Аргументы князя нельзя было так просто отбросить. И тем не менее, взламывая печать и вынимая послание, гофмейстер чувствовал, что предает Эмерелль и Олловейна. Он хорошо знал почерк королевы, но если бы не стоял рядом, когда она писала это, то не поверил бы, что сообщение написано ею. Почерк был торопливым, буквы сильно наклонены и неразборчивы.
Прости меня, я ошиблась.
Береги себя.
Возвращайся.
Живи!
Альвиас тяжело вздохнул. И разорвал записку.
— Что там было написано? — настаивал Элодрин.
— Ничего, что имело бы теперь значение. — Гофмейстер видел, каким подавленным вышел из тронного зала Олловейн. Альвиас обернулся к кентавру с седыми прядями в бороде. — Что, говоришь, сказал твой воин? Что это было больше похоже на казнь, чем на бой?
Человеко-конь кивнул.
— Да. Очевидно, мастер меча даже не пытался защититься. Его свалил первый же удар. Он… — Кентавр запнулся. — Это было… Я… — Больше говорить он не мог.
— В записке было что-то, что могло бы объяснить его поведение? — спросила светловолосая воительница.
— Нет, — солгал Альвиас.
Книга третья
ОБЕЗГЛАВЛЕННЫЙ
Меч
Вполне довольный собой, Никодемус полировал клинок нового меча. Этим оружием в бою пользоваться он не сможет. Это был эльфийский меч, и вообще-то он был чересчур велик и тяжел для кобольда. Но пока что он оставит его себе. Хотя бы потому, что клинок так роскошен. Он может пристегнуть его за спиной, как двуручник. И если лисьеухий решит продать его, то станет богатым. Хотя… Нет, несправедливо будет оставить деньги себе. По крайней мере пока не закончено сражение за свободу народа кобольдов. Работа Черного дорогого стоит!
Но сегодня хороший день для всех угнетенных! На поле боя скопилось целое состояние. Тролли, словно вороны, интересовались только мясом. Повсюду на равнине и холмах горели небольшие костры. Широкая полоса кустарника у ручья, там, где прятался со своими ребятами вожак стаи Бродгрим, была почти полностью выкорчевана. Сломанные колесницы, остатки одежды, даже кости — все шло в ход, чтобы поддерживать огонь. Над равниной витал запах жареного мяса.
У Никодемуса сжималось горло, когда он думал о том, какое мясо там жарят. А завтра придется выступать, чтобы отнести как можно больше мяса в потайные кладовые. При мысли об этом молодой комендант лутинов содрогался. До сих пор они носили в кладовые только буйволиное мясо, тушки свиней, мамонтовую ветчину и тому подобное. На этот раз мясо будет другим… Однако дело есть дело! Элийя связался с троллями, и при том, что о них можно сказать много плохого, об этих вонючих каннибалах, слово свое они держат.
Никодемус посмотрел на свое отражение в стали меча. Выглядел он хорошо. Узкий длинный нос с густой рыжей шерстью, узкие губы, на которых не было ни единой бородавки, острые, безупречно белые зубы. Молодой лутин порадовался тому, что скоро снова сможет ездить по стране, агитируя за дело Красных Шапок…
Лисьехвостый украдкой бросил взгляд на Ганду. Комендант Ключик заботилась о раненых кобольдах, которых обнаружила на поле боя. Их было очень мало. Но они были так благодарны! Парни понимали, что случилось бы с ними, если бы их обнаружили тролли. Стоит Элийе поговорить с ребятами пару вечеров, и они наверняка станут верными красношапочниками.
При мысли о старшем брате Никодемус испытал легкий укол ревности. Всегда все достается Элийе. Он умеет говорить так, что слушатели в конце концов забывают обо всем. Никодемусу никогда не доводилось видеть, чтобы брат не смог убедить кобольда в справедливости дела Красных Шапок. Именно Элийя завербовал коменданта Скорпиона и Железную Комендантшу. Ее, Железную, постигла ужасная смерть. И несмотря на то, что поговаривали, будто бы они со Скорпионом были вместе, комендант вел себя совершенно спокойно.
«Он бы так не поступил», — подумал Никодемус и снова посмотрел на Ганду. Невероятно, как она хорошо выглядит! А ведь она должна быть примерно одного возраста с Элийей. Ему нравилось смотреть на лутинку. Он делал это и раньше, когда еще был сопляком, и она при этом ничего такого не думала. Возможно, она даже не подозревала, что он был влюблен в нее почти точно так же, как и в Лицу.
И почему он только влюбляется в женщин, которые и знать его не хотят? Ах, Лица! Теперь она где-то в Сердце Страны. Вызвалась добровольцем, чтобы служить там, в подполье, делу Красных Шапок. Причислять себя к ним в последнее время стало небезопасно. Никодемус снова вспомнил Железную. Она стала мученицей, героиней. Ее имя будут помнить и через сотню лет.
Лутин поднял голову. Ганда неспешно брела к нему. И почему она снова бросилась на шею Элийе? Он ведь даже не знает, как обращаться с женщинами!
Какая-то она немного жутковатая с серебряной рукой. Интересно, что она пережила в эльфийских темницах? И насколько невежливо будет спросить об этом?
— Ну что, хорошо поохотился?
Никодемус положил меч в траву и смущенно улыбнулся.
— Плохо, что завтра нам снова придется уходить. Здесь, в степи, валяется целое состояние.
— Оно будет лежать здесь и через пару дней, когда мы вернемся. Но мясо нужно унести. Я не совсем понимаю, в чем смысл всей затеи, но для троллей это очень важно. Должно быть, нужно быть троллем, чтобы понимать, какой смысл в кладовых, к которым так просто не подобраться.
Никодемус знал подоплеку. Это имело отношение к созданию единого фронта, к троллям и разбегающимся стадам животных, к зиме, долгим маршам, израненным ногам, пустым желудкам и… Хм… Возможно, он все же не понимает всех подробностей. Но Ганде он этого рассказывать не станет. Если Элийя не посвятил ее, значит, наверняка были на то причины. И он не станет вмешиваться.
— В степи лежит целое состояние, — повторил лутин. — И есть разница, соберем мы его только через пару недель или сейчас. Оружие и доспехи нужно смазывать, иначе все заржавеет. И кто знает, что здесь произойдет, пока нас не будет. У эльфов драгоценные камни даже на доспехах. По крайней мере у некоторых. И ты не поверишь, сколько чокнутых отправляются на битву с туго набитыми кошельками. Правда, Ганда! Это просто чудовищно. Вместо того чтобы оставить деньги семье или племени, они берут их с собой, когда речь идет о том, что кому-то перережут глотку. Никогда ведь не знаешь, вдруг это проделают с тобой. Это все равно что раздарить деньги.
— Полагаю, немногие воины задаются столь… глубинными вопросами. Воином становятся, когда в собственном племени места не остается.
Никодемус почесал левую бровь. Хм, это прозвучало слишком пренебрежительно. Воины очень важны! Они ведь герои. А герои нужны каждому народу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});