдохнул он.
– Кровь Титанов, – глубокомысленно заметил принц, будто это что-то объясняло.
Щенок тьмы с интересом обнюхал горшок, отмахивающийся от него круглыми ручками и верещавший: «Уйди, противный!» Зубами выдернул из бока горшка стрелу и с удовольствием сгрыз ее.
– А горшок откуда взялся? – поинтересовался Таль.
– Один король, Бертольд Первый, приказал своему придворному магу заколдовать любовника своей жены, – хихикнул шут. – Превратить его в ночной горшок. Наверно, это забавно, гадить на голову своему сопернику…
Горшок неразборчиво выразил свое несогласие. Отчего-то ему это забавным не казалось.
Боресвета привлекли блестящие доспехи на стене.
– Это доспехи какого-то великого героя? – поинтересовался он уважительно.
Шут хихикнул.
– Это так называемый Доспех неудачника, – пояснил он. – Знаменит тем, что его можно проткнуть даже пальцем. Заколдовал их один магистр, который славился тем, что все заклинания у него работали не так, как надо. За что ему дали Мастера, лично мне непонятно. Впрочем, и это звание он благополучно проиграл в карты. История не сохранила его имени, а в хроники он вошел под прозвищем Неудачник.
Боресвет ткнул пальцем в доспех и с изумлением уставился на новую свеженькую дырку.
– Объясните мне, что с этим зеркалом такое, – жалобно попросила Лани. Эпохальный расстрел горшка явно прошел мимо ее внимания, целиком поглощенного зеркалом и гребешком. – Оно какое-то совершенно неправильное!
– Это так называемое тормозное зеркало, – охотно пояснил шут.
– Но оно совершенно не меняет изображение, – пожаловалась на свою нелегкую участь девушка. – Я не могу причесаться!
– А это оно тормозит, – доходчиво пояснил шут.
Бол, конечно, тут же сунулся посмотреть на диковинку. Поначалу зеркало его разочаровало. Ничего необычного для человека, который ни разу в жизни не пытался причесаться. Потом, когда он скорчил рожу, неправильность стала очевидна. Зеркало показывало невозмутимое лицо, принадлежащее вдобавок Лани. Бол почесал затылок, изображение попыталось причесаться.
– Офигеть! – восхитился Бол, показав несчастному предмету интерьера локоть по самый кулак. Зеркало нервно пыталось расчесать волосы, не обращая на пошлые жесты никакого внимания.
– Вот почему его называют тормозным, – догадался Таль.
Глаза Лани в зеркале разгорались нешуточным гневом, Ларгет невольно отступил назад.
– Оно отражает все с запозданием, – пояснил шут. – Потому его и назвали Тормозным. По легенде, его шестьсот лет назад сделал некий бакалавр, чье имя упомянутая легенда не сохранила. Осталось лишь прозвище…
– Тормоз, – уверенно докончил Таль.
– А ты откуда знаешь? – удивился Лемур, глядя на Ларгета с неподдельным уважением.
– Интуиция, – таинственно заявил Таль и надолго замолчал, уставясь в зеркало.
– Пора валить отсюда, в натуре, – заявил Боресвет. Здешние чудеса вроде тормозных зеркал и косых стрел его особо не интересовали. – Пойдем, найдем этого вашего Сугудая… пока эта морда сама нас децил не откопала.
– Такой откопает, – мрачно возразил шут. – Жди! Скорее закопает по самый копчик.
Таль оглянулся на предмет наживы, но без грамотной консультации что-либо брать не рискнул. Хватит с него одной стрелы, что долго еще в кошмарах являться будет. Возьмешь, скажем, еще и тетиву, или чем там эта штука является, вообще неизвестно, что будет. Может, и лук-то натянуть не сможешь, кроме как через одно место. Через которое вообще лучше ничего не делать и уж точно не натягивать. Или вон та финтифлюшка с крыльями… Блин ее знает, для чего она предназначена, но трогать ее абсолютно уже не хочется. Раз уж в этой комнате даже зеркала тормозят.
– Пошли! – решительно заявил принц, направляясь к выходу из комнаты.
Варвар с неизменной Томагавкой в руке последовал за ним. Таль напоследок оглянулся на зеркало. Отражавшийся в нем Бол торжественно показывал всем кулак по самый локоть.
В следующей комнате обнаружился одинокий слуга, самозабвенно стирающий пыль с колонны. Совершенно чистой, на взгляд Таля. Боресвет одним прыжком покрыл разделявшее их расстояние и схватил насмерть перепуганного парнишку за горло.
– Тихо! – угрожающе произнес он, помахивая для убедительности кулаком у него перед носом. – Даже не пикни, понял? Иначе, в натуре, до весны не доживешь!
Тот сосредоточенно кивал головой и силился вдохнуть хоть какой-нибудь частью тела.
Принц подошел поближе.
– Выясни, где сейчас расположился Сугудай, – приказал он.